Ложусь на кровать и с удивлением осознаю, что у меня впервые за последнее время приподнятое настроение. Нужно было всего лишь начинать что–то делать, а не киснуть в собственном болоте. И о деталях не думать, лишь придерживаться установки, что все будет хорошо.

С этим настроем и засыпаю.

Утром желание уехать никуда не девается, и я пытаюсь дозвониться до Глеба. Я собралась тратить семейные деньги на поиск и обустройство нового жилья, вот и пусть раскошеливается.

Ловлю себя на мысли, что эта ситуация с моим звонком мужу ради пополнения карточки практически ничем не отличается от нашего с ним рядового общения в последние два года. Лишь обстоятельства грустнее.

Получается, мы с Глебом давно растеряли любовь и романтику?

Вспоминаю его приезды за это время, они с каждым разом становились все реже и короче. И постоянно мы были на разных волнах.

Мне было важно выложить ворох новостей сначала про беременность, а после про детей, а Глебу коротко поделиться работой и восполнить нехватку нашего с ним близкого общения. А какое может быть активное близкое общение, когда у меня было несколько сохранений? Или когда двойняшки только родились?

Н–да. Наш брак не выдержал испытания пополнением. Или все начало рушиться раньше?

Что ж, мы не одни такие. Я как–то читала в одной статье, примерный процент распада семей после рождения первого ребенка составляет сорок процентов, а после второго аж шестьдесят.

У нас их два сразу. И мы с Глебом расклеились, давно не являемся половинками единого целого, каждый сам по себе. Есть я и дети, и Глеб с непонятно кем.

Вот это–то и самое обидное!

Предательство в такой период.

К сожалению или к счастью, но мне не удается дозвониться до Глеба. Он больше не берет трубку, либо звонки сбрасываются.

Зато на мою карточку приходит внушительная сумма денег с пометкой «на расходы».

Очень мило, он решил откупиться от моих претензий на дом этой мелочью? Или он не слушал мои претензии.

Захожу в приложение, мое аудиосообщение на месте и даже прослушано.

Не успеваю придумать новую версию, как мне приходит короткое сообщение: «Не пори горячку. С домом решим потом. Пока никакого развода».

Хм, это вполне в духе Глеба. Вот только я не понимаю, у него раздвоение личности? Потусторонняя хтоническая тварь в него вселилась? То мы разводимся, то мы не разводимся, то, возможно, разводимся, но позже. Надоело!

Быстро заканчиваю сборы и толком не причесанная и ненакрашенная сажаю детей в машину. И полная энтузиазма жму на педаль газа.

Первые две квартиры оказываются абсолютно неподходящими. Слишком много людей научилось пользоваться программами, улучшающими фотографии, игнорируя потребности в мелком ремонте и уборке в целом. Еще одна квартира является сама по себе неплохой, но без лифта. А вот четвертая как будто идеальна.

– Давайте заключать договор, я оставлю залог, – произношу решительно.

16

Довольная, расстаюсь с небольшой суммой, чтобы уже через две недели начать новую жизнь. В голове расставляю детское добро, а потом спотыкаюсь.

Мысленно, не физически.

Что я буду делать дальше? Когда эйфория от наведения нового быта спадет. Когда я наконец устану и замечу, что в своем доме по многим причинам было гораздо комфортнее.

Может, к черту переезд и попытаться стребовать весь дом с Глеба? Это ведь возможно.

Пока не попробую, не узнаю. Как и возврат в город. Про него можно сказать тоже самое.

Плюсы в новом районе есть, и большие. Да хотя бы одно то обстоятельство, что дети записаны в очередь на сад неподалеку! И пешая доступность всего необходимого для жизни.

Пытаюсь структурировать кашу в голове, но выходит откровенно плохо. Чувствую себя не взрослой женщиной, а запутавшимся неразумным созданием, отчаянно цепляющимся за вроде бы логичные жизненные аспекты, но на выходе получающим очередную ерунду. И это я еще о работе не вспоминала, ох.

Надо бы написать на место моего официального трудоустройства, но очень не хочется. Я до отвратного не жажду возвращаться на прежнее место.

График там бешенный, коллектив своеобразный. Только фальшивых сочувствующих взглядов мне не хватает для полного счастья.

Они ведь все там считают, как мне повезло: дом полная чаща, любящий зарабатывающий муж и двое милых деток. А тут я со своими проблемами приду к ним. Никто не поверит, что в моих «прекрасных условиях жизни я вдруг решила идти на работу раньше времени, оставляя долгожданных выстраданных крошек на чужой присмотр.

Я так долго следовала привычной колее, предпочитая закрывать глаза на проблемы, что сейчас как–то очень трудно.

Горло сковывает спазм из–за вновь подступивших слез. Так и начинаются проблемы с нервами, сначала ты вся такая на эйфории, а уже спустя час не можешь спокойно дышать от боли и растерянности.

Трясу головой, пытаясь вернуться в искусственно собранное состояние, но случайно спотыкаюсь, теперь уже физически, и едва не падаю носом в лужу.

Помощь приходит из ниоткуда. Никого вроде бы только что не было рядом, а в следующее мгновение кто–то уже ловит меня, ставит на ноги и для надежности придерживает за руку, не отпускает.

– Осторожнее, куда вы так спешите, – произносит этот кто–то смутно знакомым бархатистым голосом.

Оборачиваюсь в удивлении.

– Егор? Какая неожиданная встреча.

– Оленька, здравствуй, – губы одноклассника расползаются в улыбке. – Действительно, очень неожиданная. Но приятная!

Рассматриваю Егора, он возмужал, раздался в плечах, от прежней худобы нет и намека. Ему идет, смотрится солидно. И это дорогое пальто с виднеющейся в вырезе рубашкой, при одном взгляде на одноклассника можно с уверенностью заявить, что дела у человека идут хорошо.

– Хм, да, наверное, – бормочу, внезапно вспоминая с досадой, что не успела накраситься с утра. Хорошо хоть оделась прилично, задвинув в сторону привычный спортивный костюм с кроссовками. – Я уже нормально стою, спасибо, можешь отпустить, – добавляю, осознав, что до сих пор нахожусь в чужих объятиях.

– Да, действительно, чего это я, – произносит Егор, делая шаг назад, а потом внезапно предлагает. – Может, выпьем кофе? У меня перерыв, как раз шел перехватить что–нибудь. Фирма, где я временно оказываю консультационные услуги, здесь неподалеку, за углом, – он машет рукой в сторону.

Неожиданно для себя я сразу же соглашаюсь, решая, что раз сегодня везет, нужно это использовать по максимуму.

17

Мы заходим в ничем не примечательное с виду кафе. С любопытством осматриваюсь, я сто лет нигде не была, не считая точек быстрого питания.

– Присаживайся, – Егор галантно отодвигает мне стул, – здесь просто, но вкусно. И быстро.

– Ты про бутерброды и кофе? – ухмыляюсь.

– Нет, у них есть салаты и горячее. По вечерам они выглядят более презентабельно, открывают второй зал, – он машет рукой в сторону, – и из дневного кафе превращаются в вечернее. До ресторана, конечно, не дотягивают, но здесь действительно неплохо.

– Ясно, охотно верю, – киваю. – Ладно, ты делай заказ, я только кофе буду, это ж у тебя перерыв, я к четкому времени не привязана.

– Я тоже на самом деле, консультации оказываю временно, пока в городе. Через несколько месяцев снова уеду.

«Еще один командировочный, сколько ж вас развелось, хм», – хмыкаю про себя.

– И ты решил написать, потому что в городе проездом, а мы столько лет не общались и так далее? – спрашиваю, вопросительно выгибая бровь.

Неосознанно бросаю взгляд на руки Егора. Обручального кольца нет, но это ничего не значит.

Интересно, Глеб снимал кольцо, едва выходя за ворота участка или чуть погодя, уже в пути?

Хотя какая к черту разница. Настроение стремительно портится.