Хотя это излишне сложный путь. Куда проще заменить её другой, менее значимой для подвижности конечностей мышцей, взятой из этого же тела. Например, вот эта, что шла вдоль шеи, отлично заменит повреждённую мышцу в руке.

Едва закончив с этой «перестановкой», Магистр перевернул тело на бок. «Второй этап» — мелькнуло в его голове. Осмотрев шею, он снял с пояса крупную, массивную печать, с трудом помещавшуюся в руке. Медное основание было исчерчено зеркальными, полыми внутри рунами, а рукоять была выполнена в виде миниатюрного человеческого лица. Довольно реалистичного, по всей видимости, раз обтянута она была самой настоящей человеческой кожей, а в приоткрытый рот требовалось засовывать кристаллы, проводившие ток магической энергии, которые этот рот начинал активно пережёвывать. Магистру каждый раз доставляло странное удовольствие наблюдать за этой столь своеобразной «перезарядкой» печати.

Пока он в очередной раз наслаждался этим неприятным на взгляд прочих зрелищем, в комнату, создав деревянную дверь в одной из стен, бесцеремонно ворвался рядовой из ордена — тот самый малый, которого он направил к капитанам.

— Магистр, я… — замямлил он, не дожидаясь разрешения.

«Надеется вымолить себе прощения» — догадался Магистр.

— Успокойся, Мезгурт, — со странным хрипом и рокотом пламени в голосе произнёс Магистр, чуть сильнее натягивая капюшон. Из-под него всё равно то и дело вылетали всполохи пламени и лился слабый свет. — Успокойся. К чему такая поспешность, Мезгурт, мой мальчик? Я ведь просил Миредну никого не впускать…

— Магистр, прошу простить мне… случилось непредвиденное.

— Что могло случиться столь важного? — не скрывая удивления, маг повернулся к собеседнику и тот увидел его сгорающее в прах лицо.

— Магистр, я… — Мезгурт не мог найти слов. Его обуял ужас. Он понимал, ЧТО ИМЕННО Магистр может сотворить с ним за содеянное.

Рослый глава ордена, почти на голову выше Мезгурта, оглядел стоявшего перед ним и скрючившегося от страха подчинённого с головы до ног. Правая бровь молодого парня была рассечена, на лице виднелось несколько свежих ссадин, остаток рукава его балахона весь пропитался кровью, а на левую ногу он едва мог опереться из-за травмы. Но чего этот жалкий юродивый так испугался, что сразу же кинулся с докладом к главе ордена, лично? И почему Мирэдна его пропустила? Уж точно не из-за поражения. Оно было предначертано и ничего не меняет. Рано или поздно… это должно было случится.

Тогда что же?

Мысли подчинённого ускользали от мага, он едва мог в них разобраться. Ужас от вида объятого пламенем черепа превратил их в кашу, неразборчивый сумбур. Что? Потерял ЧТО?! Перстень?!

— Немедленно проваливай отсюда! — закричал глава, сбрасывая с головы капюшон. — И не смей мне показываться, пока не сотворишь себе руку!!

Мезгурт взвизгнул и, кланяясь, поспешно выбежал из комнаты, едва не на четвереньках.

Потеря перстня… это в Его планы не входило.

«Кого — его?» — задумался было глава, но быстро осадил сам себя: «Впрочем, какая разница, — он перевёл взгляд на печать. — Жаль, уже доел. Надо продолжить подготовку, планы не должны рушиться целиком и разом из-за возникающих на нашем пути мелочей».

Он вернулся к телу и с силой вдавил медный кругляк в основание шеи. Четвёртый этап. Раздалось противное шипение и комнату наполнил усилившийся запах палёной плоти, перекрывший собой даже букеты гнилостного разложения мёртвого тела. Магистр был единственным, кто в силу обстоятельств мог не чувствовать этих запахов… в большинстве случаев.

Пятый этап. Едва рунические символы плотно вросли в кожу и сформировали направляющие проводников, как Магистр отдал приказ и мёртвое тело, покорно поднявшись со стола, направилось к прочим, в бездонные хранилища.

Первый этап…

Да что ж такое, даже в другом месте… даже в другом мире выспаться не дали!

Чёрт возьми, в такую рань! Этой рыженькой приспичило ни свет ни заря принести нам завтрак и грохнуть пустой кувшин на свой поднос. Я, разумеется, тут же сел на кровати, хватаясь за сердце и судорожно дёргая воздух жабрами. Последние ещё не отросли, потому было особенно сложно.

Сосед по койке (да будь он здоров, друже мой), всю ночь столь активно не дававший мне спать храпом и мутузивший меня при каждом перевороте с бока на бок (а вертелся этот чёрт мохнатый активнее сверла в хорошей дрели, каждый раз норовя зарядить мне кулачищем в ухо, или засунуть своё прозвище мне за пазуху), тоже восседал рядом. И выглядел он значительно бодрее меня. Ну да, он-то спал. И тоже, главное, как и я на рыженькую смотрит, но посылы в наших взглядах сугубо разные читаются.

Горничная (или кто уж она там) поймала мой взгляд и тут же осознала, что была излишне шумна. Извинялась. Ещё зачем-то сообщила, что теперь господская еда нам положена по статусу. Дескать, теперь ей именно приказали, а не она своевольничает. Ну и, краснея да стреляя взглядом в сторону бородача, удалилась.

— Блин, вот что за мир такой, а, Борода? То гоблина на голову уронят, то с дерева скинут, то посудой грохочут. Мне тут совершенно не дают выспаться, я негодую! — Ругаясь, я поднялся с кровати и обнаружил, что завалился спать не только в доспехах, но и с оружием на поясе. Так… ну, теперь хоть ясно, почему так неудобно было.

— Игоряш, не ври, — забасил друг, поднимаясь. — Я вот чудесно спал! За исключением того момента, когда чуть не сдох, агась. Чем там меня таким интересным?

— Паралич, вроде бы. Я сам туго соображал от адреналина и… и хрен пойми вообще, что вокруг творилось. Мне ещё и в голову постучали, если ты заметил.

— Заметил. И советую тебе, Игоряш. Как друг советую! Остерегайся дверей. Держись от их подальше!

Я отмахнулся от его шутейки и направился к столу, намереваясь перекусить. Во мне снова проснулся зверский голод, словно я сутки не ел. И разумеется, когда я проходил мимо двери, она распахнулась, да так, что я едва увернулся.

— Во, а я о чём! — тут же загоготал друг, но быстро сорвался на маты, споткнувшись обо что-то и полетев кубарем. Благо, что на кровать.

— Обо что ты там? — уточнил я, провожая взглядом суетившуюся с завтраком служанку, которая как раз таки меня едва и не зашибла в очередной раз.

— Да щит какой-то под ногами… холи, подозреваю.

— Чего? — не понял я.

— «Холи щит», говорю. Не твой, часом?

— А ведь я его искал, когда тот урод припёрся. И как он только там оказался? Блин, а мы что…

— Что? Ты чего так драматично затыкаешься, Игоряш?

Я дождался, пока служанка уйдёт и мы останемся наедине, прежде чем ответить другу.

— Осознаю. Медленно. И меня частично пугает то, что я осознаю.

— Да это нормально, Игоряш. Меня тоже. Ты про то, что мы выжили? Или про то, что не должны были? Али тебе не нравится роль воспосителя нашенного?

— Серёг, а если я тебя этим мечом долбану, то ты… точно в Подмосковных лесах не прочухаешься? А ты уверен? А то давай попробуем, а?

— Игоряша, угомонись. У меня дистанция атаки больше. Да и фишку твою я знаю наперёд. Единственную, смею заметить. Радуйся лучше, что всё пока в нашу пользу складывается. И спасибо.

— Пожалуйста, Серёг, хоть я и не вижу в том особых заслуг с моей стороны. Собственно, я и радуюсь. В основном. Но это не мешает мне продуцировать кирпичную кладку, знаешь ли, едва задумавшись обо всём творящемся вокруг. Я всё ещё надеюсь на «белочку», что само по себе меня порядком пугает, знаешь ли. Мне не шибко нравится ситуация, которой я с такой готовностью предпочту белую горячку, потому да, мне как-то некомфортно!

— Игоряш, если ты всё ещё сомневаешься в реальности происходящего, то я готов помочь, агась. Панцирь сними, я тебе по печени пройдусь парой ласковых.

— Вот и спасай тебе жизнь после этого. Спасибо, друг! Никогда, блин, в тебе не сомневался.

— А обращайтесь, — заулыбался Борода, усаживаясь за стол. — Я ж не против, агась.