Но для этого мне понадобиться помощь. И я уже знал, кого о ней попросить…

Толковую мысль о необходимой помощи при наборе в клан я рассматривал со всех сторон, пока ожидал какого-либо «фидбека» от посетителей игрового форума. Я размышлял и соглашался сам с собой, что мысль верная. Время от времени нажимал «ф5» на клавиатуре, читал комментарии, появляющиеся в созданной мною теме, как грибы после дождя, и разочарованно хмыкал.

Я не ожидал добрых слов от обитающих на форуме «троллей». Они существовали в любом виртуальном социуме, где была возможность уходить от ответственности за свои слова благодаря анонимности. Этот форум тоже не стал исключением. Я и не ожидал от него «исключительности». Но всё же думал увидеть чуть больше положительных отзывов на мою тему. Чуть больше, чем ноль.

«На фиг ты тут это пишешь?» — вопрошал первый же комментатор. — «Я тебе на шмотки сдавал. Я тебе на клан-холл высылал. А ты меня выгнал после первого же „слива“. „Слива“, в котором ты сам и виноват. Так что вместе со своим кланом вы смело можете идти на пенис!»

«Гы-гы. Серый Ворон облажался… Будто бальзам на душу.»

«Помойка», — более чем лаконично написал ещё один, выбрав в качестве цитирования лишь мой ник-нейм.

«Ты ещё не сдулся, лузер?»

«Триумвират — сила! Имморталсы — могила!»

«Бомбануло, да? Понимаю», — писал более-менее адекватный комментатор с полузнакомым ником. — «Бывает, конечно. Но это ничего не меняет. Если клан-лид начинает „гореть“ по пустякам, перспектив у него нет. Как нет перспектив у клана, которым он управляет. Рэйвен, флай хом, как говорится...»

Я обновлял страницу, листал комментарии, читал и озадаченно вздыхал. Ни одного хорошего слова. Только насмешки с оттенком брезгливости, ругань и направление в путь по известному адресу. Словно я вновь оказался в той игре, где у меня нет никого, кроме врагов. Никаких союзников, никаких сочувствующих. Только презрение и брезгливость со всех сторон.

Но если в том старом мире за меня горой стоял мой клан, здесь же не было даже его. Здесь за клан мне ещё предстояло побороться. Побороться с теми, кто составлял этот клан.

— Ладно, к чёрту всё это! — я захлопнул ноутбук, решительно поднялся и сжал кулаки. — Отзывы сплошь негативные. Значит, положительного отклика уже не будет. Придётся всё начинать заново… Но сначала надо разобраться с теми, кого я выгнать не могу. И не позволить им выгнать меня. Держись, Лёха! И ни шагу назад!

Я покинул островок одиночества в виде своей комнаты и обошёл весь этаж. Стучался в каждую дверь, боролся с собственной робостью, когда ожидал того, кто мне откроет, и вежливо просил прибыть через пол часа в комнату для брифингов. Никто меня не прогонял, никто не посылал в дальнюю даль, никто не плескал водой в лицо, никто не говорил: «Не желаю от тебя ничего слышать!». Некоторые сокланы, конечно, нос воротили. Но слушали внимательно, а затем сухо сообщали, что будут на месте, чтобы узнать, что я хочу им сказать. Даже главные зачинщики бунта — Андрей и Иван, — которых я обнаружил на крыше курящими вместе с семейной четой, не стали хватать меня за руки и ноги, чтобы перекинуть через двухметровую металлическую решётку. Все четверо меня выслушали и согласились посетить общее собрание. А когда я уходил, меня догнала Стася и примирительно улыбнулась.

— Я была против, — захлопала она ресницами. — Меня заставили. Не обижайся.

Я усмехнулся:

— Я всё видел. Я в тебе не сомневаюсь. Теперь мне нужно доказать всем, что во мне тоже не нужно сомневаться. И я постараюсь это доказать.

— Постарайся, пожалуйста, — она меня неловко приобняла и с лёгким осуждением в голосе добавила. — Давно пытаюсь бросить курить. И даже продержалась какое-то время… Но вот опять нервы… Больше не давай мне поводов притрагиваться к сигарете.

— Сделаю всё, что в моих силах, — очень серьёзно пообещал я. — Я постараюсь вас всех убедить, что у меня есть мужество признавать ошибки.

После крыши я посетил столовую, спортзал и медпункт. Везде кого-то находил и просил прибыть в комнату для брифингов. Персонально извинился перед Олесей, когда увидел её в медпункте. Под бдительным оком Светланы она употребила жёлтую таблеточку валерьянки, что говорило о сильном стрессе. Я это тоже заметил, а потому заверил мою вторую по топовости «маналейку», что всё будет хорошо. И ей не стоит всё принимать так близко к сердцу.

— Как же не стоит. Ага, конечно, — пробурчала она.

— Алексей, а вам никакая помощь не нужна? — прищурила глазки Светлана.

— Мне-то она нужна, — спокойно ответил я. — Но совсем не такая, которую вы можете оказать.

— Давайте-ка выйдем, — сказала Светлана и повернулась к Олесе. — Побудьте пока здесь. Я сейчас вернусь.

Она взяла меня под локоть и вывела за дверь.

— Николай Аркадьевич поставил нас с Павлом Григорьевичем в известность о произошедшем. Мы предполагали, что нечто подобное может произойти, хоть ваш коллектив не к полёту на Марс готовится. Как вы справляетесь?

Я тяжко выдохнул и посмотрел прямо в заинтересованные глаза дамы.

— Справлюсь. Коллективом управлять всегда непросто. Особенно теми, кого ты знаешь всего ничего. Буду продолжать попытки найти общий язык.

— А если они вас не примут? Николай Аркадьевич говорил, что всё очень плохо. Для вас, Алексей. Что, возможно, нам — медицинскому персоналу — придётся заняться вашей реабилитацией…

— Не всё настолько плохо, мне кажется, — перебил я её. — Вы не думайте, что я сломался… Признаю, всё идёт немного не по плану. Не так, как я привык. Но мне вполне по силам во всём разобраться. Я знаю, что напортачил. И уже смирился с этим. Но так же я знаю, что упавший должен подняться. Иначе он рискует так и остаться лежать, если прекратит попытки вновь встать на ноги. Это как боксёрский поединок — ты неизбежно пропустишь удар. Вопрос лишь в том останешься ли ты лежать, чтобы избежать очередного болезненного удара. Или сцепишь зубы и поднимешься, чтобы на горьком опыте научиться не пропускать подобные удары в будущем. Поймёшь, где именно ошибся, и в следующий раз будешь умнее.

— Хм, — Светлана вновь прищурилась, всем своим видом показывая, что не верит ни единому моему слову. — Слова, конечно, хороши. Они звучат достойно. Но так ли это на самом деле?

— Ну, вы же профессионал. Вам лучше знать, — пожал я плечами. — Хотите убедиться сами? Приходите в комнату для брифингов. Я всех собираю там. Хочу всем сказать несколько слов и послушать, что скажут мне в ответ. Там и убедитесь, нужна ли мне реабилитация или нет.

— Что ж. Отлично. Так и поступлю, — кивнула она головой. — Но и вы не забывайте, что не обязательно беспокоить Николая Аркадьевича по пустякам. Если нужно будет выговориться — обращайтесь ко мне. Я тоже вполне неплохой слушатель. И тоже могу помочь.

Видимо, она, наконец, поняла, что сдаваться я не собираюсь. Что не сломался и не сгорел дотла. Потому лишь улыбнулась на прощание, бросила задумчивый взгляд и скрылась за дверью медпункта.

Короткий разговор с докторшей придал мне решительности. Я думал, она будет меня отчитывать и раз за разом повторять: «Я же говорила!». Но нет. Всё прошло на удивление спокойно. И это, на мой взгляд, говорило о том, что ей действительно интересно справлюсь ли я с проблемами. А если не потяну, она обязательно предоставит свою поддержку.

Ещё минут пятнадцать я бродил по общаге. Осматривал самые тёмные углы, в надежде отыскать тех, кого ещё не отыскал. Но самый сложный момент караулил меня у двери Катерины. Я долго не решался обозначить своё присутствие стуком в дверь. Меня мутило от того, что придётся извиняться и перед ней. Я топтался на пороге не меньше минуты, но всё же смог взять себя в руки. Смог пересилить. Постучался, а когда она открыла и очень удивлённо посмотрела на меня, попросил пройти в комнату для брифингов. Я попросил выслушать то, что хотел ей сказать. Сказать им всем.