– Не заставляй меня спрашивать еще раз, – предупреждаю я, понижая голос, чтобы продемонстрировать, насколько я серьезен.

– Я не знаю, – раздраженно кричит он. – Может, паре-другой. Какая на хрен разница?

– Я читал о твоей бывшей жене, – говорю я, игнорируя его дурацкий вопрос. – Ты избил ее так сильно, что ее едва можно было опознать, когда ее доставили в больницу. Согласно данным, ты разбил о ее лицо бутылку текилы, а затем ударил ее ножом. Не говоря уже о многочисленных переломах и синяках. Ты чуть не прикончил ее.

Арчи фыркает, в его холодных глазах нет ни капли раскаяния. Самовлюбленные засранцы никогда не раскаиваются. Они почему-то всегда вбивают себе в голову, что жертва заслужила это, и все нанесенные ей травмы – это ее вина.

– Она мне изменяла, – желчно отвечает он. Дуется, словно ребенок, которому не досталось праздничного торта.

– Ты изменил ей первым?

– Какая разница, – огрызается он. – Она – женщина, а я делаю бабки. И если мне хочется купить себе стриптизершу на ночь, то это мое, черт возьми, право. Она только и делала, что просиживала дома свою ленивую задницу и тратила мои деньги.

Я киваю, принимая его ответ.

– И ты бы обидел Адди? – спрашиваю я после многозначительной паузы.

Он усмехается.

– Я бы трахнул ее так, как нравится мне. Ну заработает она пару синяков, ну и что? Сучкам нравится подобное дерьмо. Они любят пожестче.

В моей груди снова вспыхивает гнев. И мне требуется весь мой самоконтроль, чтобы не воткнуть отвертку ему в глаз прямо на месте.

Арчи не разобрался бы в жестком сексе, даже если бы ему выдали гребаное руководство по нему. Он причиняет боль женщинам, потому что получает от этого удовольствие. Он понятия не имеет, как подвести женщину к границе боли и наслаждения, балансируя между ними и заставляя ее отчаянно желать большего.

Он просто делает им больно и все. К тому времени, как он кончит, девушка будет уже вся в синяках и увечьях – и, возможно, даже истекать кровью. И он уйдет с довольной ухмылкой на лице, как если бы он был самым первым мужчиной на Земле, доказавшим, что женский оргазм – это не миф.

– Но ты не сделал Адди больно, – замечаю я, ожидая тот ответ, который, я знаю, он даст. Он еще недостаточно отчаялся и недостаточно напуган. Все еще пытается изображать браваду и умереть с достоинством. Но скоро все изменится.

Он ухмыляется.

– Сначала женщину нужно расслабить. Планы, что я имел на нее… – он прерывается, пошло облизывая губы. – Ее крики стали бы чудесной песней.

Я снова киваю головой, что услышал. Я принимаю его ответы, потому что они в точности соответствуют тому сценарию, что я планирую для него.

И я очень хочу применить его подход к сексу на нем. То есть я буду наслаждаться, доставляя ему боль и заставляя его истекать кровью, а что будет испытывать в это время он? Он пожалеет, что вообще встретил Аделин Рейли.

– Слышно хоть что-нибудь? – спрашиваю я, сжимая телефон скользкими от непрекращающегося беспокойства пальцами; оно не отпускает меня с тех самых пор, как Арч пропал с моего порога.

– Никто так и не смог найти его, – отвечает в трубку Дайя. Она сама занялась расследованием после моего рассказа о том, что случилось прошлой ночью, не особо полагаясь на полицию.

Но у Дайи не так уж много информации. Она хакнула всех известных нам врагов Арча – их камеры, телефоны, ноутбуки, GPS в их машинах. Как мы и предполагали, к исчезновению Арча они не имеют никакого отношения – по крайней мере, мы это установить не смогли.

Его похитил мой преследователь. И не имея ни малейшего представления о том, кто он такой, найти Арча невозможно.

– Не могу поверить, что это происходит на самом деле. Я практически убила этого человека сама, – говорю я, и на глаза наворачиваются слезы.

– Детка, мне неприятно это говорить, но я не думаю, что это самое худшее, что могло произойти. Кажется, этот парень действительно мог покалечить тебя. То, что он сделал со своей бывшей женой… Это не описать словами. Он не был хорошим человеком. Никто из тех парней не был… – она прерывается, но мне не требуется продолжение, чтобы понять, что она думает о Люке.

Она сказала, что у них была невероятная ночь, но она порвала с ним, как только узнала, кем оказался Арч.

Сказала, что любой, кто дружит с подобным Арчу, сам не очень хороший человек.

С этим тоже нельзя не согласиться.

Я делаю глубокий вдох.

– Я знаю, ты права. Наверное, мне просто не нравится, что он пострадал – возможно, погиб – из-за меня. Я бы предпочла, чтобы это сделал один из его собственных недоброжелателей.

– Да, это был бы наилучший сценарий, – соглашается она.

– Наилучшим сценарием стала бы дикая ночь бурного секса с горячим парнем, во время которой я бы получила несколько оргазмов подряд, а затем отправила бы его восвояси, – перебиваю я.

Она делает небольшую паузу, прежде чем ответить:

– Да, так звучит лучше. Но это не то, что произошло бы. Не с этим парнем. Он опасен.

– Ну, видимо, как и мой преследователь.

– Я знаю, поэтому подключаю тебе систему безопасности. Ты не станешь очередной строчкой статистики, не более той, которой ты уже являешься. Если ты умрешь, то мне придется отправиться следом за тобой, а я очень привязана к своему телу. В этой жизни Бог подарил мне роскошное тело.

Я закатываю глаза потому, что она даже не религиозна.

– Хорошо, пришли мне счет за нее, – соглашаюсь я.

Идея иметь в доме видеонаблюдение мне нравится. Так я буду чувствовать себя спокойнее на случай, если кто-то вдруг будет шнырять поблизости, а я и не увижу.

– Я заеду попозже, чтобы все установить.

Установка камер будет первым событием за месяц, которое принесет мне хоть какое-то подобие безопасности. Неважно, насколько хрупким оно окажется.

Я как раз заканчиваю очередную главу, когда слышу, что подъезжает почтовый грузовик. Почтальон всегда был довольно милым парнем. Он никогда не задерживается здесь надолго и большую часть времени нервно озирается по сторонам.

Когда я спросила его об этом, он сказал, что здесь произошло кое-что нехорошее.

А поскольку вчера вечером на пороге моего дома пропал человек, я бы даже сказала, что здесь произошло много нехороших вещей.

Я открываю дверь как раз в тот момент, когда он выгружает коробки с книгами. Мне нужно подписать их, чтобы разослать читателям.

Спустя восемь больших коробок видно, что почтальон запыхался и по его светло-коричневому лицу струится пот.

– Спасибо, Педро. Прости за все эти коробки, – говорю я, неловко махнув рукой.

Он машет рукой в знак признательности, а затем садится в свой грузовик и уезжает.

Я вздыхаю, с ужасом глядя на привезенное им. Затащить все в дом будет сущим кошмаром. Я делаю шаг на крыльцо, и моя нога натыкается на угол чего-то твердого.

Опустив взгляд, я замечаю еще одну небольшую картонную коробку с крышкой. На ней нет транспортной наклейки, а значит, ее привез не Педро.

Мое сердце ухает вниз, а прямо в нутро ударяет прилив тревоги.

Не знаю почему, но мои глаза устремляются в сторону леса, как будто я действительно предполагаю увидеть там кого-то. Но я не вижу. Разумеется, там никого нет.

Глубоко вдохнув, я поднимаю коробку. И чуть не роняю ее, когда замечаю пятно крови на том месте, где она стояла.

– Вот дерьмо. Дерьмо, дерьмо, гребаное дерьмо. Бог? Пожалуйста, не позволяй этому случиться со мной в это прекрасное воскресное утро. Пожалуйста, пусть я увижу не то, о чем я думаю, – вслух молюсь я, и мой голос срывается, когда мне на ногу падает капля крови.

Дрожащими руками я ставлю коробку на место и впадаю в истерику. На пальце моей ноги кровь. Я знала, что на моих руках кровь, но теперь и ноги? Этого я не переживу.

Прежде чем я успеваю одуматься, я опрокидываю крышку ногой.