А теперь у меня есть свой собственный. Единственный плюс в том, что я не настолько глупа, чтобы влюбиться в него.

Мама встает – это знак, что она собирается уходить. Ее каблуки стучат по шахматной плитке, пока она медленно идет к выходу.

Напоследок она бросает на меня еще один взгляд.

– Надеюсь, ты примешь правильное решение и покинешь это место, Адди. Здесь… опасно.

Когда дверь мягко закрывается за ней, стаккато шагов затихает. Я смотрю, как ее машина исчезает на подъездной дорожке длиной в километр, оставляя меня в этом большом, проклятом доме одну.

Внезапно последние слова моего преследователя становятся гораздо более зловещими.

Треск, исходящий из маленького устройства, означает, что указания вот-вот поступят. Я разжимаю кулаки, беспокойство скручивает мои нервы в тугой узел.

– Пятеро в главной зоне, все вооружены. Еще три на шесть часов от них и четыре на двенадцать.

Я разминаю шею, наслаждаясь тем, как трещат мои кости. Напряжение спадает, и плечи расслабляются.

С двенадцатью справиться будет несложно, однако действовать придется быстро и незаметно. Снять охранников, окружающих этот ветхий склад, было куда проще.

Солнце давно село, и темнота обеспечивает достаточное прикрытие. Мне потребовались всего пара секунд, чтобы отыскать место в тени, с которого открывается идеальный обзор для снайперского выстрела.

Их ошибка заключалась в том, что при обнаружении незваных гостей они полагались на свое ограниченное зрение. Моя способность оставаться незамеченным и стала причиной их смерти.

Им следовало бы носить очки ночного видения, как у меня.

Может быть, тогда я смог бы немного поразвлечься.

Облизываю губы, на языке появляется острый вкус предвкушения.

– Будь осторожен, Зед, – говорит моя правая рука, Джей. Его хакерские навыки почти так же хороши, как мои, и это только потому, что его учителем был я.

Я основал целую организацию, занимающуюся исключительно противодействием торговле людьми. А начинал как хакер, раскрывающий правду о нашем коррумпированном правительстве. Потом, когда я лучше понял их истинную природу – порочность их болезни, это переросло в личную расправу над каждым из этих больных ублюдков, начиная с самых низов.

Для того, чтобы королева стала уязвимой и слабой, необходимо уничтожить всех рабочих пчел в улье.

Но быть хакером и наемником одновременно я не могу; что мне действительно нравится делать, так это самому всаживать пули в их головы.

Поэтому я пересоздал свою организацию «Зед» с нуля, навербовав в команду хакеров, чтобы те помогали наемникам выполнять их работу: вступать в бои, ликвидировать цели и безопасно вывозить жертв. Своих наемников я дислоцировал в местах с высоким уровнем торговли людьми, и к каждому такому месту прикреплена его собственная команда хакеров. Теперь «Зед» разрослась настолько, что подобные команды есть в каждом штате, а также и за пределами страны.

Джей – единственное ухо, которое мне требуется; его мастерство эквивалентно тому, что могли бы сделать лишь три хакера вместе. И он единственный, кому я могу доверить свою жизнь.

Я не признаю сантиментов Джея.

Мне на хрен не нужна удача. Только мастерство и терпение. И того и другого у меня в избытке.

Подкрадываясь к двери, я плотно прижимаюсь всем телом к стене, меня невозможно обнаружить.

Когда я добираюсь до двери, то слышу тихий щелчок отпираемого замка.

Это Джей.

Несмотря на ветхость здания, оно оснащено новейшими технологиями, где только можно.

Лидеры группировки хотят создать этому месту видимость старости и заброшенности, чтобы оставаться незамеченными. Но еще сарай должен быть и совершенно неприступным для любителей заброшек и граффитистов.

– Все чисто. Системы отрублены на ближайшие десять секунд, так что входи.

Я быстро поворачиваю ручку и проскальзываю внутрь, приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы протиснуться в нее. Металлическая дверь за мной бесшумно закрывается.

Старое здание внутри представляет собой преимущественно открытое пространство. Я вошел через заднюю дверь, которая ведет в тускло освещенный коридор. Впереди и слева открывается вид на площадку, где раньше были установлены станки; когда-то здесь был завод по производству резины.

Именно тут и держат девочек.

До моих ушей доносятся приглушенные звуки – это плач и стенания страдающих девочек. Мое зрение заволакивает обжигающая белая ярость, но я не теряю самообладания и не бросаюсь прямиком к ним.

Никто не в состоянии исполнять эту чертову работу и оставаться равнодушным, иначе этих девочек никто и не стал бы спасать.

Но это трудно. Эти ублюдки пробуждают во мне все самое худшее.

– Перекрыл камеры. У тебя час до сброса системы, прежде чем меня выбросит из нее, – сообщает Джей.

Но мне нужно всего десять минут.

Оставаясь в тени, я пробираюсь по коридору и выглядываю из-за угла. На площади примерно в сто квадратных метров разбросаны узкие койки. У каждой из них металлический шест, закрепленный в земле. И к каждому такому столбу металлическим ошейником прикована девочка, это не дает им возможности отойти от своих лежанок ни на метр.

Я сжимаю кулаки до онемения и вытаскиваю из кармана джинсов пистолет.

Если они заметят, что кто-то лежит, остальные незамедлительно откроют огонь, а потому мне нужно действовать быстро и осторожно.

Проявят ли они небрежность к девочкам, сложно сказать. Эти люди понимают, чем рискуют, если их лидеры узнают, что была убита девственница. Это значит, что из чьих-то карманов вынут деньги, а его голову насадят на кол, чтобы преподать урок остальным.

Но некоторых из этих парней куда больше заботит их собственная шкура, даже если это означает, что они получат по шапке.

Как и сказал Джей, передо мной трое; они стоят на страже – совершенно не догадываясь о моем присутствии.

Тупые ублюдки.

Я никогда не пойму, как люди могут не ощущать опасность, когда она держит их прямо за задницу.

Это дерьмо поражает меня.

В один быстрый бросок я расправляюсь со всеми тремя. Их тела падают, и несколько девочек вскакивают с мест. Кто-то плачет и прижимается к земле, но есть и те, кто хранит гробовое молчание. Для маленькой девочки нормальной реакцией был бы вопль, но эти уже привыкли к смерти.

Пятеро мужчин в яме с девочками синхронно поворачивают головы, их лица в считанные секунды меняют выражение от удивления до настороженности и ярости. Они моментально хватаются за оружие.

Меня все еще не видно за стеной, за которой я притаился. Двое из них открывают огонь, и я вынужден отступить. Одна из пуль проносится через угол стены, прямо у моего лица. Когда вокруг меня свистят еще пули, в глаза мне летит бетонная крошка. Я хриплю и протираю глаза.

В тот момент, когда я снова готов к бою, из-за угла выбегает мужчина. Он умирает еще до того, как замечает меня, прямо между его бровей красуется аккуратное маленькое отверстие.