– Я не ослышалась?

– Нестрашно, Адриена и правда похоже на Фабьену.

– Да я не об этом. Парням она попить предложила, а нам нет?

– У нас там есть вода.

– Ты хочешь пить?

– Не особо.

– Ну да, парней клеить много сил не надо.

Алиса пожала плечами.

Я направилась к кассе, которую себе выбрала: последняя в ряду, поближе к парковке. Алиса взяла соседнюю.

Несколько минут я изучала листок с кодами для фруктов, затем другой – с овощами. Я боялась прикасаться к кассе, пока не поняла, что задача проста: люди платят наличными, как нам и сказали, а у меня возле кассы калькулятор.

Первых клиентов я обслужила так, словно всю жизнь проработала у Клеманс Семанс. Я носила их сумки к машине и присматривала за кассой, как полагается. Но часов с четырех все пошло наперекосяк, начиная с женщины, которая покупала топинамбур. Я была уверена, что успела затвердить все коды, проблема в другом: уже второй раз я переспросила у клиентки название того, что держала в руках.

– Топинамбур!

Она произнесла это громко, как будто сердясь. Я догадывалась, что уже покраснела, как итальянские помидоры у нее в корзине. С комком в горле я взглядом попросила Алису позвать Клеманс, стоявшую недалеко от нее. Та подошла с недовольным лицом.

– Не нахожу код вот от этого…

– А ты удосужилась поискать?

– Ну да…

Она выдернула лист у меня из рук – при этом ее очки упали с макушки на кончик носа – и вернула его так же резко, как и забрала.

– Ты плохо смотрела, попробуй еще раз.

На глазах у клиентки и Клеманс я быстро перечитала все коды, которые уже знала наизусть. Я боялась ее реакции.

– Извините, я не вижу.

Я взглянула на клиентку – она смотрела на часы. Клеманс взяла в руки клубень и сказала женщине:

– Что ж! Кажется, придется преподнести барышне урок. По-вашему, это как называется?

– Я ей уже два раз повторила: топинамбур.

Клеманс изменилась в лице.

– С ума сойти, я всегда называла его иерусалимским артишоком!

Я ввела код, пока они смеялись, что у такого корнеплода такие разные названия.

Женщина мне заплатила, а когда она ушла, Клеманс сказала мне:

– Хочет работать на рынке, а сама даже названий не знает.

Я стиснула зубы и не ответила, что вообще-то клиентка тоже не знала второго названия этого чертова топинамбура. Без пятнадцати пять другой клиент подошел со словами, что закончилась цветная капуста. Я спросила у Алисы, и ей тоже сказали, что мы все распродали. В этот момент Клеманс подошла поприветствовать моего клиента. Впервые я увидела, как она улыбается. Как ни странно, недовольный вид шел ей больше.

– Никуда не уходи, Ален, сейчас она сбегает и принесет тебе свежайшую цветную капусту.

Осознав, что она говорила обо мне, я запаниковала. Порывшись в своей поясной сумке, она достала небольшой нож.

– Держи. Срежь одну побольше.

Я кивнула. Проходя мимо Алисы, которая все слышала, я пробормотала:

– Помолись за Адриену.

Наверное, в поле я выглядела так, будто потерялась, – ходила туда-сюда, крутилась в разные стороны, вязла в грязи и наступала на овощи. Десять минут спустя подошла к мужчине, стоявшему неподалеку, и он указал пальцем, где искать. Выбирая счастливого избранника, я разговаривала с капустным народом вслух:

– Может, ты? Ну нет, маловат еще. А вот ты как раз то, что надо! Красавец, здоровяк…

Присев на колени, я взяла ножик, несколько раз чикнула по ножке овоща и побежала обратно к кассе. Алиса закричала:

– Лицо, Фаб!

Я не обернулась – я же была на задании, потому побежала прямо к Клеманс, которая ждала меня, скрестив руки. Я положила свою добычу на прилавок, гордясь тем, что добыла заказанное сокровище. Воцарилась тишина. Ален взглянул на меня, затем на Клеманс с таким видом, как будто я принесла что-то не то. На несколько секунд я и вправду усомнилась в своих овощеводческих познаниях.

Послышалось ворчание, какой-то глухой звук, затем вздох. Порывшись в поясной сумке, Клеманс достала еще один нож. К счастью, я знала, что это для овощей, иначе я бы поклялась, что она собралась покрошить меня на салат. Одной рукой она взяла капусту, другой принялась кромсать ее лезвием. Листья летели повсюду.

– Держи, Ален, по крайней мере ты не зря прождал целую вечность. А знаешь, я тебе ее дарю.

Клеманс велела всем закрыть кассы и идти за ней. Встав около кабины грузовика, она принялась раздавать конверты. Я спросила:

– У нас поденная зарплата?

Алиса пожала плечами.

– Похоже на то.

Я улыбнулась. С каждым часом работы я чувствовала себя все ближе к своему портативному CD-плееру. Получив конверт, я не утерпела и тут же открыла его. Когда Алиса увидела мою зарплату, она нахмурилась и открыла свой конверт. Мы безмолвно переглянулись.

Я посмотрела на парней, которые тоже клали зарплату в кошельки. Это было сильнее меня, и я подошла к тому парню, на которого запала Алиса.

– Извини, ты в обед начал, как и я?

– Да.

– Ты работал в поле после разгрузки грузовика?

– Нет, упаковывал на кассах.

Я вернулась к Алисе.

– Так не пойдет, нам платят по три доллара в час, а парням по пять.

Вдалеке я увидела женщину, она ждала у моей кассы. Я забыла оставить табличку с надписью «закрыто». Попросив Алису подождать, я пошла обслуживать клиентку.

– Почему у тебя грязь на лице?

Я поднялась на цыпочках и заглянула через прилавок, чтобы понять, откуда исходит голос. Там стояла маленькая девочка, тыча в меня пальцем. Я провела рукой по щеке: она и вправду была вся в засохшей грязи. Я вспомнила, что Алиса окликнула меня, когда я вернулась с поля.

– Это потому, что меня сегодня выкопали! Как я тебе, красивая картофелина?

Под смех девочки я положила на прилавок все тридцать четыре продукта, введя при этом только код последнего из них – корня имбиря.

– Твоя касса плохо работает, я плачу только за имбирь.

– Сегодня ваш счастливый день.

Напевая в унисон с девочкой, я упаковала овощи и донесла их до их пикапа клиентки, даже не глянув на свою кассу. Возвращаясь к Алисе, я остановилась посреди рынка, чтобы ухватить два больших мешка с картошкой, которые потащила за собой. Взглядом поискала Клеманс. Она все еще стояла возле грузовика, болтая с работниками.

– Прошу прощения.

Никто не обернулся. Я повторила намного громче. Алиса толкнула меня бедром, чтобы я замолчала. Клеманс обернулась. Я прочистила горло и сказала:

– Мне не по душе обманывать клиентов. Почему мы продаем эти два мешка картошки по одинаковой цене?

– Потому что у нас есть только мешки по десять кило.

– Уверены?

Она подбоченилась.

– Ты во что со мной играешь?

– Погодите, вы мне сейчас говорите, что я проделала ту же работу, что и парни, таская на спине мешки того же веса, что и они, и мне платят на два доллара в час меньше?

Она больше не смеялась.

– Они тяжелее работают в поле.

Я показала пальцем на высокого блондина.

– Неправда, он весь день упаковывал.

Я полезла рукой в карман и бросила ей в лицо свою зарплату. Мой голос дрожал.

– Держите, похоже, вам деньги нужнее, чем мне.

Я развернулась и ушла. Алиса со смехом побежала за мной.

– Ну ты даешь, Фаб! Какая муха тебя укусила? Никогда тебя такой не видела!

– А тебя все это не шокировало? Как так?! Ненавижу, когда поступают несправедливо.

– Да, но я все-таки заработала пятнадцать долларов. Если приглашу тебя поесть картошки в соусе, ты перестанешь сердиться?

– Это не слишком дорого тебе обойдется. Одна картофелинка фри – и всё, а то репа треснет.

Я махала рукой Лоре до тех пор, пока она не исчезла в зеркале заднего вида.

В Сент-Огюсте было пасмурно: тучи грозили вот-вот лопнуть и пролиться ливнем. Антуан вручил нам в дорогу два больших стакана кофе вдобавок к пакету с круассанами, сыром и фруктами. Лора взяла с нас обещание вернуться как можно скорее и подарила мне рисунок своего звездного неба, чтобы я повесила его у себя в мастерской. Мне казалось, я уже смирилась с решением больше не думать о материнстве, но эта девочка растоптала мой жалкий белый флаг.