Для парадной и самой выпендрёжной формы Горуш приволок ещё камней – цветных, и пока я вырисовывал красивости, занялся их огранкой. Тогда это было не особо модно, многие даже считали, что стачивать с камня что-либо – дурное занятие, уменьшающее собственный вес, а, значит, и стоимость драгоценности. Да, большинство ограничивалось полировкой. Но Горуш считал, что за огранкой будущее*.

*Кстати, – отметила во снекакая-то часть меня, –надо бы проверить.

Все заготовленные материалы я велел сложить в центр большой копилки. Сложной вязи на тот момент у меня ещё не было, на её месте располагался общепринятый круговой накопитель, вот в центре его и образовался натуральный склад. Я, когда получившуюся гору целиком увидел, даже слегка потерялся. Червячок сомнения, понимаете. Вот, дескать, затеял ты всё это – а что в итоге получится?

Но отступать я был не намерен, нет. Однако тут передо мной в полный рост встала новая проблема: если я сначала солью в меч опыт – то не смогу закончить. Я же упаду в силе! А если сначала закончу трансмутацию – вложить столько, сколько я хотел, в уже готовое изделие никак не получится!

В итоге я построил такую формулу, которая позволяла вести оба встречно направленных процесса одновременно. Как это выглядело на самом деле, я не могу вам сказать – только то, что я видел из транса. В центре накопительного контура, над кучей коробок и ящиков, висел едва заметный прозрачный контур меча. Он слегка покачивался и время от времени видоизменялся, а снизу – одновременно из всех заготовленных ёмкостей – к нему тянулись тоненькие, едва заметные нити – как если бы солнечный свет высушили и размололи в порошок. А я стоял и концентрировал туда себя.

Когда всё это закончилось, передо мной в воздухе висел обычный одноручный каролинг.

Нет, почему обычный – очень красивый каролинг! Он поворачивался вокруг себя, а я сидел на полу, совершенно обессилевший, и не мог ни позвать его, ни просто руку протянуть. Сидел и думал: ну вот, Дмитрий, ты из собственной вредности и упрямства упал с архимага до ученика. До ученика! Не до магистра или хотя бы до мастера... Дима... Ядрёна-Матрёна... И вот у тебя есть уникальный артефакт. И нет нескольких лет жизни. Оно вообще стоило того?

И тут меч совершенно детским, недоумённо-тоненьким голоском пропищал: «Папа!» – подплыл ко мне и лёг на колени. Подобное чувство я переживу потом ещё лишь дважды – когда буду держать на руках своих новорождённых детей. А пока...

Я с трудом встал, прижимая меч к груди, и побрёл в личные покои – съесть чего-нибудь.

ПРОБЛЕМЫ РОСТА

Сон начал редеть, сворачиваться в трубочку.

А цифры на замерной плашке, между прочим, в тот раз ещё меньше показывали, даже не ученические значения, а едва посвящённого! Семь, девять, ну и ноль в накопителе, конечно. Меньше нуля куда уж. Хотя теперь, имея перед глазами опыт правнука, я думаю, что приведи я его сюда ранее, весьма бы удивился нетипичным отрицательным величинам. Если мой архимагический уровень давно уж ниже тысячи двухсот не демонстрировал (просто потому, что система больше отображать не умела), то минуса у внука примерно в тех же пределах и должны были колебаться. Злая, видать, штука эта магостатическая граната.

Около года после изготовления меча я из своего схрона выйти не мог – все уж решили: сгинул. А причина банальна: сперва после падения в силе опасался, что нестабильный портал меня на выходе размажет, начал остервенело заниматься. Потом из упрямства решил, что должен раскачаться хотя бы до уровня простого мага – а это значит, минимум сотня по всем трём параметрам. Явлюсь на белый свет учеником или подмастерьем – от насмешек вовек не отмоешься. Репутация дурного чудака – вещь прилипчивая и неприятная. Вот и тренировался до изнеможения. Заодно и меч тренировал. Назвал его, кстати, Кузьма.

Тогда же я, между прочим, подумал, что неплохо бы пойти немного другим путём – новым, поинтереснее, освоить что-нибудь, никем ранее не освоенное. Не выпендривался бы, так, поди, не через год, а через пару месяцев бы магом с уровнем в сотку выскочил. Но мы ж не ищем лёгких путей!

Зато через год у меня была собственная, лично мной придуманная и с нуля созданная система кастования заклинаний, которая не требовала поддержки произнесёнными словами, жестами, рунами или иным другим. Всё в голове. Казалось бы – мечта, а не школа. Однако же вскоре обнаружились и минусы. Первый, он же главный: подобный способ производства магии требовал предельной ясности мысли и чёткого удержания образа. Иначе могли происходить всяческие неприятные штуки. Спасибо, лекарство у меня всегда получалось с лёгкостью. И второе спасибо за то, что файербол ни разу не взорвался внутри моей бедовой головушки.

В эту сторону я дальше и двигался – и, к сожалению, то стало второй причиной того, что именно меня отправили закрывать вселенский разрыв.

Хотя... не ударь мне тогда в голову блажь стать единственным в своём роде магом новой школы, кто знает – удалось бы вообще ту дыру залатать, или наш мир так и расползся бы на лоскуты...

Мысли всё больше активизировались.

Так или иначе, в этот раз я год под землёй сидеть не собирался – незачем. Я себе давно и всё доказал. Да и мало ли, вдруг все решат, что последний Пожарский окончательно с глузду съехал, да в речку с моста кинулся. Вернёшься – а на домик дальняя родня лапу наложила, разгребайся с ними потом. Так что пару-тройку дней позаниматься, чтобы хранилище хоть до стабильной двадцатки расширить, маны на обратный переход набрать – и домой.

Жаль, в особняке Пожарских никакого накопителя я не обнаружил. Я, конечно, дом не весь осмотрел, но почуять я его всяко должен был, как голодный – запах из кухни.

А без накопителя печаль-беда. Управляющего, что ли, найти, да самому в схрон вернуться?

Нет, как-то не нравилась мне эта мысль. А шестому чувству я привык доверять.

Я сел, окончательно просыпаясь. На заднем фоне сознания звенела мыслишка, что ответ на мои раздумья может быть где-то совсем рядом. Так-так. А ну, посмотрим, что за бумаги в той папке, которую я с самой больнички тащу, да так в кучу одежды и бросил?

Первая же бумага, лежащая сверху, одновременно меня опечалила и дала ответ на вопрос, почему мой последний правнук погиб столь внезапно.

А вторая – что толкнуло его на этот поступок.

Дмитрий Пожарский своими руками подписался на смерть – согласившись передать в заклад дом некоему коммерческому обществу по совершению сделок с элитной недвижимостью. Согласие (полагаю, оформленное в полном соответствии с нынешними законами), подписанное и заверенное фамильной печатью, лежало верхним листом. Дата только не была проставлена, из чего я заключил, что отправить или передать копию этого согласия внучок никуда не успел.

А во втором листе значилось, что Императорская Магическая Академия, принимая во внимание титул, заслуги предков и бла-бла-бла, информирует Пожарского Дмитрия Михайловича о зачислении его на первый курс экономического факультета.

Также в небольшой приписке было указано, что ректорский состав Академии надеется, что Дмитрий Михайлович ознакомлен с порядками Академии и осведомлён о необходимости соответствовать высокому статусу студента заведения подобного уровня.

Вот и замкнулся аркан. Принять – приняли, ради титула и заслуг предков. Но хочешь учиться – изволь выглядеть дорого-богато, а денег нет. Где взять? Дом заложить – фактически, передать другому лицу с правом временного проживания и потенциального выкупа. Вот Дима и стал причиной окончательного оскудевания рода Пожарских. Возмездие не заставило себя ждать.

– Ядрёна-Матрёна!

В двери посунулась голова Горуша:

– Звал, хозяин?

– Нет, но ты вовремя. На-ка, съешь, – я протянул ему закладную. – Уничтожить следы писанины начисто! С бумагой можешь поступить по своему усмотрению.