Молнии стали сверкать чаще, и стало легче ориентироваться, но каменистый берег приближался слишком быстро и неумолимо.

Вдруг мачта с треском стала заваливаться на борт, а фелюга слишком сильно накренилась.

– Хватай топор, капитан! Руби снасти! Сейчас перевернемся! – голос Пьера срывался на фальцет, но капитан, судорожно вцепившись в румпель, не в состоянии был оторваться от него.

Пьер отыскал топор и бросился рубить веревки и тросы, в то время как мачта продолжала тянуть судно на борт. Лишь чудом удерживаясь на палубе, Пьеру удалось обрубить снасти. Мачта исчезла за бортом, а фелюга стала медленно выпрямляться.

Что-то затрещало внизу, днище царапнуло о камни. Судно вздрогнуло, но огромной высоты вал подхватил его и понес прямо на берег, до которого было не более ста шагов.

Волна бросила фелюгу на камни и прокатилась дальше. Фелюга жалобно затрещала всем корпусом, осела, волны стали захлестывать палубу одна за одной. Борт наклонялся все сильнее, подставляя волнам свой хилый бок.

Очередной вал приподнял осунувшееся судно, пронес его саженей пять и бросил на скалы и камни. Корпус начал разваливаться, а волны стали растаскивать доски, брусья и такелаж, и все это плясало в свете молний. Пьер и капитан уцепились за брусья и глядели на эту агонию, ожидая окончательного краха.

На палубе появился Арман. Он, шатаясь, приблизился к Пьеру и прокричал на ухо:

– Идем ко дну! Берег далеко? Может, что-нибудь попытаемся сделать?

– Через несколько минут отправимся на корм рыбам, Арман. Хотя мне это не очень-то нравится. Надо забросить кошку на веревке на берег. Вдруг она зацепится за камни – тогда мы сможем попытаться перебраться на берег. Ищи кошку, Арман, а я займусь другим делом.

Пережидая валы, Пьер нашел доску и укрепил ее в щели, привязал веревку к верхнему краю и с помощью капитана пригнул доску вниз. Закрепив веревку за брус, еще держащийся на палубе, Пьер поискал глазами Армана. Тот карабкался по пояс в воде, таща что-то с собой.

– Вот, гляди, сойдет?!

– Сойдет, Арман! – прокричал Пьер после очередного вала, прокатившегося по палубе.

Пьер закрепил кошку на доске, а тонкий трос укрепил рядом.

– Готово! – С этими словами он рубанул топором по веревке. Доска резко выпрямилась, и тяжелая кошка устремилась к берегу, пропав в темноте. Пьер потянул трос, подергал, отплевываясь от воды, захлестнувшей рот и нос. – Капитан, зови своих людей! Мы уходим с судна!

Он обвязался куском троса вокруг пояса.

– Делай как я, Арман, и быстрее в воду. Скоро все тут развалится, а мы можем не успеть! Быстрее!

С этими словами Пьер, удерживаясь за веревку, прыгнул в кипящую круговерть. Волна тут же накрыла его, но ему удалось даже под водой сделать два-три судорожных рывка по веревке, продвинувшись немного к берегу.

У него не было ни времени, ни возможности оглядываться на Армана – волны набегали одна за другой и постоянно топили Пьера. Он едва успевал глотнуть воздуха, как очередная волна накрывала его, крутя и пытаясь оторвать от веревки.

Совсем обессилев и почти задохнувшись, Пьер наконец нащупал ногами дно. Отчаяние и надежда придали ему сил. Он проворнее заработал руками. Его било о камни, он боялся, что потеряет сознание после очередного столкновения, спешил на пределе сил и ничего не слышал, кроме грохота валов, шипения пены и воя ветра.

Напрягая последние силы, Пьер стал торопливо выбираться из лабиринта камней, гальки и песка. Ноги плохо слушались его, волны валили с ног, он барахтался, обдирая руки и колени, но все же пробирался вперед.

Вот и кошка, зацепившаяся за выступ камня. До берега оставалось не больше десятка шагов, но силы покидали Пьера. Он лег на камень покрупнее, но волна накрыла его, сбросила в водоворот, и лишь натянутая веревка помогла удержаться на поверхности. Оглянувшись, он заметил, что веревка дергается, и понял, что кто-то следует его дорогой.

Это придало ему сил, и он, спотыкаясь, падая, хлебая воду ртом, выбрался наконец на берег, оставив спасительницу-веревку где-то сзади. Пьер отполз подальше от линии прибоя, лег на живот и расслабился. Избитое тело отчаянно ныло, требовало покоя, тепла, но в холодной воде тепла не сыскать. Тело сотрясала мощная дрожь, зубы лязгали, и Пьеру пришлось подняться.

Он огляделся и в свете сверкнувшей молнии заметил две фигуры, ныряющие в волнах совсем близко к берегу, но темнота тут же скрыла все.

Пьер хотел крикнуть, но голос отказал ему. Превозмогая себя, он вошел в воду. Волна ударила ему по ногам, вызвав новый прилив дрожи. Наконец он добрался до барахтавшегося человека и узнал Армана. Тот едва дышал. Почувствовав поддержку, Арман совсем ослаб, и Пьер едва не оказался полностью во власти бушующих волн. Они накрывали его, приходилось бороться и с ними и с Арманом, который так обессилел, что не мог уже двигать ногами.

Их догнал матрос, и вместе они с трудом вытащили Армана на гальку берега и повалились на нее, обессиленные и полуоглушенные.

Кто-то ругался рядом, валился рядом с ними, но сил не было поглядеть, кто же это был. Пьер просто радовался, что не один он выбрался из объятий смерти.

Шторм продолжал бушевать, реветь и свистеть в кустах и камнях на берегу. Помаленьку силы возвращались к морякам. Они садились, оглядывались по сторонам, искали укрытие, ползли туда, спасаясь от пронизывающего ветра. Люди жались друг к другу, не в силах промолвить слово. Холод сковывал их, казалось, что вскоре они просто окоченеют.

Продрожав до рассвета, моряки немного отошли от пережитого ужаса. Одежда просохла, стало чуточку теплее, но все продолжали дрожать. Пересчитав людей, капитан сказал:

– Одного нет. Аллах, наверное, забрал его к себе. Что нас ждет на этом берегу? Здесь должны быть селения. Мы ведь недалеко ушли от Алжира.

– Кто это может сейчас определить? – заметил Пьер. – Ветер и течение могли нас отнести за сотню миль.

– Может быть, и так, руми. Рассветет окончательно, тогда, может быть, я определюсь.

– Костер бы разжечь, – мечтательно молвил Арман.

– Вряд ли у кого найдется сухой трут, Арман. Давай лучше подвигаемся. Надо побегать, поглядеть берег, может, что и увидим пораньше. Пошли.

Друзья стали носиться по берегу, иногда падали, натыкаясь на камни и обломки судна. Они забрались на скалу и оглядели окрестности. Небо уже достаточно посветлело. Кругом расстилалась пологая равнина, покрытая кустарником и редкими деревьями. Вдали темнела гряда холмов. Где-то справа мерцал слабый огонек.

– Наверное, недалеко селение, – сказал Пьер. – Что это нам может дать, а?

– Лучше спросить у арабов. Они лучше знают эти места и нравы местных жителей. Пойдем к ним, Пьер..

– Капитан сказал, что живущие здесь люди могут нам быть и полезными, и вредными, – перевел Пьер Арману свой разговор с капитаном.

– Как это, Пьер?

– Очень просто. На берегу всегда находятся полуразбойники, которые присваивают себе все то, что выбрасывает море во время шторма.

– Стало быть, и нас могут… присвоить?

– Все может быть, Арман. Потому надо вести себя осторожно. Капитан советует не заходить в селение, а побыстрее убраться подальше от него.

– Далеко мы не сможем уйти без еды и воды, Пьер. И куда мы направимся сейчас? Капитан тоже может нас выдать ради своего спасения.

– Я же говорю, что все может быть, Арман, но делать-то нам больше нечего. Надо выбираться из этой мышеловки. Вот тебе и приплыли домой, друг.

– Уж и не говори. Теперь и вовсе ничего не понять. И денег осталось совсем мало. Что же делать?

– Предлагаю последовать совету капитана. Пойдем в холмы и там попытаемся укрыться на время.

– Ладно, Пьер. Делай как знаешь. Я в этом ничего не понимаю и могу лишь сказать, что судьба преподнесла нам отличный сюрприз.

– Вряд ли это можно назвать сюрпризом, Арман. Хватит болтать, пошли, а то арабы уже отправляются.

Уже при свете начинающегося дня капитан вдруг остановился. Он повернулся к Пьеру, поглядел на него с прищуром и сказал: