У Пьера на языке вертелись вопросы о женах, но он благоразумно промолчал. Лев мог не понять его и выпустить когти, а то и клыки.

И действительно, не прошло и десяти дней, как гонец прискакал из ближайшего дуара и сообщил радостную весть – Шамси к вечеру прибудет в тигремт.

Весть взбудоражила весь муравейник. Готовились помещения для воинов, которые прискачут вместе с Шамси, резали коз и баранов, горы фруктов, винограда, изюма и фиников громоздились в комнатах для гостей, закололи даже верблюда – словом, готовили грандиозный пир для долгожданных гостей.

И когда полтора десятков всадников влетели в открытые настежь ворота, гром труб и свирелей, ритмичные удары барабанов обрушились на тигремт и словно придавили его.

А прибывшие стреляли в воздух из мушкетов и пистолетов, все радовались предстоявшему празднику, а Аммар бен Мухаммед сиял радостью, которую даже не пытался скрыть.

Три дня весь народ плясал, пел и веселился, сотрясая весь тигремт до основания, и вопреки запрету шариата многие были навеселе. Пальба из мушкетов часто перекрывала весь этот шум, отдаваясь в сердце скупого Бенхима похоронной музыкой.

– Вот уж никак не ожидал увидеть у берберов такого веселья! – восклицал Арман. Он распространял вокруг себя аромат винного перегара, но и Пьер был не лишен возможности отвести душу, и потому им было на это наплевать.

– А у меня все равно на душе неспокойно, Арман, – заметил Пьер. – Марсель не выходит у меня из головы. Я чувствую, что могу не выдержать столь долгого ожидания и сорваться. Так что ты следи за мной, друг.

– Не беспокойся, Пьер. Я не позволю тебе совершить такую ошибку.

– Да, да, пожалуйста. Тебе сейчас не так тоскливо, как мне, у тебя есть отдушина, ведь так?

– Вроде того.

– Что за ответ? У тебя что, не все в порядке?

– Думаю, что не все, Пьер.

– Как тебя понимать? Объясни.

– Захра что-то изменилась ко мне. Не чувствую в ней огня. Как бы она не отшила меня. Это будет слишком тяжело, Пьер.

– Да что ты говоришь! Неужели это тебя так заботит? У тебя же есть и первая возлюбленная. Неужели ты полностью забыл ее?

– Пьер, какая возлюбленная! По сравнению с Захрой она просто ослица.

– Тогда мне нечего опасаться за тебя, Арман. Вскоре и Захра станет у тебя ослицей, а то и хуже.

– Как ты можешь так говорить! Это не женщина, это… – и Арман сделал красноречивый жест, который должен был означать высшее наслаждение и восторг. – Даже слов подобрать не могу, Пьер. Кстати, она расспрашивала о тебе. Интересно послушать?

– Меня это не интересует, Арман. У меня другие заботы и мысли.

– Если бы ты узнал ее ближе, то изменил бы свое мнение, поверь мне. Ведь я достаточно знаю женщин.

– Да что говорить о пустяках, давай лучше отвлечемся, пока есть такая возможность. Зима скоро пройдет, и нас ожидает путь домой! Как хотелось бы приблизить это время! О Господи! Помоги мне в этом трудном ожидании!

Отшумели праздничные дни. Пьер снова интенсивно стал работать, ибо мушкетов прибавилось, прибавилось и учеников. Шамси выполнил обещание и привез два десятка ружей и много пороха. Пули же пришлось отливать самим.

Шамси был высоким стройным мужчиной лет за тридцать. Черные глаза его обрамлялись точеными черными бровями и выглядели жесткими, пристальными. Короткие усы и бородка придавали лицу некоторую мягкость, но в общем он казался волевым и отчаянным человеком.

Он с интересом наблюдал за работой Пьера. Особенно нравилось ему смотреть, как тот управлялся с пушкой. Это его просто завораживало. После нескольких дней знакомства он обратился к Пьеру на хорошем арабском:

– Руми, как это ты так хорошо научился управляться с пушкой?

– Дар Всевышнего, раис. К тому же мне приходилось много этим заниматься.

– Отец рассказывал, что ты купец. Откуда же пушкарские навыки?

– Я много скитался по разным странам, часто попадал в разные переделки, цена которым – жизнь, вот и пришлось научиться.

– Отец говорит, что ты рвешься домой, во Францию?

– Да, это так, раис. Я давно не видел семью.

Шамси замолчал, словно обдумывая услышанное. Потом отошел и несколько дней не заговаривал с Пьером.

С океана стали наваливаться клубы туч, часто шел дождь, завывал ветер, врываясь в долину из ближайшего ущелья. Изредка местность заволакивалась туманом, и Пьер понял, как тяжело и опасно было бы пускаться в путь в такое время. Приходилось ждать, а тоска все увеличивалась, и он все чаще прикладывался к кувшину с вином, отлично понимая, что это не самый лучший способ унять горение души.

Во время очередной встречи с Аммаром Пьер услышал от него:

– Руми, мой зять сильно заинтересовался тобой.

– С чего бы это, хозяин? Я и говорил-то с ним самую малость.

– Он пытливый и умный человек. Наверное, имеет к тебе предложение, и я даже догадываюсь, какое именно.

– Интересно было бы послушать, раис.

– Он в восхищении от твоего умения обращаться с пушкой.

– А какое это имеет значение для твоего зятя?

– Видимо, самое прямое. Но скоро он сам тебе об этом скажет. Во всяком случае мне кажется, что это поможет тебе вернуться домой. А ведь путь совсем не близкий. Обязательно возникнут препятствия, которые легче будет преодолевать вместе.

Этот разговор потом часто вспоминался Пьеру, и он терялся в догадках. Однако решить эту загадку не смог и просто стал ждать. Этому он уже давно научился – привыкать не пришлось.

А тут Арман стал его тревожить. Он бродил по тигремту как неприкаянный и наконец не выдержал:

– Все, Пьер! Жить мне больше не хочется и возвращаться не хочется!

– Что с тобой, друг? Такие речи не для тебя. Что случилось? Говори.

– Эх! Погубят меня когда-нибудь эти женщины!

– Я знал, что всему виной женщина. Вечно они… Рассказывай.

– Отшила она меня! А что я могу сделать? У нее власть и сила! А я теперь не могу найти себе места. Жизнь опостылела мне.

– Перестань ныть, Арман. Это на тебя не похоже.

– Было непохоже, а теперь в самый раз. Подкосила она меня.

– Успокойся, Арман. На ней не сошелся свет клином, как у нас говорят. Найдешь себе другую.

– Другую такую мне не найти больше, Пьер.

– Зато воспоминания будут радовать тебя. А время многое лечит.

– Другого мне и не дано теперь. С ней не поспоришь. Теперь ее занимает другой мужчина. Судя по всему, она любительница быстрых смен.

– Ну и плюнь ты на это. Здесь тебе все равно ничего не светит, так что подожди до Франции.

– Придется так и поступить, Пьер. Здесь такие приключения слишком опасны, а мне еще не расхотелось увидеть мою Францию…

– Вот это другой разговор, Арман! Мне это нравится, – Пьер хлопнул друга по плечу, а потом продолжил: – А мне Аммар сказал, что Шамси интересуется мною и этот интерес может помочь нам добраться домой.

– Хоть мне и кажется странным этот интерес, но если он нам поможет вернуться домой, то на это можно и наплевать. Верно, Пьер?

– Конечно, Арман. Лишь бы это приблизило нас к дому. Однако ждать еще долго. Зима только началась.

Не прошло и десяти дней, как к Пьеру неожиданно подошел евнух и тихо промолвил, коверкая арабские слова:

– Руми, моя хозяйка желает тебя видеть. Следуй за мной.

Пьер опешил от такого предложения и недоуменно глянул на евнуха. Тот невозмутимо стоял, ожидая.

– Чего хозяйке нужно от меня? Я занят и не могу прийти.

– Хозяйка будет очень недовольна, руми. Лучше согласиться и пойти.

– Проваливай и не мешай мне. Сказал ведь, что не пойду. Мне нечего делать у хозяйки.

– Твоя воля, руми. Не пожалел бы ты, – с этими словами евнух удалился. А Пьер остался со смутным чувством тревоги, волнения и раздражения.

– Слушай, Арман, – найдя друга, заговорил Пьер. – Меня только что пригласили к Захре. Что скажешь? Я отказался.

– Я так и знал! Недаром она так настойчиво расспрашивала меня о тебе.