Генри притянул к себе племянника.

– Да, ты – племянник императора. Но только потому, что твоя тетка заткнула дырку в родословного императора, а он в свою очередь заткнул её дырку.

Он отпустил Рейтрана, и тот, упав на пол, медленно поднялся.

– И что теперь будет? – спросил Ричард, пытаясь помочь сыну встать.

Тот оттолкнул его, отказавшись от помощи.

– Насколько мне известно, нам не приходили письма из Алитеи, а значит, они не хотят разрешать этот вопрос между нами, не вмешивая третьих лиц, – заключил Генри, обходя своего племянника медленным шагом.

– Они трусы, и не полезут на нас! У них даже нет нормальной армии! – смеявшись, произнес юноша. – Они просто заткнуться и будут сидеть у себя, как загнанные лисы.

Генри усмехнулся.

– В этом и проблема, племянничек, лисы становятся еще умнее, когда загнаны в угол. Поэтому, – продолжил он, играючи перебрасывая стилет из одной руки в другу, – мы первые должны сделать шаг и защитить себя. Но для начала…

Генри, который находился в этот момент за спиной Рейтрана, схватил его за длинные волосы и, ударом посадив юношу на колени, начал резать ему волосы.

Рейтран пытался было вырваться, он кричал «Не смей!», «Не трогай!». Но граф так сильно схватил его, вдобавок еще поставив свою тяжелую ногу на икры племянника, что тот не мог двигаться. Он хватал руками воздух, иногда задевая Генри, но тот стоял как памятник.

– Это будет тебе уроком на будущее, когда ты в следующий раз захочешь кого- то убить! – крикнул он.

Юноша злобно посмотрел на дядю, его глаза и щеки блестели от слёз, губы дрожали. Было слышно, как он повторяет «Ненавижу, ненавижу».

– Да, ведь я тебе не очередная девка, чтобы нравится! – сказал Генри, бросив в лицо племянника его же волосы. Он убрал обратно за пояс оружие и вернулся к своему креслу.

– Это уже слишком, брат! – сказал Ричард, поднимая своего сына, который на этот раз не сопротивлялся.

– Вот знаешь, чего я понять не могу, младший, – произнес Генри, – как у такого слабака как ты мог родиться такой выродок. Может, он и не твой?

Ричард злобно посмотрел на него, но не смел ничего ответить. Он взял за плечи сына и повел его из комнаты.

– Мои волосы… как он посмел… – бормотал Рейтран, его руки дрожали, а глаза бешено смотрели по сторонам.

– Все в порядке, они отрастут, – успокаивающе произнес отец, – сейчас мы приведем тебя в порядок, не волнуйся.

Отец с сыном ушли. Граф остался наедине со своим гневом.

Лето и Мира находились в пути уже больше суток. Ночь провели на постоялом дворе. Пришлось выдать себя за детей торговца, который отправился вместе с товаром вперед, а им предстояло его догнать. Хозяин двора сначала было не хотел давать им комнаты. Уж больно молодыми и чистыми они показались ему для детей купца. Но небольшая доплата сделала свое, и он гостеприимно показал им помещение и подготовил ужин и завтрак. Да к тому же не задавать лишних вопросов. Такой тактике они продолжали придерживаться, чтобы не привлекать лишнего внимания со стороны хозяев ночлежек.

Молодые люди почти не разговаривали по дороге. Они были достаточно далеко от имения Олластеров, когда Лето решил спросить о цели их путешествия. Лето заметил, что Мира вела их неуверенно. Девушка путалась на перекрестках, и хоть в руках у нее и была бережно перерисованная карта из отцовской библиотеки, все чаще сомнение мелькало на ее лице.

– Мне нужно попасть на юг, дальше Южных земель, – ответила она.

– Ты хочешь попасть за границы империи? – девушка кивнула, – Но что там? И почему мы тогда едем на восток, в сторону Дредлока?

– Путаем следы. И на востоке мы сможем спуститься по реке на юг. Так будет быстрее и безопасней.

Лето было неприятно это признать, но пришлось. Мира сторонилась на него. Отводила взгляд, отвечала односложно. Вела себя сдержано. Не такой он помнил ее.

И вот прошла неделя. День подходил к концу, когда их настиг ливень. Они как раз подъезжали к небольшому поселению, и было принято решение остаться на ночлег тут. Таверна находилась рядом с рыночной площадью. Здание было небольшим, неказистым. Такие встречаются повсюду в империи. Было слишком поздно, чтобы искать другой вариант. Да и теплый оконный свет так манил зайти внутрь. В тепло. Оставив лошадей под навесом, они сняли свой багаж и вошли. Лето хотел было помочь девушке, у которой на удивление была тяжелая сумка – и он даже не подозревал, что она могла положить туда – но Мира отказалась, заверив его, что справится сама со своей ношей.

В большом зале их встретил целый сонм запахов – приятных и не очень – а также десятки глаз, которые с любопытством начали рассматривать вошедших. Здесь были и неумытые работяги с грязными волосами, и пьяницы, которые громко хохотали и играли в кости. Нашлась и парочка солдат, один из которых, погладив свой ус, искривил рот в сальной улыбке и подмигнул Мире. Девушка натянула на лицо капюшон и закинула за спину сумку. Тут к ним подошла маленькая полная женщина и низким голосом спросила:

– Вы постоять пришли, или чего хотите?

Она вытерла руки о свой залатанный фартук и заткнула выпавшие пряди под чепец. Казалось, ей было около 40 лет, кожа её будто лоснилась в отблеске свечей, а на руках отпечатались годы работы на кухне.

Лето выступил вперед, снял капюшон и спросил, есть ли комнаты, чтобы переночевать.

– Есть, наверху. Кровать одна, не на двоих, конечно, такая же вам подойдет, голубки? – женщина ухмыльнулась.

– Нет, нет, вы не так поняли, – замялся Лето, которому стало неловко от таких мыслей, – мы брат с сестрой, отстали от отца, он торговец.

– А, ну, понятно, – женщина поманила их за собой, наиграно серьезно добавила, – такие у нас тоже бывают.

Они прошли вперед, и тут увидели огромную фигуру – за стойкой стоял лысый бородатый великан. Облокотился, из-под суровых темных бровей светились грустные глаза. Женщина хлопнула его по спине и сказала о новом заказе. Тот ничего не ответил, лишь хмыкнул.

Женщина вернулась к паре со связкой ключей, указав на мужчину, сказала:

– Этот здоровяк – Дез, мой муж, он не разговорчив, но, если будут вопросы – обращайтесь. Меня зовут Отта, я отвечаю за харчевню и спальни. Платить прошу вовремя и не наводить беспорядок – рука у Деза тяжелая, – она ещё раз указала на мужа и направилась в сторону лестницы.

На втором этаже их ожидала небольшая комната, в которой из мебели была кровать, стул и небольшой столик в углу. Через мутное стекло окна можно было увидеть площадь, которую покидали последние торговцы. Было темно, то тут, то там в окнах домов напротив горели слабые огоньки. Мира наблюдала за этой картиной, когда за её спиной раздался голос Отты.

– Комната чистая, крыс нет, окна не открывать, стекло плохо держится. Стоить будет три рэма.

– Три рэма? – удивилась Мира и повернулась к трактирщице. – У вас не постоялый дом на тракте, чтобы такие цены выставлять.

Трактирщица медленно приблизилась к Мире. Подойдя вплотную, Отта шёпотом сказала:

– Не думаю, что вы во многих тавернах и постоялых дворах бывали… в ваших то одеждах. Так что три рэма за ночь, полтора за ужин и завтрак на вас двоих. И я промолчу о парочке благодарных детишек, которые решили найти себе приключений в нашем городишке.

Мира почувствовала, как холодеет её спина. Впервые за время их отъезда кто- то в открытую сказал им правду о их нынешнем положении. Тут между говорящими встал Лето и, загородив собой Миру, спокойным тоном произнес:

– Конечно, хозяйка, вот ваши четыре с половиной рэма за ночь и еду, и ещё пятьдесят фостусов за недопонимание. Итого – пять рэмов ваши!

Он передал ей пять блестящих монет, которые успел достать из своего кошеля. Женщина охотно взяла их и, спрятав в кармане юбки, весело улыбнулась и притворно произнесла.

– А вы нравитесь мне, господин! Считать вы умеете!

Она еще раз посмотрела на Миру, подмигнула и направилась к выходу.