Теодор недовольно фыркнул. Он не первый раз слышал недовольства супруги по поводу брака императора и его жены. Эти речи – будем честны – уже наскучили ему, будто супруга завела все ту же старую занудную песню.

– Все прекрасно знают, что старик Тоссер подложил свою малолетнюю дочь в кровать императора… Но это не значит, что преступления его внука должны сойти семье с рук!

– Но на сколько вы уверены, что это действительно был Рейтран Тоссер, – уточнил Гален, – возможно, кто- то взял его одежду…

– Да вот только он не заявлял о том, что его обворовали, и голым он не бегала, мы это все видели!

Гален заметил, как нос Теодора стал нервно раздуваться, его убранные обычно назад волосы растрепались, а пучки волос на бороде торчали в разные стороны. Вдруг Теодор встал, поправил дублет и, осмотрев присутствующих, произнес:

– Убийство прислуги – этим займусь я сам. Всех остальных прошу не рассказывать о произошедшем.

Теодор посмотрел на свою супругу, которая недовольно нахмурила брови. Хотя она и понимала решимость своего мужа, хотела избежать такой огласки. Но будучи супругой графа все, что ей оставалось – это молчать и следовать его указам, хотя бы на глазах других людей.

– Я сам отправлюсь ко двору и предоставлю императору и Совету свидетельства убийства и надругательства над служанкой, которая по праву является собственностью графства, – Теодор посмотрел на Галена, который тоже поднялся со своего места, и на сына. – Что касается пропажи Мирайн и Лето – я оставляю это на тебя, Гален. Сеймур предоставит тебе все необходимое. Даже если дети попали в неприятности, – в чем я сомневаюсь, – ваш боевой опыт будет тут кстати.

– Я так понимаю, тут все боятся озвучить это, – раздался холодный голос Андрии, – вы считаете, что наши отпрыски просто сбежали?

Раэлин, отрицательно мотая головой, сказала:

– Какой смысл им убегать? И от чего? От крова над головой и хорошей жизни? Мирайн просто опять что- то придумала и решила взять с собой вашего сына, увидела какие-нибудь развалины в лесу или еще что- то!

Женщина несколько раз гневно погрозила в сторону супруга, обвиняя его про себя в том, что давал слишком много воли дочери. Мирайн всегда была горячо любима отцом и проводила много времени с ним на прогулках, охоте, или же за чтением историй о войнах и героях старины. Раэлин считала такое влияние пагубным и неподходящим для юной особы.

Теодор почувствовал укор, вспоминая ее многочисленные жалобы на судьбу их дочери.

– Что мы точно знаем – их не похитили, а если они просто заблудились – Гален и Сеймур их быстро найдут, – ответил Теодор и направился к выходу из зала.

– Будем надеяться, что Отец и Мать услышат тебя, – шепотом произнесла Раэлин.

Затем она пригласила чету Рейнхарт покинуть зал и направиться на завтрак. Она передала прислуге позаботиться о гостях. Сама вернулась в зал.

Сама она надеялась переубедить Теодора в его затее поехать к императору с таким обвинением. Когда она вошла в комнату, супруг, расстегнув одежду, пил мутное содержимое чаши, которую ему оставил лекарь. Жидкость на свету переливалась серебром. Она сразу распознала в нем белую росу – средство от боли. Хоть она и знала, что супруг принимал это по назначению лекаря, она боялась, что в какой- то момент он уже не сможет жить без лекарства.

– Будь аккуратен с этим, – сказала она Теодору, указывая на чашу. Раэлин закрыла за собой дверь и приблизилась к мужу.

– Эта нога… от нее нет покоя, – граф потер колено.

– Я уже девятнадцать лет слышу это, и надеюсь, что буду слушать еще девятнадцать лет.

Теодор постарался улыбнуться через боль. Супруга указала ему на кресло, села рядом. Положив больное колена супругу на свое платье, начала активно массировать своими крупными руками.

– Я не поменяю мнение, ты же знаешь, – сообщил супруг, догадываясь, о чем хочет поговорить жена.

– Пойми, – начала она, – если император решит, что он невиновен, это будет считаться клеветой, это серьезное обвинение. Хоть ты и сам служил при Совете, у нас почти ни осталось никого из родни или союзников в Астарии, кто бы мог нас поддержать.

– Но у нас есть союзники в империи.

– Кто? Из графов тебя поддержит только Рейнхарт. Граф Дредлока – родня Тоссера, будет удачей, если он промолчит, а не выскажется против!

– Граф Крамер из Роверпира – мой товарищ! Хоть на войне мы и были на разных концах земель, но воевали сообща! И я уверен, – он крепко взял супругу за руку, – в Совете тоже найдутся честные и порядочные люди.

– Честь и порядок забыты, ты сам знаешь это! – ответила супруга, вспоминая их недолгую жизнь во дворце императора.

Раэлин встала, сообщила супругу, что столы накрыты и гости ожидают на завтрак, после чего покинула его.

После обеда в этот же день Теодор, собрав все необходимое, был готов покинуть родное имение и направиться в Домен. Его провожала супруга, старший сын, а также пришли Гален и Андрия. Теодор дал последние наставления супруге, что необходимо сделать в его отсутствие. Хоть он был уверен в том, что его дочь скоро вернется живой и невредимой домой из своего маленького путешествия, он попросил Раэлин разобраться с ситуацией и наказать дочь, как только она окажется дома.

– И, будь добра, – добавил он чуть шёпотом, – хоть я и знаю, как ты не хочешь отпускать Амилию, дочь должна отправиться к супругу, реши этот вопрос в ближайшее время.

– Мне и самой это все не нравится, – ответила задумчиво Раэлин.

Он поцеловал её руки, обратившись к Великому отцу, чтобы тот оберегал его дом и семью. Гален обратился к товарищу.

– Ты ведь помнишь Трана, моего младшего брата, – Теодор кивнул головой, – он служит гвардейцем императора, я направлю ему письмо, сообщу о твоем прибытии. Он будет выступать как доверенное лицо. Он будет ожидать тебя и примет в своем доме.

Теодор широко улыбнулся, хоть и было заметно, что печальные мысли не покидают его разум. Мужчина поблагодарил друга и, медленно забравшись в свой крытый экипаж, отправился в путь.

– Ты что сделал? – раздался крик, за которым последовал сильный хлопок.

Юноша лет двадцати с небольшим упал на каменный пол, схватившись за красную от удара щеку. Он почувствовал, как струйка крови быстро потекла из носа. Вытер ее рукавом, злобно оскалившись на своего обидчика.

– Тебе мало того, что ты творишь на моей земле, ты решил и в чужих домах играть в свои грязные игры? – вопил мужчина.

Граф Тоссер был зол. Его глаза налились кровью, а сальные светлые волосы растрепались. С высоты своего роста он смотрел на племянника. Тот поднимался после его удара. Юнец отер еще раз лицо и, глядя со всей злобой на дядю, произнес.

– Их дочь оскорбила меня, и я ответил им за это!

– Ты первый оскорбил ее, как не пристало юному лорду поступать, – раздался еще один мужской, но на этот раз спокойный голос.

Это был его отец.

– Но убить служанку– зачем?

– Я же говорю – я ответил за свою обиду! – юноша отмахнулся от своего отца.

Рейтран считал отца слабохарактерным. Слишком мягким. Не таким должен быть управляющий землями графа.

– Они ничтожество, ты знаешь это! Да они радоваться должны были тому, что я прибыл к ним, а они… они…

Генри быстро подошёл к племяннику и схватил его за шиворот.

– Что они должны были, а? – его глаза светились как у кошки в темноте. – Должны были принять тебя со всеми почестями, кормить с ложки и подложить под тебя их дочь? И почему?

– Потому что я племянник императора! – выкрикнул Рейтран.

Раздался еще один удар.

– Брат, достаточно! – приблизился к нему Ричард, как тут Генри вытащил из-за пояса стилет и, направив лезвие в сторону брата, произнес сквозь зубы. – Это ты виноват в том, что твой сын творит все это. Сначала это было насилие, а теперь дошло и до убийства! – он прикоснулся лезвием к шее племянника.

Тот не испугался, а как безумец улыбнулся.

– Ну, что, убьешь меня, любимый дядя? – произнес юноша, облизывая кровь с губ. – И за что? За правду?