Я надеялась, что теперь нападающих только двое. Тогда бы я справилась. Тазер я пока ещё не использовала, заряд оставался полным.

Исхран: Мне жаль, Микаэлла.

«Это он о чём?» – подумала я.

Помещение медицинского отсека вдруг начало заполняться жутко вонючим и слезоточивым дымом. Я сделала вдох и приглушённо закашлялась. Упала на колени, надеясь, что дым поднимется вверх, но ничего не вышло: он продолжал стелиться по полу, медленно поднимаясь вверх. Ни о чём уже не думая, задыхаясь, забыв про нейротоксин и тазер, я рванула к выходу из отсека. Выбежала, и меня сразу схватил и прижал к себе какой-то мужчина. Вырваться я не могла. Высокая светловолосая женщина спросила меня:

– Кто ты? Где член моей команды, элефин? Кто ещё есть на маяке и где они прячутся?

Я задорно рассмеялась.

– Ничего не скажу!

– Послушай, девочка, я Одалинн нье' Шатроф, смотритель маяка семьдесят тысяч семь. Мы не причиним тебе вреда, мы разыскиваем выжившие маяки. Восстанавливающейся империи вигов нужны все смотрители. Отключи блокировку. Свяжись с искином нашего катера, отправь запрос на подтверждающий код и скажи уже, ради Великой точки начала, где мой элефин?

Мне очень, очень, очень хотелось поверить ей. Но в тех мирах, где я бывала, о навигаторах никогда не упоминали. А если виги вернулись, это должно было быть на слуху. Я рассматривала эту дылду, пытаясь найти хоть какой-нибудь признак вранья, но та в упор смотрела на меня и молчала. Она заговорила первой.

– Мне нет дела до твоего маяка. Я заберу команду, отвезу тебя к принцессе Франгаг, а там уже сама решай, что делать дальше.

Эта девка завралась, и я собиралась сообщить ей об этом.

– Какие сейчас фантастические истории рассказывают пираты, ты бы хоть что-то правдоподобное придумала, дылда! Франгаг исчезла тысячелетие назад! Маяков больше не существует, мой – последний!

Незнакомка вздохнула и, словно повторяя это в стотысячный раз, сообщила:

– Краткий пересказ истории для тебя: Франгаг найдена, императорская семья вернулась, идёт восстановление планеты и нации. И где, скажи наконец, мой элефин?

Меня затрясло. Если я правильно поняла, кровавый император вернулся? Как?! Как это могло случиться?!

– Ненавижу вашу империю! – процедила я, и мне показалось, что стоит сделать больно этой выскочке, как она только что сделала больно мне. – А твой элефин плавает! Водички ему захотелось! – Я засмеялась.

– Где? Говори! – прикрикнула она на меня. Да кто она такая, чтобы кричать и указывать, что мне делать?! Я засмеялась громче.

Внезапно незнакомка спокойно обратилась к тому, кто держал меня:

– Отпусти её, Бонир. – Дылда бросилась ко мне и вывернула руку назад.

– Ааааааа! – завизжала я от резкой боли. – Больнооо!

– Где. Мой. Элефин? – чётко выговаривая слова, повторила девка.

– Ааааауууу! Покажуууу, стерваааааа!

От боли у меня подкашивались колени. Она ослабила захват.

– Веди!

Мы прошли к отсеку, в котором я оставила элефина.

– Тут твоя рыбка! – ухмыльнулась я и показала на дверь.

Сквозь стекло и зеленоватую воду мы увидели лицо парня. Искин и в самом деле собирался сделать это – утопить элефина.

– Открывай дверь, – приказала она.

– Не могу, – проворчала я.

Эта тварь снова усилила захват, и я завопила:

– Аааааа…. не могууууу…. искин не всегда исполняет приказыыыыы…

Стерва снова ослабила захват, и я почувствовала, что от боли моё лицо покрылось потом.

– Поговори со своим искином. Пусть откроет отсек, – снова приказала эта бестолочь.

Я подняла голову туда, где находилась камера и в спешке заговорила:

– Мне очень больно. Исхран, открой отсек, прошу, иначе эта дура сломает мне руку, а у нас нет запасных картриджей для капсулы!

В это время другая женщина, с оливковой кожей, пыталась получить доступ к управлению дверью, за которой находился элефин.

Белобрысая стерва, увидев сквозь стекло и воду лицо парня, вздрогнула и выкрикнула, глядя на него:

– Ты не умрёшь, Рэн!

«Мне жаль, Рэн, если ты умрёшь тут, у меня на маяке, – думала я. – Но эта девка, как её там… Одалинн? Похоже, она у вас главная, и это она виновата, что притащила вас всех на мой маяк. Вас никто ко мне не звал!»

Светловолосый парень показал Одалинн – имя то какое нелепое, – что не слышит её, приложив ладонь к своему уху. А затем исчез из виду, видимо, вынырнул, чтобы глотнуть воздуха. Стерва Одалинн усилила нажим на мою руку и отчеканила:

– Прикажи искину открыть отсек.

В этот раз эта тварь вывернула руку ещё сильнее. От боли я заплакала, но сквозь слёзы заметила, как парень задёргался и как у него из носа пошли пузыри.

«Нет! Нет! Не хочу видеть это! Мне всего пятнадцать лет! Не хочу видеть, как полное жизни тело превращается в холодный сырой труп! Ненавижу пиратов, ненавижу маяки, ненавижу искинов!»

Над ухом раздалось:

– Не можешь ты, поговорю я. – Линн, обратилась к моему искину. – Исхран, если ты не откроешь эту дверь, я начну ломать ей кости. Ей будет больно, но она не умрёт от болевого шока. А когда я заберу его тело, – её голос звучал очень спокойно, – то разнесу на атомы этот маяк, а твой столь оберегаемый смотритель останется с тобой. Вместе. До конца.

Я почти желала этого: устала жить в этом странном мире, где мне каждую секунду приходилось бороться за выживание…Что-то хрустнуло, и меня охватила немыслимая боль. Когда хейр сломал мне пальцы на этой же руке, было больно, но не так сильно. Я завизжала. Казалось, моя старенькая рубашка насквозь пропиталась потом. Эта тварь, не ослабляя захват моей сломанной руки, невозмутимо позвала моего искина:

– Исхран?

Я уже даже дышать не могла, в глазах то и дело темнело. Сначала ничего не происходило, а потом на нас хлынул поток воды. Я не могла поверить, что искин уступил. Исхран уступил! Эта дрянь, Линн, оттолкнула меня от себя, и я упала – хорошо, хоть не на сломанную руку. Осторожно отползла к стене и, тупо уставившись в отсек с элефином, смотрела, как Линн и два её спутника выволокли того в коридор и приступили к реанимации. Мой теоретический медицинский опыт подсказывал, что время упущено. Но эта упёртая девица раз разом вдувала ему воздух в лёгкие и ритмично нажимала на грудь.

– Дыши! Ну же, дыши! – рычала она. А следом раздалось отчаянное: – Я не дам тебе умереть, Арэниэль!

Даже имя у этого элефина оказалось такое… элейское. Я сожалела о том, что он умер. Но тут произошло невероятное: Рэн попытался вдохнуть и закашлялся, из его рта полилась вода. Второй светловолосый мужчина быстро перевернул элефина на бок, и того вырвало водой и пищей. Фу! Мерзость! Мужчина, который удерживал меня, когда я выскочила из медицинского отсека, напряжённо заметил:

– Ну ты даёшь, Линн, я думал, уже всё…

– У меня по утоплениям была пятёрка, – сообщила она.

– Вы там, в своей навигаторской школе, готовились топить членов команды что ли? – удивился другой.

Женщина с оливковой кожей и мужчина, который удерживал меня, улыбнулись, а недовольная Линн проворчала:

– Как же я хочу сейчас тебя стукнуть, Нарин.

Несмотря на тупую ноющую боль в руке, я с любопытством наблюдала за ними. Какая же они всё-таки слаженная команда…а я всегда одна… Меня бы никто не стал спасать, если бы мне понадобилась помощь. Из глаз покатились слёзы, но при этом мне хотелось смеяться. Я завидовала пиратам! Я! Пиратам! Захотелось зацепить их, чтобы они вышли из себя, чтобы… чтобы… чтобы покончили с моим никчёмным существованием.

– Ха-ха-ха! Пятерых захватчиков уделали ребёнок и бот-ремонтник! Ха-ха-ха!

– Я тебе уже сто раз сказала, что мы не захватывали маяк и не планировали никого калечить. Если бы у нас была цель захватить его, мы бы действовали другими методами, – ответила мне Линн.

Я завизжала, чтобы заглушить её противный голос:

– Никого калечить? Ты сломала мне руку, стерва психованная!