Мебель походила на стол с наклонной столешницей, ножки плавно переходили в нижней части в скамейку. Чудно! Я наклонилась и посмотрела внутрь этой парты. В глаза бросилась накарябанная надпись.
– Ненавижу астрофизику, – громко прочитала я, а дед даже встал на четвереньки и заглянул под парту вместе со мной. Мой взгляд переместился дальше, почти в самый тёмный угол под столешницей. Я различила там какие-то буквы. Включила фонарик на своём примитивном коммуникаторе и снова прочитала написанное:
– Нье´ Тимен – идиот!
Дед вздохнул, попытался разогнуться, ударился головой о столешницу, ойкнул и наконец вынырнул из-под парты, держась за спину. Выглядел он задумчиво-устало.
– Деда, а, деда, ты чего? – спросила я, слегка испугавшись его настроения.
– Это я написал, Мика, четыреста с лишним лет назад, – он, кряхтя, сел на скамейку. – Сунтен нье´ Тимен – старый виг, который служил ещё у моих родителей, – пояснил дедушка. – Он многие века был суперкарго, а потом, когда вигов на этой станции начало становиться всё меньше и меньше, стал потихоньку обучать меня. Он погиб при отражении атаки на маяк триста семьдесят один год назад.
Я ненавидела, когда дед был в таком настроении. Когда на него накатывала ностальгия, он сидел в своём отсеке, доступ в который в спокойные дни никогда не перекрывал, и пил что-то из стеклянного бокала. Иногда из его глаз катились слёзы.
С тех пор дедушка начал учить меня. Каждый день я изучала шесть предметов. Математику, физику, химию, биологию, историю, литературу. С каждым годом количество предметов росло, появились такие, как астрофизика, правовые аспекты межмировой торговли (Пожри меня протуберанец, для чего этот предмет мне нужен?! Мы спускались в довольно примитивные миры, которые всего пару сотен лет назад освоили межгалактические перелёты), межрасовые дипломатические отношения (я наблюдала, как дед отчаянно торгуется за снятые с маяка давно не работающие приборы на станциях старьёвщиков), ксенобиология, ксеноботаника и даже основы медицины навигаторов. Часть из этих предметов вёл нудный, невыразительный Исхран. Даже не знаю, что лучше: занудство деда, рассказывающего о синтаксисе и пунктуации языка вигов, или дотошное углубление в теорию строения червоточин, лекции по которой мне начитывал Исхран. Впрочем, и в том, и в другом случае я часто засыпала ближе к концу урока.
– Дед! Зачем мне это всё нужно? – недоумённо спрашивала я время от времени. – Мы с тобой последние виги, кого я буду лечить? Да и амниотическая капсула справляется, твой последний приступ сняла за полтора часа. Хорошие картриджи мы для неё купили, хоть и немного просроченные.
Или:
– Ну и зачем мне знать ксенобиологию? Мы же спускались в другие миры три раза за последние два года!
В ответ он только ворчал:
– Для общего развития, и не забудь, завтра спрошу у тебя названия всех костей черепа и первое правило Тиагона по астрофизике, ещё не забудь прочитать о правилах поведения в среднем обществе симинанцев и выучить балладу о становлении земли вигской.
Я уходила к себе в отсек, нагруженная домашними заданиями, и возмущалась:
– Земля вигская исчезла тысячелетие назад, зачем мне учить эту доисторическую ерунду?
Одному я была рада – симинианцы оказались теми ещё затейниками по части этикета. Без смеха читать их правила невозможно: например, младшие родственники приветствуют старших, кружась на одной ноге и прикрывая одной рукой левые глаза, ладонь другой руки кладут себе на затылок, а ладонь третьей – на верхний пупок. Страсть как хотелось посмотреть на этих чудиков вживую.
Отдельным весельем в моём обучении были… танцы! Дед раз в неделю показывал мне движения, и потом я часами их отрабатывала.
– Дедушка! Зачем?! Для чего я разучиваю эти нелепые прыжки и плавные шажки в сторону? Где я буду танцевать?!
– Танцы развивают фантазию и образное мышление, учат координировать свои действия, развивают ловкость и пластичность. Пригодится в жизни, – утверждал обычно он.
При этом меня никто не освобождал от выполнения домашних обязанностей: открутить светильник на втором кольце, демонтировать кровать в гостевом отсеке первого, спуститься в безопасные помещения практически разрушенного третьего кольца и с помощью нашего единственного бота-ремонтника осторожно продолжать разбирать завал отсека, который когда-то служил стоянкой для катеров. В таких отсеках иногда находились целые платы или старинные мониторы. Всё это на галактических барахолках стоило недорого, но как-то же нужно было жить, и мы продавали, то, что находили, и то, что не могли использовать сами.
Я всегда задавалась вопросом, почему дедушка никогда не открывает переходы в более развитые миры. Уверена, он знал о таких и даже знал их координаты.
Как-то, валяясь на своей узкой койке, я читала со старенького планшета, который мы с дедом выменяли за медицинскую кровать страшно устаревшей модели у одного старьёвщика. Исхран исправно скачивал на планшет то, что, по его мнению, могло интересовать меня. Я читала много, очень много – это был единственный доступный способ отвлечься от реальности. А ещё с помощью книг я узнавала о культуре давно исчезнувших рас, о великих художниках, поэтах. Как-то наткнулась на книгу о строительстве мостов и переходов над реками и на старинную кулинарную книгу. В этот раз я читала многотомный справочник о разнообразных расах, содержащий краткие описания и характеристики их миров. И обнаружила совершеннейших симпатяшек, занимающихся преобразованием планет и медициной. Картинка привела меня в восторг: на ней изображались очень красивые женщины и мужчины. Ну и что с того, что уши немного заостренные? Это их не портило. Посмотрев на год издания справочника, я вздохнула:
– Древность, может, и раса эта уже за тысячелетие вымерла… – Так бывало: я уже читала о расах, исчезнувших из-за болезни или катаклизма. Но, добравшись до конца статьи, я удивлённо села. – Надо же, тут и координаты есть! – Да, в этом справочнике встречались координаты миров, но очень нечасто.
Вечером, за ужином, я спросила дедушку:
– Деда, а почему мы не открываем червоточины в самые развитые миры? Например, на Элею? В справочнике даже координаты есть. Может, там нам помогут вылечить тебя?
Дед вздохнул, отложил столовые приборы и сообщил:
– После ужина жду тебя в своём отсеке. Ты уже большая, Мика, мне надо тебе кое-что рассказать.
Ух ты! ТАЙНА!
Я быстро затолкала в себя ужин и понеслась к дедушке в отсек. Он задумчиво сидел в потрёпанном кресле перед иллюминатором и постукивал пальцами по подлокотникам, ожидая меня.
Я села в соседнее кресло и стала аккуратно заталкивать пальцем синтетический материал – наполнитель мягких частей кресла – в прореху обивки. Я не торопила дедушку. Наконец он кивнул своим мыслям и спросил:
– Микаэлла, что ты знаешь о материнском мире навигаторов?
Я удивилась: он ведь сам всему меня учил, сам принимал у меня контрольную по миру вигов. Я её целых три раза переписывала.
– Материнский мир нашей расы представлял собой одну планету –Франгаг, на орбите которой было две луны. Навигаторы не все имели дар поиска, на Франгаг процветали сельское хозяйство, наука, технологии. На планете находился дворец императора навигаторов. Там жили последний император Франгаг – Эивиндр нье´ Ринд, его жена Оляна Грезе нье´ Ринд, и их маленькая дочь Кайса Дэгни нье´ Ринд. Последний император из-за силы, которой обладал, сошёл с ума, начал третировать свой народ, угрожать галактическому совету, заставляя его признать императора вигов своим хозяином. Пошли слухи о пропаже маяков – это император решил расправиться с неугодными – теми, кто не поддерживал его политику. Наш род не поддержал императора, и нас попытались уничтожить.
Дед кивнул.
– Все эти разрушения и упадок, – дедушка обвёл рукой скудную обстановку своего отсека, – последствия нападения слуг Эивиндра Кровавого. – Он открыл двумерное изображение узурпатора. Симпатичный мужчина обнимал жену, которая держала на руках дочь. Он не показался мне безумным, но, может быть, подумала я, это снято до того, как император сошёл с ума? Дедушка продолжил: – Наш с тобой предок Михаэль нье´ Риолин обладал огромной силой. Он мог управлять тридцатью червоточинами одновременно, после него никто из Риолин не мог держать больше двенадцати-пятнадцати переходов. Ещё он умел схлопывать червоточины, которые только начинали открываться, он как-то чувствовал, начало открытия перехода. Этими способностями больше никто из нашей семьи не обладал! Только так, схлопнув червоточины, чтобы через них не пришла подмога слугам Эивиндра Кровавого, наши отстояли маяк. Но потеряли большую часть команды. Мой дед, Михаэль, – дед показал голофото, на котором был изображён подтянутый мужчина с синими глазами и короткими чёрными волосами. Волосы и глаза – наши фамильные черты, – был сильно ранен и уже почти не выходил из амниотической капсулы. Судя по слухам, дошедшим до нас с других маяков, галактический совет отправил Глесиуса на переговоры с тираном. Но Эивиндр без предупреждения ударил по флоту миротворца, и тому ничего не оставалось, кроме как ударить в ответ.
