«В качестве основы первой статьи сойдет, — решил Дигби Драйвер, перечитав напечатанное. — Захотят сделать длиннее — дольют воды прямо на летучке. Реальную связь собак с Лоусон-парком прибережем до завтра. Может получиться замечательно! Сенсационное разоблачение на глазах у всего изумленного мира: „Почему от нас скрыли правду?“ и тому подобное. Вопрос в том, что конкретно удастся предъявить этому центру. Нам известно, что оттуда смылись два пса, и, благодаря миляге Стивену, дай ему бог здоровья, знаем также, как они выглядят и в каких экспериментах использовались. Еще можно утверждать — почти наверняка, — что именно эта парочка рылась в мусорке у мисс Доусон. Вот только читателя этим не зацепишь. Нужно выяснить, вправду ли именно они резали овец и, самое главное, имеют ли они отношение к гибели Эфраима. Необходимы неопровержимые свидетельства вопиющей безответственности лиц, призванных служить благу общества».

— Приди, о безответственность, приди на смертный бой, — весело запел репортер. — Попомни сэра Айвора, что платит нам с тобой. Чтоб газетенку брал народ и каждый день читал, из-под земли нароем мы какой-нибудь скандал…

Запнувшись, Дигби Драйвер глянул на часы. «Десять минут до открытия, — продолжил размышлять он. — Ну, пока грех жаловаться. Признаться, никак не ожидал, что мне с порога так повезет. Едва прибыв в Даннердейл, наткнуться на собак, а потом на рубаху-парня Пауэлла, приехавшего за ними!.. Тем не менее материал еще не хватает читателя за глотку и не приковывает намертво к первой полосе — а именно этого надо добиться, так или иначе. Но у нас еще есть Тайсон. А там и Гуднер… Да, Гуднер… надо бы покопаться — кем он окажется, если как следует поскрести? Надо будет Симпсона задействовать…»

Он вышел на улицу и не спеша двинулся в сторону «Короны». Сквозь мягкие предзимние сумерки моросил дождик, а с ближних холмов наплывали запахи осеннего леса. В просветах между домами виднелось далекое озеро — серое, тускло поблескивавшее, точно кожа угря, пространство, которое было живым и подвижным. Как будто отражало бессчетные жизни, проведенные на его берегах, — ничем не примечательные, лишенные ярких событий и давным-давно канувшие, подобно осенним листьям и ягодам, в холодную глубину времени… откуда они продолжали оказывать свое тайное влияние на ныне живущих. В садиках еще виднелись бронзовые хризантемы, из окон сквозь красные занавески проникал свет, из увенчанных колпаками труб отчетливо тянуло дровяным дымком. Вот, меняя скорости на подъеме, проехал фургон. Отдалился рокот мотора, и снова стало слышно непрестанное журчание воды, — так распрямляется вереск, примятый лошадиным копытом. Где-то часы пробили шесть вечера, залаяла собака, ветер перекатил по гравию брошенный кем-то бумажный пакет, и со стенки на стенку перелетел черный дрозд, направлявшийся на ночевку.

«Ну и дыра, — думал Дигби Драйвер, переходя по мостику через ручей Черч-Бек. — Интересно, много ли тут читателей „Оратора“? Ничего, скоро прибавится».

Войдя в бар-салон[55] «Короны», он заказал себе пинту пива и разговорился с барменом.

— Полагаю, — сказал он, — вы не слишком переживаете из-за того, что зимой становится маловато работы? Небось летом, в сезон отпусков, дух перевести некогда?

— Это да, — отозвался бармен. — Иной раз народ как набежит — сущее убийство! В июле-августе прямо с ног сбиваешься. Зато дело хорошо идет, так что есть за что бороться.

— Ну а зимой, — продолжал газетчик, — у вас, должно быть, в основном одни постоянные посетители? Из местных? И кейтерингом, поди, меньше заниматься приходится для всяких приезжих?

— Приезжих всегда пара-тройка найдется, — ответил бармен. — Мы к середине дня обычно готовим некоторое количество горячей еды, но, конечно, не в таких масштабах, как летом. Хотя бы потому, что зимой у нас ни единого американца не встретишь.

— Да, я тоже заметил, — сказал Драйвер. — Но хоть эти высоколобые из Лоусон-парка к вам ходят? Бизнес поддерживают?

— Вообще-то не очень, — пожал плечами бармен. — Кое-кто из них время от времени заглядывает пропустить кружечку, но постоянными клиентами их не назовешь. Понятное дело — ученые! — И улыбнулся: — Они там небось считают, что спиртное существует для того, чтобы держать в нем внутренности.

— Ха-ха-ха, метко сказано, — поддержал шутку репортер. — Это вы в точку, они такие… Наверное, всякими изобретениями там занимаются, передовыми проектами? Чего доброго, и военными заказами не брезгуют, бактериологическое оружие и прочее… Как вы тут, не нервничаете от такого соседства? Только подумать: вырвется оттуда что-нибудь этакое — да накатит на городок… Брр!

— Ну, примерно об этом и говорилось на публичных слушаниях, когда утверждали проект, — кивнул бармен. — Те, которые возражали, так, помнится и говорили, что обязательно возникнет некоторый риск заражения. Правда, покамест у нас в этом плане все тихо. Я, правда, краем уха слыхал, будто там и вправду есть секретные отделы, куда посторонним ходу — ни-ни. Только те допускаются, кто там работает.

— Вот вы сказали, и я кое-что вспомнил, — сказал Драйвер. — Вы, случайно, не знаете человека по фамилии Тайсон?

Бармен хихикнул.

— Знаю, — сказал он. — Штук сорок. Понимаете, у нас в Озерном крае из каждых троих двое — Тайсоны, а остальные — Биркетты.

— Я имею в виду того Тайсона, что в Лоусон-парке работает.

— A-а, так вы про старика Гарри? Как же, как же! Еще бы мне его не знать! Он там убирает за зверьем, кормит и все такое. Наверное, попозже здесь появится. Почти каждый день за своей пинтой приходит. А вы переговорить с ним хотели?

— Так я, понимаете ли, репортер из газеты. Статью пишу об английских научных центрах с точки зрения обычных людей, ну, вроде вас или меня. Так что простой живой дядька вроде этого Тайсона — как раз тот, кто мне нужен. А ученые как начнут сыпать терминами — читатель газеты не поймет в их галиматье ни слова!

— Ух ты, — заулыбался бармен, которому слова Драйвера (на что и был у того расчет) определенно польстили. — Если вы чуток посидите, я дам вам знать, когда он придет. Он будет там, в общем баре, я вам его покажу.

— Спасибо большое, — сказал Дигби Драйвер. — Вот повезет сегодня человеку!

— Мистер Тайсон, я, как и вы, человек дела. И верю в то, что лучше всего излагать свои мысли просто и прямо. Мне нужна для моей газеты информация о сбежавших собаках, и я готов за нее заплатить. Не вижу смысла торговаться — вот деньги. Можете пересчитать. И, естественно, там не будет ни слова о том, что вы что-то мне сообщили. Я даже фамилии вашей не упомяну. Просто расскажите мне все, что вам известно об этих псах, и денежки перекочуют в ваш кошелек, а я тотчас забуду, что они вообще у меня были.

Двое мужчин уже успели покинуть «Корону» и перебрались в домик Тайсона, где и сидели теперь возле огня в гостиной. Миссис Тайсон возилась на кухне, и дверь туда была плотно притворена.

Дигби Драйвер внимательно слушал рассказ смотрителя вивария о семь-три-втором, восемь-один-пятом и об их побеге. Рассказ этот вполне соответствовал информации, полученной репортером поутру от мистера Пауэлла, а кое в чем и дополнял ее.

— То есть вы совершенно уверены, что собаки пропутешествовали по всему виварию из конца в конец? — спросил репортер.

— Еще как уверен, — кивнул Тайсон.

— Почему?

— Во-первых, они перевернули клетку с мышами в отделе беременностей, и один из псов, похоже, порезал о стекло лапу. Пятна крови тянулись до отделения с морскими свинками в самом дальнем конце. Я, конечно, все там подтер…

— Но вам по-прежнему неизвестно, каким образом они покинули здание?

— Не-а.

Дигби Драйвер пожевал карандаш. Его бесило, что самая важная подробность (какой бы в итоге она ни оказалась) упорно ускользала от него.

— А много ли вам известно о работе доктора Гуднера? — задал он неожиданный вопрос.

— Да ничего, по сути, — без промедления ответил Тайсон. — Про его проекты что-то знает только он сам, ну и директор, конечно. У него особая лаборатория, вечно запертая. Мне там делать нечего, я туда и не суюсь…