— Все, моя работа закончена, — устало сказала сеньорита Фуэнтес. — Вы прекрасный клиент, дон. Надеюсь на дальнейшее плодотворное сотрудничество.

Исабель проскочила наружу и сейчас подозрительно оглядывалась. Хотя подозревать было нечего: некромантка отвела нас в точности туда, куда договаривалась — уж знакомые силуэты Дахены я узнал сразу. Были они на приличном расстоянии, что для нас только в плюс: никто не заметит моего возвращения раньше, чем нужно. И раньше, чем я переговорю с Оливаресом.

— Скажи, что только к ней мы будем обращаться, — очнулся Шарик.

— Если мы сможем рассчитывать на скидку постоянных клиентов, — намекнул я на высокие цены, — то с радостью обратимся к вам и в следующий раз.

— В вашей ситуации, дон, на первом месте должно быть сохранение тайны, а не экономия, — намекнула сеньорита непонятно на что. — Не уверена, что, увидев вас в следующий раз, не будучи ограничена клятвой, смогу удержаться от того, чтобы не рассказать о вас тем, кто вас будет искать. А что искать будут, в этом я уверена.

Она улыбнулась не столько соблазнительно, сколько хищно и закрыла портал со своей стороны, оставив меня с кучей вопросов без единого ответа.

— Она точно некромантка, а не предсказательница? — неожиданно спросила Исабель.

— Возможно, совмещает, — глубокомысленно ответил я, вспоминая, что знаю о сеньорите Фуэнтес. А ничего, кроме того, что сказал о ней хозяин постоялого двора, и результатов собственных наблюдений. Последних было не так уж и много: наблюдательная, умная, жадная, аккуратная, точно выполняющая договоренности и любящая хорошо и плотно поесть.

— Разве так может быть? — не унималась Исабель.

— Портал был некромантский? Некромантский. Какими еще талантами владеет сеньорита Фуэнтес, я не знаю. Я не настолько близко с ней знаком.

— Мне показалось, что она очень хорошо вас знает, дон Контрерас, — вернулась она к официальному обращению.

— Вам показалось, донна Болуарте. Мы встречались с ней всего лишь дважды, включая этот раз.

В этой жизни. Но раньше она могла знать Алехандро Торрегроса, и если не сказала об этом, то лишь потому, что не захотела. Или некроманты воспринимают тело с чужой душой по-другому?

— Мы идем в Дахену, дон Контрерас?

— Нет, в Дахене нам делать нечего. Никто там не должен знать, что я вернулся. У меня дом за городом.

Звучало гордо. Боюсь, что Исабель представила себе нечто в духе загородных королевских резиденций, и реальность окажется для нее слишком жестокой. И для меня тоже — я останусь без спальни. Придется опять переселяться к Серхио. Выбор-то невелик…

— Но мне нужно сообщить отцу, что случилось. Срочно сообщить.

— Мой компаньон съездит на почту и отправит письмо, — ответил я. — А пока двигаемся вдоль дороги, но ближе к лесу, чтобы в случае чего спрятаться.

Я подал пример и зашагал к полосе леса. Исабель устремилась за мной, но не для того, чтобы восхититься моей предусмотрительностью, а чтобы обвиняюще бросить:

— Да вы трус, дон Контрерас.

Прозвучало обидно. Шарик тоже встрепенулся, раздулся и возмутился:

— Хандро, и зачем мы тащили с собой эту неблагодарную девицу? Нужно было ее где-нибудь забыть. Столько возможностей упущено…

— Появятся новые…

Исабель зацепилась подолом мантии за сук, ткань затрещала, не выдержав напора, и подол украсился огромной прорехой. Донна огорченно посмотрела на дыру, потом вспомнила, что мантия не ее, и успокоилась.

— Молчите, дон Контрерас? Нечего сказать?

— Вы только сейчас это заметили, донна Болуарте?

— Еще в замке Бельмонте, когда вы предпочли сбежать, а не вступить в бой с преступниками.

Я насмешливо хмыкнул, намекая, что она тоже сбежала, не став вступать в бой, хотя была сильным магом и наверняка хорошо обученным, если уверяла, что не будет обузой в пути через сангреларский лес.

— Предпочитаю реально оценивать свои силы, а не витать в розовых облаках, донна Болуарте. В Дахене живет семейство, которое напрямую связано с вашей разведкой. Как вы думаете, если они узнают о том, что я вернулся, как скоро здесь появятся представитель Гравиды?

— То есть вы напишете отцу письмо о выкупе? — неожиданно спросила Исабель.

А это показалось еще обидней.

— Донна, а просто так герцог вас не заберет? Ему непременно нужно будет приплатить? — с ехидцей поинтересовался я. — Но учтите, что денег у меня нет.

— Я думала, это вы захотите… — смутилась она. — Потому что вы отказались отправить меня домой.

— Я вам предлагал вариант. Вы сами отказались.

— Но я не могу одна, без сопровождения.

— А у меня дела. Срочные. Тихо.

Я остановился и прислушался. Кто-то ехал по дороге. Хваля себя за предусмотрительность, я потянул Исабель в кусты, которые были довольно густыми и годились не только для того, чтобы там прятаться от редких путников. Спорить донна не стала и залегла рядом со мной, ожидая, пока нежеланный свидетель проедет мимо нас.

Ждать пришлось недолго. Мимо нас проехала коляска Ортис де Сарате с Сильвией за кучера и пассажира одновременно. Она погоняла лошадь, явно куда-то торопясь. И если она не хотела побыстрее убраться из города, то путь ее лежал к моей башне.

— Могли ли за это время узнать о провале ритуала? — спросил я вслух, но сам себя, не рассчитывая на ответ.

Тем сильнее было мое удивление, когда Исабель ответила:

— Могли, конечно. У королевского рода есть артефакт, на котором горят жизни всех с королевской кровью. Точнее, с правильной королевской кровью, потому что зачем учитывать тех, кто рожден для ритуала.

— Действительно, они же не люди, — зло согласился я.

— Они люди, Алехандро, — мягко ответила Исабель, — но к правящей семье отношение имеют не такое, какое учитывает артефакт. Эта донна, что проехала, наша шпионка?

— Она продает наши секреты вашим службам. И наших людей тоже.

Которым втирает о своей благодарности по гроб жизни. Правда, почему-то не уточняет, что речь идет о моем гробе. А благодарна за деньги, которые получит за мою продажу. Или чем там с ней расплачивается Гравида?

— Она продала вас? — уточнила Исабель.

— Подлила зелье и усыпила, — недовольно ответил я. — И ведь сделала это в присутствии толпы людей, еще наверняка потом проявляла беспокойство, почему я не доехал до дома. Сутулая самка собаки она, а не благородная донна.

Нет, так-то я хотел высказаться куда грубее, но посчитал, что девушке рядом не стоит слушать грязной ругани. В обморок еще упадет и что с ней тогда делать?

— И это Ортис де Сарате еще про девицу, которую ты тащишь, не знает, — забухтел Шарик. — Ради нее не одну группу пришлют, а сразу десяток.

— Почему сутулая? — недоуменно спросила Исабель. — Я видела донну издалека, но мне она показалась стройной и красивой.

— Потому что издалека, а при близком знакомстве она оказывается редкостной тварью. Хуже десмондов. Пойдемте через лес, Исабель?

— Наверное, так лучше, — согласилась она. — Если мы будем бросаться в кусты при каждом шуме, добираться будем долго.

Не знаю, был ли это опять камешек в огород моей трусости, но дальше мы беседовали вполне мирно. А еще — собирали грибы. Крепенький боровичок попался почти сразу, стоило нам немного отойти от кустов, из-за которых мы наблюдали за дорогой. А потом еще один, и еще. Будут прекрасным дополнением к картошке, которую я сегодня пожарю. Мелкая, не мелкая — не важно.

Вскоре донна Сильвия опять промчалась мимо нас. Видно, проверила, убедилась, что я не появлялся, и торопилась доложить нанимателям. Но это не последний ее приезд. Но тут пусть у Оливареса голова болит, как обезвреживать семейку Ортис де Сарате. Боюсь, если начну разбираться с ними я, в башне мне жить больше не придется.

К концу дороги Исабель явственно утомилась и уже не болтала, все силы уходили на перемещение собственного тела в пространстве. Оживилась она, лишь когда увидела башню и я сообщил, что это конечный пункт нашего пути. От него как раз отъезжал ослик с нашим подсобным рабочим, который безропотно соглашался на все требования Хосефы. На стройке вообще никого не было видно. И это хорошо: чем меньше человек увидит наше появление, тем лучше. А вот карету Оливареса я не заметил, чем сразу поделился с Шариком.