— Шарик, можешь аккуратно сходить проверить, что там?

— Чуть что — так сразу Шарик, — недовольно проворчал он. — Мне еще в прошлый забег повредили лапу.

И он сунул мне прямо под нос обсуждаемую конечность, на которой действительно виднелась проплешина. Но проплешина некритичная — там просто выгорело немного шерсти, даже кожа не пострадала, над ней остались торчать обгорелые волосяные пеньки.

— Я бы сам сходил, если бы обладал твоими разведывательными талантами, — о т души польстил я Шарику. — Но я много крупнее и заметнее, а у конвоиров там куча артефактов, среди которых могут быть и для обнаружения невидимости.

— С тебя связка самого лучшего вяленого мяса, которое найдешь, — заявил Шарик. — И то недостаточная плата за мой риск.

После чего он скользнул прямо в проем. Донна Болуарте ахнула.

— Он туда прошел? Я точно видела, что он прошел во двор.

Она надавила на невидимую преграду, но та ожидаемо не пропустила, даже не прогнулась под изящной ручкой, владелица которой с обидой смотрела в сторону уже пропавшего из виду Шарика.

— Особенности моего ками, — пояснил я, пользуясь случаем навесить очередную порцию лапши на прекрасные ушки. — Он и меня может провести в некоторые закрытые места.

— А меня?

— Увы, нет, только хозяина.

— А сейчас он куда?

— Узнать, что там делается и сколько нам ждать.

— А как вы его понимаете, они же не говорят? Только простые приказы выполняют. Они полезные для пропускания и аккумулирования чародейской энергии, но глупые.

Признаться при этом вопросе я подзавис, потому что Шарик болтал почище иных чародеев и знал тоже куда больше их. Не меньше Оливареса точно.

— Мой ками очень умный, — обтекаемо ответил я. — У нас с ним полное взаимопонимание.

— Но в учебниках пишут, что они ограниченно разумны, — начала она спорить.

— Каждый случай индивидуален. Мне лучше знать, что из себя представляет мой ками.

— Интересный вы человек, дон Контрерас. Но мне кажется, что вы все же преувеличиваете разумность вашего ками.

— Не советую вам говорить такое при нем.

Потому что он смертельно обидится и позволит сожрать своей подружке оскорбившую его особу. И разрешения у меня спрашивать не будет. А камия только обрадуется. Мне даже отсюда кажется, что она не прочь отвлечься на небольшую трапезу.

— А еще мне кажется, что я вас где-то видела раньше.

— Вряд ли. Я веду очень замкнутый образ жизни. И учитель у меня — проклятийник. Он тоже не слишком общителен.

Шариковая молния проскочила через двор, и вот уже ками в изнеможении устроился у меня на плече.

— Отчитываюсь, — умирающим голосом простонал он, — там все умерли.

— Вообще все? — недоверчиво уточнил я.

— Один был жив, когда я туда пришел. Пришлось его укусить. До сих пор тошнит. Мне кажется, он был ядовитым.

— Люди ядовитыми не бывают.

— Этот точно был. Какие-нибудь неожиданные чары. Или мутация?

— Донна Болуарте, вы посидите немного здесь в одиночестве?

— Одна? — Она вцепилась в рукав моего камзола с такой силой, как будто я предложил ей прогуляться в логово людоедов. — Я не могу здесь оставаться одна.

— Камия за вами присмотрит. Шарик, попроси даму об услуге.

— Опять я.

Он обреченно слез с моего плеча, но к подруге метнулся бодро, та вышла из зарослей и подошла к нам. Донна Болуарте пискнула и спряталась за мою спину. Оставаться под присмотром камии она опасалась еще больше, чем без ее присмотра.

— Хандро, да тащи ты свою самку с собой. Она клятву дала, значит, не проболтается. Но лишнего не показывай тоже, потому что клятвы клятвами, а все предусмотреть невозможно.

— Уговорили, донна Болуарте, идете со мной, — вздохнул я. — Но при условии еще одной клятвы. Все идеи, которые у вас возникнут при посещении этого замка, вы оставите при себе.

Клятву она выпалила с такой скоростью, как будто была уверена, что в противном случае я ее брошу.

— Шарик, садись на мое плечо. Будем устраивать представление для донны. — Как только он выполнил мой приказ, я сказал: — Донна Болуарте, я возьму вас на руки, тогда охранная система нас пропустит.

Она неуверенно кивнула, опасливо косясь то на ками, то на камию. Этак она косоглазие заработает, совершенно ей ненужное, поэтому я медлить не стал, подхватил ее на руки и перенес через преграду, которую даже не почувствовал, после чего аккуратно поставил на ноги.

— Здесь вам меня не будет страшно ждать?

— Не знаю, дон Контрерас. Если ками может проходить спокойно, то камия — тоже?

— Нет, это особенность только моего ками, а он идет со мной, поэтому провести подругу не сможет.

— Дон Контрерас, а можно я тоже пойду с вами? Недостойно в таком признаваться, но мне страшно.

— В ритуальном зале будет не самое приятное зрелище.

— Мертвых я видела, они меня не пугают. Меня пугает то, чего я не знаю.

От идеи пойти проверить, не осталось ли чего полезного на корабле, сразу пришлось отказаться. Но это и к лучшему, потому что я сообразил, что, если удастся активировать купол, этот корабль станет моим трофеем. То, что выжила донна Болуарте, все равно не удастся скрыть, так что и смысла заметать следы я не видел.

— Мы возвращаемся за едой? — предположила донна.

— Мы возвращаемся посмотреть, что там случилось. Образы, переданные моим ками, слишком невнятные, — вдохновенно сказал я.

К тому времени, как мы дошли, тела уже все растворились, оставив после себя одежду и ценности. И пока донна Болуарте оторопела застыла на пороге, не в силах поверить увиденному, я дошел до алтаря и активировал купол.

Пришла в себя донна Болуарте на удивление быстро. Вот только что стояла в дверном проеме, в ужасе зажимая руками рот, — и уже оказалась у меня за плечом. Хорошо хоть, не заметила, что я что-то делал с алтарем.

— Откуда вы узнали, что это произойдет? — обвиняюще спросила она.

— Вы сейчас про что, донна?

— Про то, что они друг друга поубивают и от тел ничего не останется?

— Откуда бы мне такое узнать? Да, я был уверен, что жертв убьют, как, кстати, и вы, но конвоиры должны были улететь на корабле, чего я и ждал, чтобы нас сверху не выцелили и не убили. Но они не улетели, пришлось проверять. Не сидеть же нам до вечера?

— Вот это-то и странно дон Контрерас. Вы спокойно сидели, а потом вернулись сюда в уверенности, что вам ничего не грозит.

— Вспомните, донна Болуарте: я вернулся сюда только после того, как мой ками проверил и сообщил, что здесь безопасно.

— Не надо меня обманывать, дон Контрерас. Всем известно, что ками тупые создания и полагаться на них нельзя.

— Нет, ты это слышал? — Возмущенно подпрыгнул на моем плече Шарик. — Это она тупая. Самое место ей — в продуктовом коконе. Хандро, давай эту дуру скормим камии, как я предлагал с самого начала.

— Шарик, она просто не знает, что ты — выдающийся представитель рода ками и намного умней любого из них. Она не хотела тебя оскорбить, выражая недоверие к моим словам. Но убивать столь высокопоставленную особу непредусмотрительно, понимаешь?

— А еще она красивая, да? — ехидно уточнил Шарик.

— Не без этого, — согласился я. — Но главное — мы заручаемся благодарностью ее отца, который отнюдь не кочка на ровном месте, а солидная гора в Гравиде.

— И все же я бы не советовал ей доверять.

— Доверять девушке, которая пишет любовные письма под диктовку отца? Шарик, я еще не сошел с ума.

— Молчите, дон Контрерас? Нечего мне сказать?

— Я успокаиваю своего питомца, которого ваши слова о неразумности оскорбили.

— Правда оскорбить не может. Тем более, такая, которую ками и не понимает.

Шарик встал на задние лапы, передними замахал в воздухе прямо перед лицом донны и натурально зашипел. Я даже не подозревал, что он так умеет — раньше ками не устраивал подобных выкрутасов. Или же просто разозлился настолько, что потерял дар речи. Донна при виде такого зрелища завизжала и отшатнулась так, что практически села на один из вспомогательных алтарей.