— На дьявола еще не тянет, а вот дьяволеночек-козленочек вполне. Если чего-то хочет, такие децибелы берет, что тупо ебаный шум из глубин ада.

Леша засмеялся, а Яна вошла в кураж и плюхнулась на кровать, стаскивая красные брюки. У нее была еще одна новая татуировка. Прилегла она на бок и хорошенько хлопнула себя по ягодице с реалистичной картинкой.

— Карбюратор, блять! — объявила она.

В этот раз Леша только улыбнулся и, внезапно оказавшись над Яной, развернул ее к себе, схватившись прямо за этот карбюратор. Поцелуи обрывались все чаще, потому что руки активно устраняли помехи в виде белья. Когда губы Леши оказались на шее, Яна просто отбросила голову и улыбалась, закрыв глаза. Прибереженное для лучших времен желание секса, да не просто секса, а секса с ним, грозило выпотрошить ее наизнанку. Обойдя грудь, Леша опускал поцелуи к ее животу.

— Уже не кормлю Марка. Если хочешь, можешь трогать сиськи. Не тот вид, блять, конечно. Малек сдуло, еще растяжки ебаные. Хорошо, блять, что успела запечатлеть их лучшие времена и сколотить капитальчик.

— Блять, Яна, эту тему мы закрываем раз и навсегда, — Леша был слишком возбужден, чтобы ее послать, поэтому переместил поцелуи к груди, добавив: — Да охуенно все.

Яна уже не закрывала глаза, она запускала пальцы в волосы Леши и склеивала импульсы удовольствия воедино.

— Так нравится? — спросил Леша после того, как слегка прикусил ее соски.

Спросил он про ее ощущения во время секса впервые. Обычно Леша просто делал, что хотел, а Яна отпихивала его от себя, если ей что-то не нравилось. От удивления Яна вытянула губы, все же выдавила:

— Очень.

Трения, укусов и сжатий груди уже было достаточно, чтобы с ума сходить от перспективы почувствовать в себе его член. Все же пришлось выдержать целую дорожку поцелуев по направлению к татушке-дракону и прикусить губы от ощущения скольжения уже на других губах. Частота движений языка нарастала с той же скоростью, с которой Яна теряла самообладание. Было слишком приятно и слишком долго, чтобы не стонать и не начать активные движения навстречу.

Чувственный куни натянул импульсы возбуждения настолько сильно, что Яна буквально насильно впихнула в себя член. Все было лучше, чем в воспоминаниях или фантазиях. Для усложненных поз оба слишком соскучились и возбудились, поэтому Яна продолжала лежать на спине, прижимаясь к Леше абсолютно всеми частями тела. Она царапала его спину, терла шею, впивалась в грудь. Он же все добавлял скорости и мурашек на шее. Органы чувств обострились. Его запах, картинка синхронно движущихся тел, вкус чьей-то крови из прокусанной губы и звук нарастающих смешанных стонов.

Яна даже клитор не трогала по определенной причине: не хотелось, чтобы оргазм наступил слишком быстро. Сам процесс был завораживающим, но с крайней точкой возбуждения не поспоришь. Движения-рывки Леши приблизили не волну, а целое цунами. Сжимая его ягодицы так, что собственные пальцы болели, Яна двигалась навстречу, пытаясь поломать законы физики. Когда Яна отбросила голову назад, Леша наклонился за ней следом и поцеловал за ухом. Когда его язык сделал несколько движений вверх-вниз в ямочке за ушком, самом эрогенном месте Яны, она взвизгнула и зажмурила глаза. Фейерверк был по истине грандиозным. В конце собственного представления она еще успела насладиться и смертоносным взрывом Леши.

Спрятав лицо в ее волосах, он дышал так часто, что у Яны вспотела шея.

— Как же, блять, охуенно, — выдавила она.

— Да уж, иди сюда.

Завалившись на подушку, Леша притащил Яну к себе и натянул на них одеяло.

— Я пиздец как соскучился, — сказал Леша.

— Ну и что ты, блять, смотришь, как собака, отпизженная? Хуй я буду говорить, что скучала. Ты полным мудазвоном был, еще, блять, не хватало эго твое ебучее тешить.

Леша засмеялся, даже Яна улыбнулась и уперлась локтем в его грудь, чтобы заглянуть в лицо.

— Скажи мне лучше вот что. Ебал кого-нибудь с того момента, как мы потрахались в первый раз? Да не сцы, из интереса спрашиваю. Ебашь правду.

— Нет.

— Любишь меня что ли? — нахмурилась Яна.

— Люблю, — ни на секунду не увел взгляд Леша.

— И я тебя люблю, хотя бываешь ебаным мудазвоном.

— Ну бывает.

— Бывает? Проще, блять, сказать, когда не бывает.

С единственным намерением наконец-то заткнуть Яну, Леша страстно поцеловал ее в губы. Поцелуй сработал, и она устроилась на его груди.

Тяжелый день и шикарное завершение сыграли с Яной злую шутку. У нее не осталось сил на продолжение влюбленных разговоров и поцелуйчики. Чувствуя поглаживания и тепло его груди, она вырубилась моментально.

Правда, проснулась спустя час от плача Марка. Проснулась не одна. Леша уже натягивал боксеры.

— Я подойду, ты и так сидел с ним целый день, — зевнула Яна.

— А ты целый год.

Глаза Яны опустились автоматически. Она почувствовала легкое свербение в лопатках. Это было приятно. Приятно было чувствовать заботу.

— По фактам разъебал, — подтвердила Яна. — Марк иногда просыпается ночью, но опять засыпает. Может просто попить хочет, иногда его надо покачать или…

— Что-нибудь придумаю, — прервал ее Леша. — Ложись и спи.

— Заметано, — показала кружочек пальцами Яна и повалилась на кровать.

Отдать русла правления ей было совсем не просто, особенно привыкнув контролировать абсолютно все. Яна решила попробовать и довериться тому, кто еще недавно казался безнадежным.

Придавив щекой обе ладошки, сложенные лодочкой, Яна услышала тихие аккорды гитары. Если бы Леша прикрыл хоть одну дверь, то Яна бы не разобрала слов, пел Леша тихо. Это была новая песня, новая, относительно спокойная и загадочная музыка. Яна улыбнулась и закрыла глаза.

— В ночи хрустели лапы скарабея,

Песок в часах то вверх, то вниз летел.

К тебе спустилась дымка сновидений.

Во тьме скребется новый день.

Под крыльями у сокола не воздух,

А самые заветные мечты.

Исполнятся, как только встанет солнце,

Пока рисуй во сне их ты.

Взберешься на вершину пирамиды.

Разгадку Сфинксу дашь во сне.

А солнца диск, как шар из глины,

Прикатит изумрудный скарабей.

Под крыльями у сокола не воздух,

А самые заветные мечты.

Исполнятся, как только встанет солнце,

Пока рисуй во сне их ты.

Когда Яна проснулась, солнце уже палило во всю. В этот раз Марк не плакал, он тараторил «ма-ма-ма». Ощущение чужого тепла и присутствие больших рук на талии заставили ее улыбнуться.

— Доброе утро, — сказал Леша.

— Доброе. Надо вставать, он уже есть хочет. Есть хоть какая-нибудь еда в доме?

— Могу ебануть омлет.

— Ну ебани, — уставилась на него Яна. — Только Маркушку принеси сюда, он там скучает. И кидани шмоток каких из шкафа.

В широкой футболке и удобных шортах Яна бесилась с Маркушой в кровати, пока ее мужик готовил завтрак. Ей казалось, что она попала в параллельную реальность. Спецификой параллельного мира оказалась невозможность удалить с лица улыбку.

Завтрак происходил прямо в кровати. Леша припер огромную тарелку, заваленную омлетом, нарубленным, словно топором, сыром и помидорками.

— Блять, в тебя вселился дух одержимого повара? Вот это блюдо, даже помидоркам жопки пообрезал. Ебать подход основательный. Соли хоть не ебашил всю солонку? Марк еще соленое не ест.

— Вообще не солил.

— Ну и шикарно.

Процесс питания был безобразный. Кто что успевал схватить, то и ел. Все это время Марк то приползла, то уползал. Яне приходилось постараться, чтобы между нападками мужиков с двух сторон стащить еду.

Когда тарелка переместилась на тумбочку, Яна переместилась к Леше в объятья.

— Реально написал Марку колыбельную? — посмотрела на Лешу снизу-вверх Яна.

— Да.

— Я не дослушала до конца, вырубило моментом.

— Значит работает, — засмеялся Леша.

— Сыграешь еще? Это точно было что-то охуенное, хотя воспоминания пиздец смутные. И ту, что мне написал, сыграешь?