— Ну пизда тебе, уебок.

Одним крепким ударом Леша подарил Филину незабываемый хруст носа. Еще удар — крики, ругань, фонтан крови.

— Пиздец сука! Ебнулся⁈ — орал Филин, которого предусмотрительно вытащили в другое помещение.

— Пиздуй нахуй и только еще раз вякни! Зубы все, нахуй, выбью! Да съебитесь, блять! — отпихнул Леша приятелей, что до сих пор оттаскивали его.

— Все-все, блять, успокойся! — кричали ему сразу отовсюду.

Вдохнув и осмотрев встревоженную публику, Леша решил завершить происходящее объявлением:

— Пусть только попробует кто-нибудь гнать на Яну, я ебало так разъебу, что давиться кровью своей будете. Похуй, что она делает и будет делать, теперь ни один рот ебаный про нее не высрет хуйни. Поебать, что между нами, она всегда будет не только матерью моего, блять, сына, но и моей любимой женщиной!

Не имея больше желания видеть кривые рожи, Леша вышел на свежий воздух. Внутри поднялась непривычно легкая волна уверенности. Как оказалось, говорить то, что чувствуешь, не так уж и страшно.

Когда Яна открыла дверь в свою собственную мотомастерскую, держа на себе Марка, словно мишку коалу, она ожидала чего угодно, но не выстроившихся в строй работников. Девять мужиков стали в чертову шеренгу и лыбились, как психически больные. Яна даже сглотнула. Валить из собственного здания ей не хотелось, а чтобы врезать каждому гаечным ключом в лоб не было ни одной свободной руки: во второй у нее был пакет со сменкой Марка.

— Ебаная стачка или свержение власти в моем лице организовываете, нахуй? — скривилась Яна.

— Ну че, блять, поздравляем, — первым сказал Леонель. Так Яна называла сорокалетнего мужика по имени Леня, главного механика.

— Раз год уже мужику, значит гонять может смело, — усмехнулся Окорок, мужик с огромными бицепсами.

— Ну как машина, Мегерочка? Выбирали всей командой. Для серьезного человека же, — это был Дрозд, носатый относительно молодой мужик за тридцатник.

После того, как Яна увидела детский мотоцикл, перевязанный красным бантом, улыбнулась всем лицом. Миниатюрный крутой байк, блестящий, с внушительными крыльями.

— Серьезно, блять? Купили Марку такой охуенный подарок? Да хуй вы вообще должны были знать, что у него день рождения!

Яна попыталась надуться, чтобы слезы умиления случайно не выкатились из глаз. Все эти мужики-громилы, которых и она днями матом разносила, и они с ней ругались, отстаивая свои взгляды, собрались здесь, чтобы поздравить ее сына. В это же время Марк обнаружил интересный предмет и буквально спрыгивал с рук Яны.

— Блум-блум, — бормотал он себе под нос и хохотал, хлопая ладошками по сидению.

— Нравится, мужик?

— Ходить уже начал, так пора и на нормальный байк запрыгивать.

— К двум годам уже каждого в этой конуре обгонишь, тут без базара.

— Еще бы, блять.

Они еще что-то говорили, а потом Дрозд принес большой торт.

— Банкет для именинника.

— Он же маленький еще, сладкое с двух лет только можно, — вздохнула Яна.

— Тогда сама съешь.

— И кстати, детям игрушки, а счастливым мамашкам цветы для хорошего настроения.

Внушительный букет белых роз Яне принес Шмель, полный дядька со шрамами-полосками на лице. Яна захохотала от восторга.

— Да ну нахуй! И цветы еще? Хуй премию дам! Все равно лыбитесь? Даже ни одного кривого ебала? Ну спасибо, блять. Бля, спасибо, мужики, пиздец приятно.

— А мужик-то заценил, вон на прочность проверяет!

— И на вкус, — добавил Леонель.

— Охуенный байк, — подытожила Яна. — Только красоту эту всю ебаную я в такси не попру. Если кто хочет, после смены закиньте ко мне домой. Алешка мой сегодня ебет кого-то, не хочет, блять, извозчиком работать, уебень.

— Так нахуй везти? Пусть тут стоит, пацану вон зашел. Научим скоро, как собирать-разбирать.

— Реально, а че, блять, у всех тут есть корыта, чтобы копаться, а у него нет?

— Ой мужики, — драматично вздохнула Яна и запрыгнула прямо на стол-стойку. — Кажется, только вчера крючило в роддоме ебаном. Ощущения огонь, мужики, всем советую попробовать хоть раз в жизни такую хуйню. Потом уже любая хуйня не такой уже хуйней кажется. Так вот, блять, был крошечкой такой, что я ручки, нахуй, боялась дотронуться. Тупо куколка, а вон уже байк облизывает, брум-брум говорит. Ебать дети быстро растут.

— Ну Мегерочка, не реви, блять, а то все реветь будем, — похлопал Яну по плечу Леонель. — Окорок своего пиздюка женил на выходных, сейчас тоже как завоет. Да и мы все следом, утонем нахуй в слезах печали.

— Ой пизда, ой пизда. Крепись, Окорок, судьба у нас, блять, такая. Расти, жопы мой, а он потом на байк, еще и телку какую подцепит, и все, блять, гудбай, — Яна показала кулак в знак поддержки прыскающему от смеха Окороку. — Давайте историю что ли какую затру пиздатую. Отвлечемся от тоски ебучей. Я тоже когда-то жила беззаботно, мужики. Шмотки-хуетки. Самая большая проблема была сигаретки спиздеть. Сижу, блять, раз и думаю, а не ебнуть ли капиталовложение? А че у меня, блять, есть, чтобы продать и нормасный бабос сделать? Мне шестнадцать, дома попрекают, что на шее сижу, ограничивают. Ну девственность и решила на аукцион поставить.

На столь напряженном моменте повествования заржало слишком много слушателей. Выдержав скорбную паузу, Яна продолжила в том же тоне:

— Так вот, блять. Появился хуй один, ну такой ебалом вроде ниче. Под тридцатник, солидный, компания какая-то. Предложил пять штук баксов, нихуево так за ебаную пленку между ног. Понятно дело, извращенец какой-то ебаный, кто еще платит за хуевы капельки крови на простыне? Ну решила, а хули? Вроде адекватным казался, в гондоне говорит, все оки будет. И че, блять, надел гондон гондон этот? Видела его раз в жизни, а он мне вон подарок на всю жизнь организовал. Ребеночек — реальный подарочек, обожаю своего Маркушку, хоть батя — извращенец и пиздабол. А мораль сей басни такова, девочки: не ебитесь без гондонов с гондонами. Так-то блять.

В любой непонятной ситуации Яна втирала истории про своего мужика, предстающим каждый раз в новых амплуа. Историй, как и безграничной фантазии Яны, было так много, что вскоре она сама забила на соответствия. Теперь каждая новая история противоречила предыдущей. Как и бывало обычно, мужики заржали, кто-то в себя, кто-то в голос.

— Смешно вам, суки? А я, блять, так и заработала на плантацию блядскую, где вы горбатитесь!

— Эй, Дрозд, ты, вроде, считал пиздежные истории! Какая по счету? — заорал Удав, длинный жилистый мужик.

— Ой, блять, я после сотой уже не считаю!

— Пиздуйте работать, уебки! — засмеялась Яна, спрыгнув со стола.

Марка усадили на байк, чтобы сделать пару памятных фото. В тот день команда словно сговорилась не подкидывать Яне лишней работы. Потратив полчаса на редакцию документов для новых поставок, Яна вызвала такси. Неужели сегодня не надо будет носиться по городу, экспромтом придумывать решения нерешаемым проблемам и орать на всех? Такси, ребенок-коала, который уже засыпает на ходу, и шум прощальных поздравлений на фоне.

Почему-то именно в тот момент Яна вернулась назад, на год назад в суетливую и тревожную ночь. Было не такси, был поршец, начался обратный отсчет до появления Марка. Был и Леша. Все лето Яна старалась не думать о нем, как о своем мужике. Теперь в ее восприятии он стал Металлистом, главным конкурентом на рынке услуг. Да, она ежедневно думала о том, как откусить кусочек его доходов, а вот о прошлом старалась забыть.

Идентичные Лешиным, сонные глаза ребенка, особенная атмосфера первого дня рождения сына и участие, по сути, посторонних людей. Яна даже удивилась, что не разозлилась, вспомнив тот день в красках. Он ушел, она осталась одна, когда было страшно и противно. Нет, Яна не прочувствовала те переживания, что испытывал Леша, она просто простила ему обиду, которая грызла все это время. Было и было. Она справилась, смогла это пережить, вытянула все сама и узнала, насколько сильной может быть. Если посмотреть на этот вопрос по-философски, то Леша был ей нужен, чтобы понять, что не так он и нужен.