— Что теперь? На руку надо дать, чтобы не замели в тюрягу на полный срок.

— Дал?

— Дал, но не всем.

— И чем дал, если уже монтажка банкрот? Продал ее?

— Нет.

— Что ты продал, уебище? — ухмыльнулась Яна.

— Машину, — плюнул в нее словом Леша.

— Мой поршец? Пиздец ты крыса.

— Твой нахуй? Похуй, что его купил я на свои, сука, деньги⁈

— Это я его искала полгода ебаных! Я выбирала, я его смотреть ездила и разбиралась во всей этой хуйне! Ты знал, знал, что я мечтаю сдать на права и гонять на нем! Это был мой поршец, самая охуенная машина на свете!

— Где я, блять, должен был взять пару лямов? Если ты еще не всекла, то после суда отдать придется больше, чем десять таких гробов.

— Мог продать байк свой ебаный! Че, блять, надулся⁈ Он столько же стоит, напичкан отменным железом!

— Хуй я его продам. Мне, блять, тоже надо на чем-то ездить!

— Опять, эгоист ебаный, себя выбрал! Поршец был нужен, чтобы ребенка возить. Не о семье ты думал, мудазвон, и не о сыне! О себе, как и обычно! Как я Марка, блять, к врачам буду возить? Просто погулять, блять, или в торговый центр? На байк кресло ебаное поставим?

— Такси можно вызвать.

— Еще не ездила на вонючем такси с ебанатами всякими с ребенком на руках! Эгоистичное хуйло! — визжала Яна.

— Не о том думаешь, идиотка ебаная, — прошипел Леша. — Радуйся, что пока есть кому нести. Они и квартиру загребут, и последние копейки. С ребенком на руках на улицу попиздуешь. Что ты делать, блять, будешь? Молись, сука, чтобы меня не закрыли. Без меня тебе пизда.

Пока Леша угрожающе вдавливал Яну взглядом в стену, она молчала. Может он и поверил в то, что она спрятала голову в песок и заткнулась. Спустя минуту глубокого душевного оскорбления, Яна заорала:

— Да пошел ты нахуй! Никогда не прощу тебе того, что продал поршец! После того, как им тупость свою ебаную оплатил, ты не имеешь ни одного ебучего права сесть! Только, блять, попробуй в тюрягу от меня съебаться, я разъебу все твои охуенные гитары и буду каждое ебаное воскресенью присылать тебе вырезанные из их дек кресты! Сам помолишься, нахуй!

— Какая же ты ебанутая, — переведя дыхание, Леша вновь обулся и уехал.

Конфликт урегулировался сам собой: Леша захотел есть, а Яне понадобился доступ к карте, которая не была вбита в ее телефон. На почве общих интересов они и помирились. К сожалению, в последнее время даже во время перемирия не было прежнего согласия. Каждая фраза, каждое действие наслаивали новые претензии и недовольства. Одним вечером, когда удалось застать Лешу дома, Яна решила поговорить. Догадаться, что сам помощь он не предложит, было несложно. Такая жизнь Яну не устраивала, и впервые она додумалась воспользоваться спокойным обсуждением, а не криками.

— Короче, Леша, я бы хотела, чтобы ты мне больше помогал. Я полгода не спала за ночь дольше пяти часов. Такими темпами я наврежу или себе, или Марку.

— Я помогаю достаточно, — нетерпеливо глянул на нее Леша.

— Я бы сейчас ответила тебе, все же я сдержусь. Не кажется ли тебе, что достаточно мне или нет, должна определять я?

— Ну так тебе, блять, всегда и всего недостаточно!

— Ты днями торчишь на работе, тебя никогда нет, когда у меня нервный срыв и тебе хуй дозвонишься.

— Блять, опять? Не знаешь, чем я занимаюсь днями? Я гуляю, блять, или что?

— Ну не гуляешь, так что мне повеситься теперь? — Яна терла лицо ладонями. — Мне нужна помощь!

— Да дохуя я помогаю! Сижу с Марком, когда ты просишь, еду в магаз, когда у него что-нибудь закончилось!

— Да куда угодно ты готов ехать, только бы съебаться! А сидишь с ним полчаса от силы! Я, блять, только посрать и помыться могу отойти!

— Скажи «спасибо», что вообще сижу! У меня проблем дохуя, а ты выебываешься, чтобы трепать мне нервы! Я каждый ебучий день жду, что меня повяжут менты, мозг взрывается к хуям от мыслей, как хоть что-то сохранить! Такого пиздеца в моей жизни еще не было, и, конечно, блять, ты добавляешь своей хуйни! Яна, блять, хватит!

— Опять ты это делаешь. Опять ставишь в центр себя, хотя я говорю о том, как хуево мне.

— Да что тебе, блять, не нравится? Пока тебе есть, где жить и что жрать, тебе не нужно думать о всей хуйне, которую я, блять, решаю! Если не будет бабла, не ты попиздуешь спину гнуть. Все, что тебе нужно делать, это смотреть за ребенком, но ты и тут находишь хуев миллиард поводов посраться!

— Попробуй, сука, хоть один день с ним посидеть! Посмотрим, блять, как заговоришь!

— А ты попробуй из ебучей мясорубки выбраться и еще наскрести копеек на жратву! Бабы и троих детей растят и хуй кто требует себе помощи! Справляются, блять, как-то!

Даже столь пренебрежительное сравнение не вывело Яну из себя. Вспыльчивая, горячая и чокнутая, она внезапно закрылась в себе. В тот момент Яна была уязвима и чувствительна, она не дралась словами, а получала удары от самого близкого человека.

— А я не справляюсь?

— Ты охуенно справляешься с еблей моих мозгов!

Леша ушел на кухню курить, хотя знал, что Яну бесит, когда он курит в квартире. Она ушла в спальню и пару минут смотрела на спящего сына. Ей хотелось плакать, она не заплакала, а тоскливо улыбнулась. Марк проснулся через полчаса, Яна покормила его, искупала и вновь уложила спать.

Даже когда зашла попить чая на кухню, не орала на Лешу за прокуренный воздух. Ей стало плевать на него. Яна даже прикидывала, что было бы, если бы она съехала. Да, не сейчас. Она не сможет содержать сама двоих. Но может через год? Если бы работала на дому, могло бы получиться.

Столкнулись они в коридоре, внезапное объятье свидетельствовало о том, что Леша остыл. Проворные руки весьма быстро переместились с талии к попе. Когда его лицо приблизилось к шее Яны, она уперлась ему в грудь и попыталась отвернуться.

— Отъебись, — сказала она.

— Хватит уже этой хуйни.

Целуя в шею, Леша запустил пальцы Яне в шорты. Скривив губы, Яна решала, отпихнуть его от себя или согласиться.

— Пошли в спальню, — сказал он, а увидев выражение лица Яны, добавил: — Ты же хочешь.

— Только быстро. Спать я хочу сильнее.

Так как кроватка Марка стояла в спальне Леши, где они и проживали, спальня Яны стала гостиничным номером для сексуальных утех. Хоть у Яны оставался осадок обиды, она попыталась отвлечься и подумать о приятном. Мокрые поцелуи в шею и сжатия ягодиц способствовали нарастанию возбуждения. Еще бы Леша выбрал тактику поплавнее, а не пытался бы уже через три минуты пихать в нее член.

Из-за переутомления и нестабильного психического состояния, Яна не могла включаться так быстро, как раньше. Да, когда-то они накидывались друг на друга с порога, иногда прямо во время ссор заваливались на стол. Теперь без прелюдий у Яны в голове не активизировалась программа.

— Подожди, блять. Не так быстро, — отползла вбок Яна.

— Да что, блять, уже?

Проблему Леша решил привычным способом и продолжительным ласкам предпочел лубрикант. Яне не было больно, только неприятно. Недостаток возбуждения превращал секс в обязанность, а не удовольствие. Ей было просто никак. Даже не хотелось включать в голове фантазии и прислушиваться к своим импульсам. У нее распирало грудь молоком, до сосков было не дотронуться, от испорченного настроя внизу живота резко кололо.

— Не так. Больно! — уперлась руками в грудь Леши Яна.

— Блять, а как?

— Может назад откинься.

— Так?

— Еще.

Леша стоял на коленях, слегка приподнимая попу Яны на себя и надавливал ей на плечи, вдавливая в матрас.

— Напоминаю: сиськи не трогать.

— Сама уже что-нибудь потрогай, чтобы не лежать с перекошенным ебалом.

Стимуляция клитора улучшила ситуацию, правда, все равно из-за болевых ощущений пришлось пару раз изменить угол проникновения. Вроде и поднялась волна оргазма, Яна громко застонала и хотела занырнуть, как сморщилась и прикусила губу. Не то в порыве страсти, не то тупости, Леша сжал ее грудь. Несильно, но ей хватило. Теперь грудь была способом питания Марка и Яна терпеть не могла даже собственные прикосновения. Почти завершенный оргазм, а рядом отвращение и боль. Хуже концовки у Яны еще не было.