— Я хочу, чтобы ты это сделал, — вздохнула Рут. Она давно должна была рассказать мне обо всем этом. Это многое изменило бы…

— Я тоже давно должен был тебе кое-что сказать, — перебил ее Арт.

Рут замолчала, ожидая продолжения.

— Я думал о твоей матери и думал о нас.

У Рут лихорадочно забилось сердце.

— Помнишь, что ты сказала, когда мы только познакомились? О том, что не хочешь чего-то ждать от любви?

— Это не я сказала, а ты.

— Правда?

— Абсолютно. Я помню.

— Забавно. Я думал, это твои слова.

— Ты просто приписал их мне!

Он рассмеялся:

— Значит, твоя мать не единственная, у кого начались проблемы с памятью. Ну если я это сказал, то я был не прав. Я считаю, что иметь ожидания нужно, так как некоторые из них очень важны. Во-первых, важно знать, что человек, с которым ты сейчас находишься рядом, с тобой надолго и что он будет заботиться о тебе и обо всем, что идет с тобой в комплекте: о матери и прочем. И по какой бы причине я ни сказал тогда, что сказал (про отсутствие ожиданий, и ты с этим согласилась), наверное, тогда я считал, что Это правильно. Что это любовь без обязательств. Но я не знал, что потеряю, пока ты не уехала.

Арт замолчал. Рут понимала, что он ждет ее ответа. С одной стороны, ей хотелось закричать от благодарности — он сказал именно то, что она чувствовала, — но она не знала, как это выразить. С другой — она очень боялась, что эти слова прозвучали слишком поздно. Его признание не принесло ей никакой радости. Напротив, стало грустно.

— Я не знаю, что тебе сказать, — наконец призналась она.

— Тебе и не надо ничего говорить. Я просто хотел, чтобы ты знала… А еще, я правда беспокоюсь о том, как ты будешь дальше ухаживать за матерью. Я знаю, что ты хочешь это делать и что это важно и ей это нужно. Но ты же понимаешь, что ей будет все хуже. Ей понадобится все больше и больше внимания, сама она уже не сможет с этим справляться, и ты тоже. У тебя ведь есть работа, которую надо делать, и своя жизнь. Твоя мать будет последним человеком, который хотел бы, чтобы ты всем этим пожертвовала ради нее.

— Я не могу все время искать новых помощников.

— Я знаю… Я читал про болезнь Альцгеймера, о том, какие у нее стадии, какая существует медицинская помощь и группы поддержки. И у меня появилась идея, возможный выход из этой ситуации… Специализированный пансионат.

— Это не выход. — У Рут было такое же ощущение, как после того, как мать показала ей рекламный чек на десять миллионов долларов.

— Почему?

— Потому что моя мать никогда на это не согласится. И я никогда на это не соглашусь. Она решит, что я отправляю ее в собачий приют. И будет каждый день грозить самоубийством…

— Я не говорю о доме престарелых, где их привязывают к кроватям. Речь вдет о специализированных пансионатах. Они очень современные и созданы специально для решения проблем, с которыми могут столкнуться пожилые люди — дети послевоенного демографического взрыва. Это как сеть курортов, где все включено, только для определенного возраста: питание, уборка номеров, прачечная, транспорт, организованные выезды, физкультура, даже танцы. И там есть круглосуточный медицинский присмотр. Это заведение высокого уровня, совершенно не депрессивное. Я уже просмотрел несколько таких пансионатов и нашел один, замечательный, он недалеко от того места, где твоя мать живет сейчас…

— Забудь об этом. Какого бы уровня он ни был, она никогда не согласится в нем жить.

— Ей надо хотя бы попробовать.

— Я же говорю, забудь об этом. Она никогда не согласится.

— Стой, стой! Перед тем как откинуть эту идею, скажи мне, что конкретно тебе в ней не нравится. Давай попробуем это обсудить.

— Ничего не надо обсуждать. Но если тебе непременно нужны конкретные возражения, то, во-первых, она никогда не уедет из своего дома. Во-вторых, стоимость. Я так понимаю, что проживание в таких местах не бесплатно, что было бы непременным условием для того, чтобы она эту идею хотя бы обдумала. И даже если бы оно было бесплатным, она бы решила, что это благотворительность, и отказалась от этого места уже по одной этой причине.

— Так, хорошо. С этим можно работать. Что еще?

Рут глубоко вздохнула:

— Ей должно там очень понравиться. Она должна захотеть там жить по собственному выбору, а не по твоему или моему.

— Договорились. И она может приезжать к нам с тобой в гости в любое время, когда захочет.

Рут обратила внимание на то, как он сказал «к нам с тобой», и расслабилась. Арт старался все наладить.

Он говорил, что любит ее, лучшим из известных ему способов.

Через два дня Лу Лин показала Рут официальное на вид уведомление от Калифорнийского управления общественной безопасности. Оно было выполнено на печатном бланке, созданном с помощью компьютера Арта.

— Утечка радона! — воскликнула Лу Лин. — Что это значит, утечка радона?

— Дай-ка посмотреть, — сказала Рут и пробежала глазами письмо.

Арт все здорово придумал. Рут решила подыграть:

— Хм, это такой тяжелый газ. Тут сказано, что он радиоактивный, опасный для легких. Его обнаружила газовая компания во время плановых проверок по предупреждению землетрясений. Протечка не из трубы. Этот газ выходит из почвы и камней под домом. Они хотят, чтобы ты выехала на три месяца, а они за это время провели бы оценку состояния окружающей среды и обеззараживание почвы с помощью интенсивной вентиляции.

— Ай-ай! Сколько стоит?

— Тут сказано, что нисколько. Город берет расходы на себя. Смотри, они даже платят за место, где ты будешь жить, пока они станут вентилировать. Три месяца оплаченной аренды, включая питание. Тут написано, что поместье Мира Мар «находится вблизи с вашим нынешним местом жительства». О, «с удобствами, соответствующими пятизвездочному отелю»! Это самая высокая категория — пять звезд. Они просят тебя переехать туда как можно скорее.

— Пять звезд? На два человека?

Рут сделала вид, что читает приписку, напечатанную мелким шрифтом.

— Нет. Кажется, это только на одного человека. Я не могу поехать. — Она разочарованно вздохнула.

— Пф! Я не про тебя! — воскликнула мать. — А как же та девушка на первый этаж?

— Ах да… — Рут совсем забыла про квартирантку. Судя по всему, Арт тоже. Но ее мать, несмотря на болезнь мозга, о ней помнила.

— Она наверняка получила такое же уведомление. Они же не позволят никому оставаться в здании, если это приведет к болезням легких.

Лу Лин нахмурилась:

— Значит, она жить в мой отель?

— Ой… Нет, скорее всего, раз ты владелица дома, а она всего лишь арендатор, ее отель будет другим, не таким роскошным.

— Но деньги за аренда она платить мне?

Рут снова посмотрела на письмо.

— Разумеется. Таков закон.

Лу Лин удовлетворенно кивнула:

— Тогда хорошо.

Рут рассказала Арту по телефону о том, что его план, суда по всему, сработал. Она была рада, что он не стал задаваться.

— Вообще-то, даже страшно, как легко оказалось ее одурачить, — заметил он. — Вот так пожилые люди и лишаются домов и сбережений.

— Я чувствую себя шпионкой, — добавила Рут. — Как будто мы только что выполнили секретную миссию.

— Думаю, она, как и большинство людей, легко попадется на любую идею, которая будет обещать что-то даром.

— Да, кстати об этом, сколько стоит этот Мира Мар?

— Не беспокойся об этом.

— Брось. Сколько?

— Я беру это на себя. Если ей там понравится, мы потом разберемся. Если нет, эти три месяца будут за мой счет. Она вернется к себе, а мы придумаем что-нибудь еще.

Рут нравилось, что он снова сказал «мы придумаем».

— Ну давай тогда поделим стоимость этих трех месяцев пополам.

— Позволь мне сделать это самому, ладно?

— С чего бы?

— Потому что, как мне кажется, это самая важная вещь из всех, что я делал за последнее время. Считай это добрым поступком вдень бойскаута. Мицвой[23] и тренингом праведности. Или временным помешательством. Мне просто это приятно, по-человечески. Это делает меня счастливым.