На следующий день мы сидели во дворе при лавке, наслаждаясь спокойствием, как вдруг до нас донесся голос:

— Эй, а я думал, ты умерла.

Это сказал солдат в военной форме, смотрящий на Гао Лин.

— Что ты здесь делаешь? — спросила его Гао Лин, поднявшись со скамьи.

— Я здесь живу, — ухмыльнулся тот в ответ. — Это мой дом.

И тогда мы поняли, что перед нами Фу Нань. Я впервые видела человека, который мог стать моим мужем. Он был крупным, как и его отец, с длинным широким носом. Гао Лин встала, забрала у него узел с вещами и предложила сесть. Она обращалась с ним с подчеркнутой вежливостью, как с нежеланным гостем.

— Что случилось с твоими пальцами? — спросила она.

У него отсутствовали оба мизинца.

Он сначала смутился, потом рассмеялся.

— Я чертов герой войны, — сказал он, затем посмотрел на нас. — А это кто такие?

Гао Лин назвала наши имена и пояснила, что каждый из нас делает в лавке. Фу Нань кивнул, потом указал на Сестру Юй.

— Эта здесь больше не нужна. Я сам буду заниматься деньгами.

— Она — моя добрая подруга.

— А ты кто такая? — вперил он тяжелый взгляд в Гао Лин, но когда та не отвела глаз, добавил: — А, все та же бойкая гадюка… Ну, можешь спорить с новым хозяином лавки. Он приедет завтра.

Фу Нань швырнул на стол документ, покрытый красными отметинами именных печатей. Гао Лин тут же ее подхватила.

— Ты продал лавку? У тебя не было никакого права! Ты не можешь заставить нашу семью работать на кого-то другого! А долг, почему он стал еще больше? Что ты сделал? Проиграл деньги? Прокурил? Проел? Что?

— Сейчас я пойду спать, — сказал он. — А когда проснусь, я не хочу больше видеть здесь эту горбатую женщину. Мне на нее смотреть страшно. — И он отмахнулся, чтобы прекратить дальнейшие препирательства.

Он ушел, и вскоре до нас донесся запах опиумного дыма. Гао Лин принялась ругаться.

Учитель Пань вздохнул:

— Ну, главное, что война закончилась и мы можем спросить друзей из медицинского колледжа, не знают ли они, где можно найти свободный угол.

— Я не уйду, — заявила Гао Лин.

Как она могла так сказать после всего, что она говорила о своем муже?

— Ты что, останешься с этим бесом? — воскликнула я.

— Это наша семейная лавка, и я никуда из нее не уйду. Война закончилась, и сейчас я готова дать ему отпор.

Я попыталась отговорить ее, но Учитель Пань коснулся моей руки:

— Дай ей время. Она придет в себя.

Сестра Юй в тот же день ушла в медицинский колледж, но вскоре вернулась.

— Там мисс Грутофф, — сказала она. — Ее освободили из плена. Вот только она очень, очень больна.

Мы вчетвером немедленно отправились ее проведать в доме еще одной иностранки, миссис Райли. Стоило нам только войти, и я сразу заметила, как исхудала мисс Грутофф. Раньше мы шутили, что у иностранок большая грудь, потому что они пьют много молока. Но сейчас мисс Грутофф выглядела истощенной и очень бледной. Она настояла на том, чтобы встать и поприветствовать нас. Мы же пытались ее убедить не беспокоиться и не утруждать себя вежливостью по отношению к старым друзьям. Кожа на ее лице и руках висела складками. Некогда рыжие волосы были седыми и редкими.

— Как вы поживаете? — спросили мы ее.

— Неплохо, — ответила она, радостно улыбаясь. — Как видите, жива. Японцы не смогли заморить меня голодом. А вот комарам почти удалось высосать из меня жизнь. Малярия.

Две маленькие воспитанницы приюта тоже заболели малярией и умерли, но я не стала говорить об этом мисс Грутофф. У нас будет достаточно времени, чтобы поделиться дурными новостями.

— Вы должны скорее поправиться, — сказала я, — чтобы мы могли снова открыть приют.

Мисс Грутофф покачала головой:

— Старого монастыря больше нет. Он разрушен. Мне об этом сказал один из миссионеров.

Мы все вскрикнули.

— Деревья, здание — все было сожжено и уничтожено.

Вторая иностранка, миссис Райли, кивнула.

Мне хотелось спросить, что случилось с могилами, но я не смогла произнести ни слова. Я чувствовала то же самое, что и в день, когда мне сказали, что Кай Цзин мертв. Подумав об этом, я попыталась представить его лицо, но у меня получилось лишь вспомнить, как лежат камни на его могиле. Как долго я его любила, пока он был жив? И как долго я горевала с тех пор, как его убили?

Тем временем миссис Райли сообщила:

— Мы собираемся открыть в Пекине школу, как только найдем здание. Но сейчас нам надо помочь мисс Грутофф поправиться, да, Рут? — И она похлопала ее по руке.

— Мы поможем, — заверили мы. — Чем угодно. Мы любим мисс Грутофф. Она для нас и мать, и сестра. Что мы можем сделать?

Миссис Райли сказала, что мисс Грутофф должна вернуться в США, чтобы показаться врачам в Сан-Франциско. Но ей потребуется помощь, чтобы довезти ее до Гонконга и дальше, через океан.

— Не согласится ли кто-нибудь из вас поехать со мной? Мне думается, мы можем помочь с визой.

— Мы можем все поехать! — вдруг ответила Гао Лин.

Мисс Грутофф стало неловко, я это видела.

— Я не хотела бы беспокоить всех вас, — сказала она. — По-моему, одного помощника вполне достаточно.

А потом она вздохнула и сказала, что очень устала, что ей надо лечь отдохнуть.

Выйдя из комнаты, мы неуверенно переглянулись, не зная, как начать обсуждение того, кто поможет мисс Грутофф добраться до Америки? Мисс Грутофф просила о помощи, а не о любезности. Но мы все понимали, что она еще предлагала и прекрасную возможность. Вот только воспользоваться ею мог лишь один человек. Для меня Америка была чем-то вроде христианского рая, где меня ждал Кай Цзин. То есть я понимала, что это не так, но у меня все равно была надежда, что там я смогу найти счастье, которое все это время от меня скрывалось. Уехав туда, я смогу оставить позади свое проклятие, свое дурное прошлое.

И тут до меня донеслись слова Гао Лин:

— Должен поехать Учитель Пань. Он старший из нас, самый опытный.

По тому, как она поспешила с предложениями, я поняла, что она тоже хотела поехать.

— В чем опытный? — спросил он. — Боюсь, от меня будет немного помощи. Я старик, который теперь читать и писать может, только если буквы огромного размера и поднесены прямо к носу. К тому же неприлично мужчине сопровождать женщину. А что, если ей понадобится помощь ночью?

— Сестра Юй, — сказала Гао Лин, — тогда поезжай ты. У тебя достаточно ума, чтобы преодолеть любые обстоятельства.

Еще одно предложение! Гао Лин отчаянно хотелось поехать, вот она и втягивала в обсуждение как можно больше людей, чтобы выбор пал на нее.

— Если мне самой не потребуется помощь, — отозвалась Сестра Юй. — Не смешите меня! К тому же никуда я из Китая не поеду. Честно вам скажу, хоть я и люблю по-христиански мисс Грутофф и остальных наших иностранных друзей, мне совсем не хочется общаться с другими американцами. Будет в Китае гражданская война или нет, я уж лучше останусь здесь.

— Тогда должна ехать Лу Лин, — сказала Гао Лин.

Ну и что мне оставалось делать? Мне пришлось отказаться:

— Я никогда не оставлю свекра или тебя.

— Нет-нет, тебе не надо присматривать за этим стариком, — услышала я слова Учителя Паня. — Я хотел тебе сказать, что могу снова жениться. Да, я знаю, о чем ты думаешь: что боги посмеются надо мной. Да и мне самому смешно.

— Но на ком? — спросила я.

Я не могла себе представить, что он находил время ухаживать за женщиной. Учитель Пань всегда был в лавке, кроме редких случаев, когда ненадолго выходил по делам.

— Она живет в соседнем доме, давно овдовела, ее муж владел книжной лавкой.

— Ба! Мужчина, который подавал в суд на нашу семью! — воскликнула Гао Лин.

— Книги были подделками, и он проиграл дело, — напомнила я ей.

Но потом мы опомнились и стали поздравлять Учителя Паня и спрашивать, хорошо ли она готовит, приятна ли на лицо, благозвучен ли ее голос и не слишком ли требовательная у нее семья. Я была счастлива за него и рада, что мне больше не надо всех убеждать в том, что я не хочу ехать в Америку.