— Не плачь маленькая…
Мысленно молю, лишь бы она успокоилась и перестала плакать, но слёзы её хлынули только с новой силой. У самого в горле непролазный ком, хочется прямо сейчас пустить себе пулю в лоб. Моя малышка как будто была не здесь. Ульяша совершенно не замечала никого вокруг, словно находилась в своем маленьком мире. Я хотел неотрывно следить за каждым её движением, до самой страшной шизофрении хочу видеть ее, мало! Мало смотреть на неё, но я знал что ещё не время. Остается ждать… И я терпеливо ждал, хотя внутри бушевал неугасающий погибельный вулкан.
— Все сын, пора уходить, ты и так сегодня дольше чем обычно находишься на территории.
— Да… Я ухожу уже, спасибо.
На последок, бросил ещё один взгляд в сторону моей девочки, силой мысли прошу её посмотреть на меня, почувствовать моё присутствие, молю посмотреть в мою сторону и она как будто это понимает. Резко вскакивает со скамеечки и начинает суматошно оглядываться по сторонам, она словно ощущает моё присутствие рядом, отец тоже это замечает и как можно скорее выводит меня за территорию особняка.
Наше время.
От лица Ульяны.
Я не верила собственным глазам, практически в пару шагов, напротив меня стоял Алекс, человек, который все пять лет находился со мной рядом в Лондоне… Мужчина, который вытянул меня из пучины топкого, вязкого болота и вернул к нормальной жизни… А я только сейчас вспоминаю смысл его слов сказанных перед моим отъездом в тот день. Случайности не случайны, да?
— Простите.
Растерявшись, я выбегаю из комнаты и бегу рассекая коридор дома, выбегая на небольшую открытую трассу, как можно сильнее впиваюсь пальцами в деревянное перило веранды. Прикрываю веки, осознавая как близко… Как рядом Герман был всегда рядом.
— Можно?
Вздрагиваю от неожиданности. Даже не оглядываясь назад, я тихо усмехаюсь сама себе.
— В вашей жизни сейчас наступает новый этап… Так вы говорили?
Вспоминаю его слова и поворачиваюсь к нему лицом, Алекс стоит напротив, внимательно разглядывая моё лицо, а я зеркалю его действия. Как я сразу не заметила их сходства? Они же как две капли воды, такие же синие глаза, в которых можно утонуть.
— Так… Я рад что ты запомнила мои слова, и видимо я был прав, твои глаза сейчас совершенно другие. Я вижу в них жизнь, девочка..
— Значит… Всё эти годы вы знали кто я такая? Безумие какое-то, я всегда думала что такое можно увидеть только в кино, но не в реальной жизни.
Я прибывала в нереальной растерянности от его слов, ноги совершенно не слушались, чтобы не свалиться на пол от шока, присаживаюсь в кресло, обхватывая пальцами пульсирующие виски, боль не прекращается, она лишь усиливается ноющим спазмом, чувствую как отец Германа садится рядом, по отечески обнимая меня одной крепкой рукой за плечи.
— Ульян, я сейчас не буду ничего объяснять, ты и так все знаешь и понимаешь, мне пришлось врать… Врать ради сына, он не жил все это время, существовал в оболочке своего тела.
Я лишь молча кивнула и улыбнулась в ответ.
— Вы же все видели… Как оказалось, мы находились друг от друга на расстоянии 2501 километра, но страдали одинаково.
— Он не признается тебе… А я скажу, хочу чтобы ты знала. В первый год после вашего разрыва, он очень часто прилетал в Лондон и наблюдал за тобой. Я еле сдерживал его чтобы он только не рванул к тебе, потом родился Макс, и ему уже было не до поездок, но это не значит что он не видел тебя и не знал как ты живешь.
Я и предоставить не могла что он способен на такое. Приезжал… Наблюдал со стороны? Если бы я только знала тогда, если бы видела его. Сама бы рванула к нему и бросилась в обьятия не задумываясь. Хотя… Это наверно глупость, но я кожей чувствовала иногда его присутствие, думала что напросто схожу с ума, но как сейчас оказалось, я действительно его чувствовала телом и душой.
— Так вот что он имел ввиду, когда говорил что все время был со мной рядом. Я тоже ощущала его присутствие, но сбрасывала всё на какую-то разыгравшуюся шизофрению…
— Честно, я изначально думал она у моего сына развивается, но познакомившись поближе с тобой, я прекрасно его понял. Ульяна, я дам совет. Вы наконец-то обрели свое потерянное счастье, берегите друг друга, не потеряете его снова.
Улыбаюсь ему сквозь проступившие слёзы. Алекс тепло усмехается и прижимает меня к себе ближе, огромной ладонью обхватывает мою макушку и укладывает её к себе на плечо.
— Помнишь посылку которую тебе прислали в день твоего отъезда?
— Баночка ежевичного варенья…
Меня простреливает свинцовой пулей внезапная догадка. Отстраняюсь от Алекса, заглядывая в добрые глаза.
— Герман…
— Умная девочка.
Мы ещё немного так посидели, a потом вместе мы Отправились в дом. До самой поздней ночи мы сидели и вели задушевные разговоры, а ещё я узнала про Ольгу. Сейчас я понимала, что все наконец-то стало на круги своя, все идёт так, как и долго было быть. Но как только мы принимаем происходящее за настоящее счастье, его обязательно нужно кому нибудь нарушить…
Утро.
— Аааа!! Нет! Не надо! Прошуууу! Не надо, не трогай меня!!!
— Ульяш?! Слышишь меня? Ульяш, проснись, посмотри на меня.
Герман трепетно хватает мои плечи, пытаясь привести меня в чувства, он громко пытается позвать меня по имени. Не сразу могу расслышать чётко его голос, я будто нахожусь не здесь, a в каком-то непроницаемом коконе, ничего не соображаю, но все же прихожу в себя, глядя на моего мужчину мутными глазами.
— Ульяш?! Эй, ты чего, девочка моя?! Все… Приходи в себя, моя хорошая.
Герман сгребает меня в свои обьятия, а я сиротливо обхватываю плечи обеими руками, меня всю трясёт от ночного кошмара, горькие слезы лились не прекращаясь, нервная дрожь огромной лавиной окатила все хрупкое тело. Меня трясло так, будто я всю ночь стояла под холодным проливным дождем, Герман испугавшись, ещё сильнее прижал меня к груди, его руки успокаивающе гладили мою спину, а я по немного приходила в себя.
— Ульяш? Что случилось? Кошмар? Что-тебе приснилось? Что? Не молчи!
— Гер, мне страшно, страшно за тебя, за себя…
— Ты сейчас о чем вообще, что тебе приснилось?
От внезапного приступа паники, казалось я перестала ощущать собственное дыхание. Мне словно резким движением полоснули ножом по горлу, от этого ощущения, я задыхалась и судорожно кашляла, к горлу подкатил огромный ком, я принялась жадно ртом хватать воздух, у меня начиналась жуткая истерика.
— Игорь… Этот сон будто был на яву, мне страшно… Страшно, понимаешь?
— Ты испугалась? Тшш… Ульяш он в камере, ему не выйти, слышишь? Ничего не бойся, я рядом с тобой.
Я лишь сильнее к нему прижималась как маленькая девочка, дрожащими руками крепко обхватила шею Германа, утыкаясь влажным носиком в его плечо.
— Почему у меня такое ощущение что, что-то должно случиться?
— Не думай об этом, все будет хорошо, успокойся девочка моя.
Герман со всем трепетом поцеловал мою макушку и нежно провёл ладонью по моим растрепанным волосам, пытаясь ко всему прочему ещё и утешать меня.
— Малышка моя, прекращай плакать, у меня у самого сердце болит когда я вижу твои слезы, улыбнись, вспомни лучше как ты тачку мне разукрасила или как кофе в меня выплеснула, ну?
Его слова заметно проводят меня в чувства, он старается утереть каждую капельку моих соленых слез, через силу улыбнувшись, заглянула в обеспокоенные глаза Германа.
— Это когда ты меня проституткой назвал и оставил в одной камере с вонючим бомжом, от запаха которого я потом еле отмылась?
— Не лучшее воспоминание… Но я рад что ты улыбаешься.
Прижавшись своим лбом к моему, Герман заливисто засмеялся, наклонился к моим губам чтобы оставить лёгкий поцелуй, он аккуратно уложил меня снова в постель и прилег в обнимку рядом.
— Постарайся ещё заснуть… Не думай о плохом, я рядом… Со мной тебе нечего бояться.
Но нашу идиллию прервали, с грохотом дверь в нашу комнату открывается и в нее залетает ошарашенный Макс.
