Устроив небольшой отдых измученному организму, Ломагин стал свидетелем, интересного разговора происходящего между двумя солдатами.

— Я не понимаю, почему мы должны с ними воевать, мы же работаем на одну компанию, впустим их, отдадим, все, что они хотят, и эвакуируемся из этого города к чертовой матери, — экспрессивно размахивая сигаретой, чуть ли не кричал молодой мужчина.

— Тише ты, — шикнул на него старший напарник, опасливо поводив головой по сторонам, будто бы опасаясь, что помимо них в курилке может быть, кто-то ещё.

— Идиот, послушай меня внимательно, и больше не перед кем не сморозь подобную чушь, иначе тебя живо отправят к яйцеголовым в качестве материала для опытов, они и так жалуются на нехватку добровольцев и… — ещё раз оглядев окружающее пространство, мужчина шёпотом произнёс, — ты не замечал, что у нас куда-то пропали уборщики.

Судя по растерянному виду внезапно побелевшего военного, о подобном он никогда не задумывался и сейчас, он делал для себя новые и чудесные открытия.

— Ты думаешь, что их… того, — сдавленно прошептал мужчина.

— Да, того, – утвердительно кивнул головой его напарник, – поэтому держи рот на замке и будь паинькой. К тому же, стоит этим мудакам снаружи, добраться до нас, то нам настанут кранты, нас всех убьют и хорошо, если просто убьют, а не сделают перед этим с нашими задницами противоестественные деяния. — Сделав по-особому долгую затяжку, словно это была последняя сигарета в его жизни, мужчина продолжил своё наставление. — Я не говорю, что нам нужно принимать всё как есть, уверен, нас списали, и те и другие, но находясь здесь у нас, есть шанс выбраться отсюда, перед тем, как нас скормят оголодавшим тварям, нам просто нужно выждать момент. Поэтому держись поближе ко мне и, пожалуйста, без всякой самодеятельности, мы в этом дерьме замазаны по самую макушку головы.

“Интересные тут происходят дела, как пауки в одной банке, чуть что, так сразу пожирают друг друга.” — Ломагин продолжил остановленное движение, стараясь отрешиться от воющего желудка и обильного слюноотделения. — “Получается, мне и не нужно тащиться в эту грёбанную башню администрации, достаточно найти языка, и с помощью старой доброй угрозы ультранасилия заставить поделиться необходимыми данными, а потом, покинуть это место пока они не превратилось в маленький филиал ада.”

Услышав звуки воды, Ломагин ускорился, если это то о чем он думает, то военный инженер сорвал джек-пот. Да, удаче не покинула его, он находился прямиком над душевой, в которой, кто-то, судя по хриплому голосу и не попадающим в такт словам, принимал душ человек без музыкального слуха и отвратительной манерой пения.

Выждав момент и убедившись в том, что в этом месте больше никого нет, Ломагин с силой выдавил решетку наружу, из-за общей слабости не сумев ее удержать. С грохотом решетка упала на мокрый пол, оборвав поющего мужчину на полуслове.

— Что за нахрен вы тут творите, — проорал мужчина, больше смущенный тем, что его застукали за сеансом песнопения, нежели, беспокойством о том, что тут происходит.

Ответом ему стал громкий шлепок выпавшего из воздуховода тела и раздавшееся следом мычание. Незачем было Ломагину делать вдох перед падением, не рассчитав время на приземление, военный инженер не успел закрыть свой рот, упав лицом прямиком в кем-то забытое на полу мыло. Хорошо смоченный водой мыльный кусок, без всякого труда проскочил в горло Ломагина, перекрывая доступ к кислороду. Катаясь по полу и синеющий от недостатка кислорода военный инженер, смог встать на карачки, и вызвать рвотный рефлекс, избавляясь от пенящейся, отвратительной на вкус массы, что далось ему чрезвычайно просто, достаточно было подумать о том, где это мыло находилось до попадания на пол,

— Эй, ты там ещё и проблеваться решил, мудила, убирать будешь всё сам, наши уборщики куда-то подевались, — со смешком в конце предложения мужчина вновь открыл кран на полную, — а не уберешься, клянусь тем парнем на небе, я найду тебя, и ты узнаешь, куда же они пропали… ах-ха-ха-ха.

По душевой вновь начало разноситься отвратительное пение мужчины. Сплюнув на пол вязкую массу, Ломагин подошёл к полке с мыльными принадлежностями.

“Надо же.” — Разглядывал многочисленные шампуни военный инженер. – “Тут заботятся о комфорте своих людей, как это мило.” – Полежи пока тут и никуда не убегай, — обратился Ломагин, к телефону положив его на полку с шампунями.

— Так даже лучше, — произнёс Ломагин, приближаясь к душевой кабине, из которой доносился мужской голос. Видимо, мужчина не понаслышке знал, куда подевались пропавшие уборщики, и тон с которым он это произносил, красноречивее любых слов описал судьбу бедолаг выбравших неудачное место для своей работы. А значит, никаких сожалений, он испытывать не будет, таким уродам не место на этой земле.

Ломагин не дошёл до двери нескольких метров, как ослабший организм решил продемонстрировать ему свое «фи». Неожиданно закружившаяся голова и предательски подогнувшиеся ноги, заставили Ломагина вновь оказаться на мокром полу.

— Говнюк, что ты творишь? – Заорал мужчина, почувствовав прикосновение человеческой ладони к своей ноге. – Тебе точно пиз… — слова застряли в горле мужчины, стоило ему только посмотреть на того смертника, что посмел побеспокоить его покой. Известный, пусть и в узких кругах, ученый отрицающий существование всего сверхъестественного, говоря всем и всё, что наука и есть истинный творец всего необычного. Впервые в жизни, он потерял дар речи, смотря в горящие красным глаза, словно толкая тяжелую тележку в гору, он смог вымолвить своё последнее слово.

Какая ирония судьбы, перед своей смертью, ученый отправивший под нож сотни человек, стал верующим, совершенно не осознавая того факта, что именно его коллега, используя научные изыскания породил это ужасающее существо скрывающееся под обличием красивого мужчины. С чавкающими звуками монстр, в которого превратился Ломагин, пожирал тучно тело мужчины, а вырвавшиеся из тела белесые нити поглощали рекой текущую на пол кровь, стремясь не упустить ни единой питательной молекулы.

Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить.

Ломагин, как никто другой подходил под описание Петра. Человек снаружи, демон внутри. Довольно слизывающий кровь со своих ладоней монстр, навсегда стал сутью военного инженера. На протяжении всей свой жизни Ломагин будет вынужден бороться со своим вторым «Я», и в тот момент, когда он ослабит схватку, позволит бездне окончательно поглотить себя, именно тогда его путь будет закончен.

Сидя под тёплыми струями продолжающей течь воды, Ломагин чувствовал умиротворение, наполнившее его душу, он дал волю внутреннему зверю, но в тоже время, он смог утихомирить его, как только от мужчины не осталось и следа. Ощущать себя беспомощным существом было очень тяжело, и теперь, чувствуя силу, вновь воспылавшую в глубинах его тела, Ломагин был доволен.

“Может быть, это моё предназначение, карать грешников, обрывать их жизненный путь, призывать к ответу за совершённые ими преступления?”- Задался животрепещущим вопросом военный инженер. “Нет, это будет уже слишком, так и крышей поехать недолго, простой убийца, и оправдывать свои поступки религиозной чушью, означает вступить на скользкую дорожку в никуда.” – Одернул себя Ломагин, медленно поднимаясь с пола. Выходить из-под тёплого душа не было никакого желания, хотелось остаться здесь ещё на часик, прийти в себя, собраться с мыслями. Но, с сожалением вздохнув, Ломагин закрыл вентиль душа, возводя преграду перед потоком воды.