Лис вывернул штурвал до предела, но это не спасло его от почти прямого попадания в корпус истребителя. Машина обиженно взвыла и дернулась куда-то в сторону, лишая квартерона возможности прицелиться и вынуждая того послать ракеты почти вслепую, куда-то наугад, полагаясь на свою интуицию и неудобный угол обзора визора. Интуиция не подвела, третий истребитель, так азартно гонявшийся за надоедливой мухой-царгом, вот уже несколько минут не дающей им покоя, рассыпался металлическим хламом прямо в полете, в то время как самого Лиса взяли в клещи другие два истребителя. Но и этим не повезло. Не успел парень испугаться заглянувшей в лицо смерти, как два охотника также рассыпались кучей космического мусора под ударами артиллерии «Гремящего» и «Новика». Долгожданное окно наконец-то было открыто.

- Хратар, давай! – крикнул Лис, уворачиваясь от осколков и разворачиваясь в сторону челноков, уходя вместе с ними в спасительный прыжок. Последними в гиперпространстве скрылись прикрывающие их отход корветы, оставляя за собой замерший в пустоте космоса фрегат наедине с мертвым пассажирским лайнером и разлетевшимися в разные стороны кусками уничтоженных истребителей. В этот раз пиратам пришлось уйти ни с чем.

***

«И как же так получилось?» - рассматривая серый в ржавых подтеках потолок своей тюремной камеры раз за разом спрашивал себя Лис, вот уже вторые сутки валяясь на жесткой кушетке и гадая о том, что ждет его дальше. Впрочем, он прекрасно понимал, за что он здесь находится; еще там, на лайнере, на этом проклятом мостике, парень знал, что угодит за решетку, как только высадится на космодроме на орбите колонии С-4, едва его пленник попадет в заботливые руки Стражи, а сержанта Хратара вызовут на допрос в качестве свидетеля. Разумеется, на дознание вызвали всех, кто участвовал в той схватке с пиратами, в том числе и капитана «Новика» Октая, к огромному удивлению Лисара, оказавшегося настоящим орком лет сорока с пронзительным взглядом карих глаз и проседью на висках. Орвара и остальных отпустили сразу же как только стражи взяли с них показания, а вот Лисара задержали до выяснения обстоятельств. С тех пор Лис тут и томится в пустой камере три на три, где из мебели была только жесткая кушетка, а удобства находились в другом конце комнаты, погруженной в легкий полумрак из-за тусклого света, что давала световая панель над его головой. В камере было холодно, кормили узника через раз, а вода, постоянно капающая с потолка, неслабо действовала на нервы.

Лисар вновь тяжело вздохнул и нехотя встал со своего ложа, разминая закоченевшее от холода тело и на чем свет стоит кляня того Императора, что законом утвердил такие нечеловеческие условия содержания заключенных, неукоснительно соблюдавшиеся вот уже четвертое столетие. И если четыреста лет назад над состоянием камер обычно трудилась природа и человеческая халатность, то сейчас, в век высоких технологий, когда человечество всеми силами стремится к собственному комфорту, в тюрьмах ужасные условия создавались искусственно, дабы преступник полной ложкой хлебнул результат своих нечестивых деяний. Будучи свободным человеком Лис только одобрял подобное положение вещей, но оказавшись по ту сторону решетки вынужден был разделить все тяготы пребывания в заключении. И хотя сроку его был всего лишь второй день, парню этого хватило.

«Надеюсь, Орв не наделает глупостей, пока я тухну здесь», - думал молодой человек, начиная привычный комплекс упражнений, выученный еще в Академии. Северянин почти не удивился, когда их взяли прямо на станции, видимо догадался еще задолго до прибытия на планету, времени подумать у него было предостаточно, Орвар же идиотом никогда не был. Поймав его взгляд, тогда, когда их окружили молчаливые парни в форме Стражи, Лис только предостерегающе покачал головой, прося его ничего не предпринимать. Друг понятливо кивнул, но квартерон все равно сомневался, что импульсивный островитянин воздержится от необдуманных действий, а проблем с имперскими дознавателями, что разбирали судебные дела и выносили приговоры, им как раз и не хватало до кучи. Одно радовало Лиса во всем том безумии, что сейчас с ним творилось, так это то, что за два дня проведенных в полном одиночестве и вынужденном безделье, у него наконец-то нашлось время разобраться в себе, подумать о своей жизни в целом и выстроить примерный план действий в будущем. Но для начала нужно было выбраться на свободу.

- Отреченный Лисар, - дверь в его камеру отворилась, являя узнику незнакомого стража. – На выход.

- Есть, - парень прекратил отжимания, встал с пола, отряхнулся, пригладил растрепанные волосы и направился вслед за конвоировавшим его бойцом. Похоже, пришла пора для важного разговора.

Его привели в комнату для допросов, без окон, с зеркалом во всю стену, за которой находилась еще одна комната с наблюдателями и следователями из Стражи. За металлическим столом, приколоченном к полу допросной, сидел подтянутый мужчина лет пятидесяти, седой как лунь, что-то сосредоточенно изучавший в своем планшете. На вошедших стража и подследственного он даже не взглянул, а на слова стража о том, что Отреченный Лисар доставлен, только кивнул и небрежным жестом отпустил бойца восвояси, оставив его и квартерона наедине.

- Присаживайтесь, молодой человек, в ногах правды нет, - проговорил дознаватель, не отрываясь от экрана компьютера.

Лис сел на также прикрученный к полу жесткий стул, ноги случайно задели приваренные к его ножкам силовые колодки, на столе находились такие же для рук, в которые заковывали каждого обвиняемого, во избежание всякого рода эксцессов. Парень протянул руки вперед, чтобы колодки надежно зафиксировали кисти, но был остановлен самим дознавателем.

- В этом нет необходимости, - проговорил он, перелистывая страницу какого-то документа в планшете.

- Спасибо, - вежливо поблагодарил молодой человек, чинно сложив руки на коленях и сцепив их в замок в попытке унять бешено колотящееся сердце.

Странное дело, вроде бы человек перед ним не сделал и не сказал ничего угрожающего, но у Лисара мороз прошел по коже при одном только взгляде на него, все чувства, обострившиеся до предела во время вынужденного одиночества буквально взвыли об опасности, исходившей от дознавателя, одетого в строгую черную форму и носившего на лацкане пиджака золотой знак своего ведомства – орел с мечом в одной лапе и свитком в другой. Парень огляделся, всюду, из каждого угла на него смотрели камеры слежения, а зеркало справа от него в своей стеклянной глади бесстрастно отразило бледного черноволосого паренька лет двадцати, с осунувшимся лицом и расширившимися от страха глазами. Лису отражение не понравилось, внезапно разозлившись он отвернулся от зеркальной стены и внезапно натолкнулся на холодный изучающий взгляд дознавателя, что вот уже некоторое время с интересом наблюдал за ним.

- Можете звать меня господином Леандром, - представился дознаватель.

«Ренсиец», - машинально отметил про себя Лис.

- А Вы у нас Отреченный Лисар номер 978134, урожденный Джатт и недавний выпускник дризорской военной академии. Что не так? – заметив, как вздрогнул его собеседник, спросил дознаватель.

- Просто давно не слышал, как кто-то другой произносит мою родовую фамилию, - объяснил свою странную реакцию Лис. – Семь лет как.

- Ясно, - кивнул господин Леандр и все также спокойно продолжил: - На «Светоч» попали как обычный пассажир, вместе со своим другом, еще одним Отреченным по имени Орвар, урожденным Вестаром, ставшим потом штатным врачом и начальником медслужбы лайнера. Когда произошло нападение пиратов, Вы взяли командование на себя и даже сумели не только грамотно организовать эвакуацию, но и захватить предателя, а также вернуть флоту четыре истребителя, являющихся секретной разработкой Минобороны Империи. Все верно?

- Вообще-то за грамотную эвакуацию надо благодарить сержанта Хратара, это он занимался размещением людей, а насчет возвращения царгов уже вопрос к капитану Октаю и его корветам, если бы не его своевременные действия и команды, я бы с Вами сейчас тут не разговаривал бы, - поспешил уточнить Лисар, едва дознаватель сделал паузу. – Мое участие свелось только к тому, что я просто пилотировал доставшийся мне истребитель.