За танком продвигалась пехота. Пока из танка ведется пулеметный и пушечный огонь, пехота перебегает. Пулемет красноармейцам головы поднять не дает. Бойцы по немцам из трехлинеек огонь ведут, только попробуй еще попади в подвижную ростовую цель. Немец перебежал и залег. Вся перебежка – секунды три, прицелиться не успеваешь. Михаил стал стрелять по смотровой щели танка. На немецких танках стоит бронестекло. А на чехословацком 38Т его нет. Один выстрел, второй, третий. На четвертый – удача. Танк начал левый разворот и застыл. Механик-водитель сражен наповал, винтовочная пуля при попадании в голову шансов не оставляет.

Почти сразу к танку перебежками красноармеец продвигаться стал. В руке – граната. До войны считалось, что граната вполне может остановить танк, перебив гусеницу. На практике оказалось не так. Только связкой из четырех гранат это удавалось. Однако такая связка имела вес три килограмма, бросить ее дальше нескольких метров невозможно. Либо из укрытия – траншеи, окопа, на которые танк уже наползает. Либо, если местность открытая и удалось подобраться сбоку, в мертвой зоне, после подрыва сам мертвым будешь.

Бойца с гранатой немцы заметили, стрелять стали. У немецкой пехоты карабины Маузера. Пистолеты-пулеметы – у специальных подразделений вроде ягд-команд, ГФП – полевой полиции, СС. Эсэсовцы имели все самое лучшее – оружие, питание, технику, да еще в первую очередь.

Наши бойцы по немецкой пехоте открыли частый огонь. Боец с гранатой подобрался к танку поближе, грамотно бросил гранату на моторный отсек. За ревом двигателя взрыв едва слышен. Вверх пламя рвануло. Открылись люки, из танка танкисты полезли. Вот где красноармейцы отыгрались! Ни один танкист не смог на землю спуститься, в каждого по несколько пуль попало. Танк горел недолго, то ли бензобак рванул, то ли боеприпасы. Грохнуло здорово! Черный густой дым повалил.

Без поддержки танка наступление на улице прекратилось. Немцы без поддержки бронетехники не наступали, нет такого в уставе. А на открытой местности сначала авиация наши позиции обрабатывала, потом артиллерия, не жалея снарядов, затем танки давили все, что еще стреляло.

Михаил смотрел, учился тактике. Если враг в чем-то сильнее, надо перенимать опыт. Вот в Красной армии пропагандировали штыковые атаки. Они хороши были, пока не появилось автоматическое оружие – автоматы, пулеметы. Пара пулеметов вполне могла остановить наступление батальона. Справедливости ради, иногда такие атаки удавались. Немцы их боялись, считали варварством, устаревшим способом ведения войны…

Восьмого июля, на семнадцатый день войны, закончилось сопротивление войск РККА, окруженных в районе Налибокской пущи, Новогрудка и Столбца. Часть войск с большими потерями смогла прорваться к своим, другие перешли к партизанским действиям. Тем более 29 июня вышло постановление об организации партизанского движения. Материально – оружием, взрывчаткой, боеприпасами, продовольствием, – оно поддержано не было. Сталин считал, что партизаны должны обеспечить себя сами, отобрать у врага. Только как у немцев отобрать, если они вооружены до зубов, а у красноармейцев патронов нет, как и гранат, и питаются тем, что жители дают?

Значительная часть бойцов попала в плен. Из 44 дивизий фронта 24 были полностью разгромлены. Под Белостоком и Минском были взяты в плен 328 тысяч наших бойцов и командиров, под Смоленском – 310 тысяч.

Девятого июля, на восемнадцатый день войны, части двадцатой армии РККА оставили Витебск.

Фактически дорога на Москву была открыта. Из частей в штабы поступают отрывочные сведения, не дающие представления, где проходит линия обороны, какие полки и дивизии занимают позиции.

По приказу Генштаба летчики Красной армии проводили воздушную разведку, но полной картины она не давала. Порой по одной дороге идет немецкая колонна, по параллельной дороге – наш потрепанный полк. Пыль, дым от выхлопов моторов, звезд или крестов с высоты полета не видно. Вот где сказалась нехватка в войсках радиостанций!

Свою роту Михаил нашел без труда, и отделение свое тоже. Потери, конечно, были, но и Щедрин, и Сарычев, и Гаврилов были живы и практически здоровы. Только Гаврилову слегка зацепило правую ногу, считай, царапнуло. Прихрамывал, но шел.

В общем же, конечно, настроение у Прилучного было мутное. С одной стороны, обнадеживало, что боевые товарищи рядом. «Светку» свою, правда, потерял после боя в танке, да трехлинейку приобрел, и наган 1905 года выпуска сохранился… Правда, еще голодновато было, на единственной уцелевшей полевой кухне продуктов нет. Выручали сердобольные жители. Кто огурцов даст, кто краюху хлеба. Брать еду неловко, а еще стыдно в глаза смотреть. Один дед укорил:

– Драпаете? А нас на кого бросаете? Под немцев? Эх, сынки!

После таких слов кусок в горло не лез, хотя живот уже к позвоночнику прилип. Ослабли все, винтовка пудовой казалась, а к сапогам как будто гирю привязали… У Михаила-то сапоги были, потому как курсант. У младших командиров тоже были, а у красноармейцев – ботинки с обмотками.

У немцев – все в сапогах, причем добротных, кожаных. Немцы зачастую, когда в атаку шли, совали в голенища запасные магазины и гранаты. У них гранаты удобные, с длинной ручкой, но слабые, с нашей «лимонкой» Ф-1 не сравнить. И запал у немецких гранат горит долго – секунд пять. Наши бойцы успевали их схватить и швырнуть обратно. Красноармейцам же «карманной артиллерии», как прозвали гранаты, остро не хватало. Зачастую использовали трофейное оружие. После финской войны автоматы ППД сочли оружием полицейским. Убрали на склады, частично в погранвойска. А в сорок первом году промашку поняли, но доставались автоматы либо взводным, либо политрукам. Автомат давал высокую плотность огня, качество крайне необходимое на малых дистанциях, когда времени передернуть затвор винтовки нет. А еще автомат хорош в траншейной борьбе из-за меньшей длины. Винтовка со штыком – полтора метра в длину, не развернешься.

Километров на десять, если не больше, отошла рота Михаила. Окопались, заняли позиции по удобным для обороны особенностям местности – ручьям, возвышенностям. Хорошо, когда перед окопом ручей. В этих местах зачастую берега топкие, и танк не пройдет, завязнет. Есть шанс уничтожить, забросав гранатами неподвижную цель. Да немецкие танкисты и сами не полезут. У них карты отличные. На всех ручьях и реках отмечено направление течения, глубина, состояние берегов. А если мосты есть, то грузоподъемность указана. Сразу понятно, пройдет тяжелая техника или обход надо искать.

В начале тридцатых годов все же предполагалось, что неприятель может занять западные области Украины и Белоруссии. Стали обустраивать склады с оружием, боеприпасами и продуктами длительного хранения для организации действий партизанского движения и армейских диверсантов. Готовили людей из гражданского населения – минеров, снайперов, разведчиков, призывая их на военные сборы. Задумка отличная была, и сейчас эти отряды помогли бы. Однако доктрина сменилась, склады ликвидировали. Мало того, главному исполнителю Илье Старинову НКВД предъявило обвинение в подготовке заговора, хотя распоряжения он получал лично от Климента Ворошилова. Старинов еще оставался на свободе, но готов был к аресту. Удалось добиться аудиенции у Ворошилова, тот позвонил Берии, и дело закрыли. Однако более десяти тысяч будущих партизан успели расстрелять как участников заговора.

Михаил у старшины получил две обоймы патронов.

– Дай еще, не жмись!

– У меня один цинк на роту! – уперся старшина.

– Где ты видишь полнокровную роту? От силы два взвода наберется!

Со вздохом, как от сердца оторвал, старшина дал еще обойму. Пятнадцать патронов – это всего на несколько минут боя, а что потом? Михаил решил подпускать немцев поближе и огонь вести наверняка. Одно плохо: винтовка им не пристреляна, как бьет – неизвестно. А еще штык снят предыдущим владельцем. Винтовка же на заводе пристреливается со штыком. Стало быть, немного левее целиться надо.