– Я оставила Сэма следить за палатой Дэниела.

– Вот дерьмо…

Впереди уже показался берег Норт-Бротера, и я стала активнее работать веслом. Бриджит подхватила темп. Не глядя на меня, она вдруг сказала:

– После твоего появления здесь творятся странные вещи. Это не совпадение, Обри. И как удачно вышло, что ты ничего о себе не помнишь.

– Ты обвиняешь меня во лжи?

– Нет, дорогая. Не тебя. Только того, кто лишил тебя этих воспоминаний.

Если в прошлый раз мы шли, по ощущениям, целую вечность, то сейчас преодолели путь от берега до больницы минут за десять, забывая даже поскальзываться на траве. Лодку Бриджит небрежно бросила на берегу, и я успела только подумать о том, что нам прилетит от Герты. Уже на подходе к больнице меня посетила и другая мысль: если Герта была предательницей, то о лодке можно было и не волноваться.

Когда мы, запыхавшись, вбежали в здание, в коридоре было пусто. Подозрительно пусто.

– Э-э-й! – я хотела сообщить всем, что Дэниелу грозит опасность, но Бриджит закрыла мне рот рукой.

– Т-с-с! Тихо! Не надо никого звать.

Она бросилась к двери палаты. Толкнула её… Заперто. Пошарив в карманах, Бриджит нашла ключ и вставила его в замочную скважину, но это было бесполезно.

– Заперта изнутри.

– Чёрт, убийца уже там!

Я нервно теребила рукав куртки, пока Бриджит барабанила в дверь кулаками. Адреналин зашкаливал, и я чувствовала, что готова свернуть горы.

– Бриджит, отойди!

В узком коридоре не было места для разбега. Я отошла к стене, сделала три глубоких вдоха и рванула вперёд – прямиком к палате Дэниела. Все мышцы были напряжены. Я изо всех сил навалилась на дверь и попыталась выбить её коленом, но лишь повредила его.

Дверь не поддалась. И тогда я вспомнила слова Бриджит, небрежно брошенные в лодке. Она была права: каждый раз, когда кому-то грозила опасность, у меня получалось сотворить чудо. Тогда я воспроизвела в памяти оба момента: то, как зажглись лампочки в гостинице, и то, как я позволила ветру унести лодку подальше от Рейкерса. Именно об этом я думала… Я закрыла глаза и, сосредоточившись на двери, пробормотала себе под нос:

– Этой двери не существует. Она не заперта… Я могу войти в неё! – я почувствовала, как Бриджит коснулась моей руки, и открыла глаза. – Получилось!

Руки почему-то стали очень тяжёлыми, я словно ощущала невидимую сверхъестественную силу, бегущую по венам и пульсирующую под кожей. Это придало сил, и я смело шагнула в палату. У кровати Дэниела стоял Сэм с ножом наготове. Лезвие блестело в лучах вечного солнца.

– Назад! Вы обе! Назад! – крикнул он.

Мы обе сделали, что было велено. Сэм болезненно вытаращил глаза, и показалось, что капилляры не выдержат и лопнут. Он держал нож за рукоять, обхватив его за нижнюю часть, отчего его мизинец впивался в заточенное лезвие. Но он совсем не чувствовал боли. В этом была особая ирония: Сэм собирался убить Дэниела ножом, который заточил сам командир. В итоге он сам стал жертвой.

– Что ты делаешь, Сэм? – тихо заговорила Бриджит, украдкой поглядывающая на Дэниела. – То, что должен! Я должен, Бриджит! Должен, понимаешь?!

Дрожащей рукой он поднёс нож к горлу Дэниела. Бриджит не выдержала: бросилась на него, готовая задушить голыми руками. Но здоровяк Сэм легко отшвырнул её в стену и тупым бараньим взглядом уставился на меня.

– Сэм, зачем всё это? Что они тебе обещали?

– Не твоё дело! Я должен покончить с этим!

Я сделала шаг к нему.

– Стой на месте!

– Но Дэниел доверяет тебе… – я послушно отступила и решила потянуть время.

– Я знаю. Знаю! Но уже поздно!

Я внимательно посмотрела на Дэниела, чтобы отвлечь внимание Сэма, и крикнула:

– Дэниел!

Он повернулся к командиру со страхом в глазах. Я видела, как дрожит его рука. Я ринулась к нему, но противник был не так прост: он поднял руку, и моя ладонь уперлась в лезвие. Сэм с садистской улыбкой смотрел на меня сверху вниз. Он положил вторую ладонь на рукоять поверх моих пальцев и сильно надавил…

– С-сволоч-чь… – зашипела я.

От резкой боли слёзы потекли из глаз, и я шмыгнула носом, стараясь взять всё под контроль. Но Сэм больше не давил, он медленно вытягивал нож из моих рук, разрезая ладонь от запястья до кончиков пальцев. Но вдруг из коридора послышался шум. В палату ворвалась Герта.

– Отпусти её! – бросила она.

Пользуясь замешательством Сэма, я нанесла ему удар в пах и выхватила оружие другой рукой.

– Отличный удар, Обри.

Я стояла с ножом наготове, не зная, что делать с Сэмом дальше. Из коридора послышался шум. Вслед за Гертой в палату влетел Леон.

– Что тут происходит? – спросил он.

– Сэм… Уф-ф, он пытался убить Дэниела, – задыхаясь, ответила я.

Каждое слово давалось с трудом. Я махнула рукой в сторону Бриджит. Сэм больше ничего не пытался сделать. Он смотрел на Дэниела, который крепко спал. Казалось, он только сейчас понял, какую ошибку чуть не совершил. Герта проверила пульс Бриджит.

– Жить будет, – кивнула она мне.

Я рвано выдохнула, всё ещё сжимая в ладони нож, на котором осталась кровь Сэма. Наставница стала раздавать указания:

– Леон, запри его в архиве. Вниз по лестнице и дальше по коридору, не пропустишь. Без меня не допрашивать.

Леон обеспокоенно посмотрел на меня, когда уводил Сэма, но останавливаться не стал. Бриджит уже пришла в себя и теперь, потирая затылок, пыталась сосчитать пульс Дэниела. Когда в палате остались только мы вчетвером, Герта шагнула ко мне и аккуратно забрала нож.

– Тебе это больше не нужно, Обри.

Я рассеянно закивала в ответ. Герта положила нож на стол рядом с кроватью, и взгляд её упал на монетку, которую я сама положила на тумбочку, когда в последний раз была здесь.

– Надо же, помогла, – наставница повертела талисман в руках и слабо улыбнулась, глядя на Дэниела.

Стоя в палате рядом с двумя женщинами, которые любили Дэниела так, как он никогда не смог бы полюбить их, я почувствовала себя лишней. Уже во второй раз за день меня обуяло чувство одиночества. По щекам всё ещё беззвучно бежали слезы от боли, но какой было больше – физической или душевной, – я не знала. Шмыгнув носом, я вышла из палаты, даже не посмотрев на Дэниела.

Уже в коридоре, переведя дух, я присела на ступеньки и позволила себе разрыдаться, не стесняясь громких всхлипов и красного носа. Вытирая солёные слезы, я зашипела от боли: рана на правой руке щипала и ныла. Услышав шаги, я даже не подняла головы, не сомневаясь, что это Герта. Она присела рядом и бесцеремонно взяла меня за руку.

– Что ты делаешь?

– Тихо.

Герта быстро обработала мою рану и умело перебинтовала её. Всё это заняло у неё не больше минуты. В благодарность я просто кивнула.

– Ты знала… про Сэма?

– Догадалась. Когда Франклин сказал нам, что Дэниелу грозит опасность, я сперва решила, что он просто блефует, – слёзы всё ещё бежали по щекам, но теперь я плакала тихо. – Но потом, когда мы с Бриджит стали рассуждать… Это был единственный вариант.

– Не обманывай меня. Не единственный… Наверняка Бриджит подозревала меня.

– Думаю, она просто была в ужасном стрессе и не могла мыслить здраво. Франклин не стал бы обращаться к тебе.

Она так долго молчала, что я подняла голову и посмотрела на неё. Пустым взглядом Герта уперлась в стену.

– Что-то не так?.. – спросила я.

– Дело вовсе не в том, обратились бы ко мне или нет. Я не предала бы Дэниела, Обри. Не поступила бы так с фракцией.

– О… Прости. Я не хотела тебя обидеть.

Наставница достала из кобуры нож, которым только что чуть не убили командира, и повертела его в руках.

– Знаешь, откуда он?

Я покачала головой, зная, что вопрос был риторическим.

– Сэм отобрал его у меня после того, как я убила Марину. Франклин рассказывал тебе о ней… Он называл её сестрой. Она действительно была ему как родная. Но когда она чуть не задушила меня, мне меньше всего хотелось думать о его чувствах, – она плюнула на грязное лезвие и принялась оттирать пятно крови с него пальцем. – Дэниелу это не понравилось. Он сказал, что я могла просто обезвредить её… Приказал Сэму забрать у меня нож и носить в качестве трофея. Это… это было жестоко. Он оставил меня без оружия, и мне ещё около месяца пришлось справляться только с помощью веревки и навыков борьбы.