– Ты давно приехала? Я тебя тут раньше не видела! – говорит девушка.

– Восемь дней назад. Наверное, просто не пересекались. Я обычно так поздно не купаюсь.

– А! А я всегда в это время. Не люблю, когда народу много и на меня таращатся. Пораньше тут полон пляж местных парней, они так гогочут, все время кажется, что надо мной. Ты же заметила, как я хромаю?..

Людмила кивает:

– Заметила, но не так уж и сильно ты хромаешь, по-моему… Над чем тут смеяться?

– Ой, да брось! Некоторым лишь бы посмеяться, а над чем, без разницы. Это у меня с детства, полиомиелит. Год в больнице провалялась, и вот. Хорошо еще, вообще ходить могу. Счастье, что теперь от этой пакости прививают.

Людмила не знает, что ответить. Ей очень жалко новую знакомую, у нее такие красивые зеленые глаза, но взгляд грустный. И она пододвигает к ней авоську с булочками:

– Ты столько плавала, проголодалась, наверное? Возьми, я так наелась, не могу больше.

Девушка берет плюшку с яблочным повидлом и что-то одобрительно мычит, впиваясь в мягкую выпечку. Плюшки и правда хороши, Света и девочки из кафе знают свое дело!

Уходят с пляжа они уже подружками.

Людмила встречается с Галей через день, после смен в кафе и ресторане, и отдает ей все, что разрешается вынести с кухни. Работа-отдых-работа-отдых – в этом графике время летит стремительно, начался обратный отсчет: через шесть дней поезд. Завтра челябинская подруга и ее родители, с которыми она делит квартиру, уезжают, и хозяйка твердо сказала, что и Людмиле нужно съехать – если, конечно, та не намерена платить за все три комнаты. Она бы и рада, но деньги слишком большие…

– Андрей Валерьевич! Можно, пожалуйста, я четыре ночи переночую здесь, в кафе? – Людмила объясняет ситуацию директору.

– А где ты спать будешь? – смущенно спрашивает тот.

– Я могу так, на полке, мне места хватит, правда!

– Как на полке? Скрутит поясницу, и кто тогда мне посуду мыть будет до конца недели?

– Да вы что, я четырнадцать лет на полу спала!

«На полке» – это на длинной деревянной полке, на которую утром поварихи складывают привезенный свежеиспеченный хлеб. Жестко, конечно, но несколько ночей перекантоваться можно!

Положив под голову еще мягкую булку хлеба, завернутую в полотенце, подстелив под себя простое шерстяное одеяло типа солдатского и укрывшись белой простынкой, которой закрывают хлеб от мух, Людмила чувствует себя на нижней деревянной полке вполне комфортно. И спится ей в окружении соблазнительных запахов еды не хуже, чем в квартире в частном секторе. Она мечтает о поезде – мысленно она уже в купе, на нижней полке, едет в Москву к подруге. Галя пригласила ее в гости! Ей представляется Красная площадь, Кремль, Собор Василия Блаженного – все, что она видела в кино.

И вот наконец поезд Адлер – Москва. Вагон общий, жара, духотища, все сидят, притиснувшись друг к другу, как шпроты в консервной банке… Они еще даже не тронулись, а соседки уже разложили на столе свои кулечки: вареные яйца, огурцы, помидоры, водку… Людмила сидит у окна, глядя на мелькающие за окном леса, изредка перемежающиеся полями и деревеньками, мечтает о Москве и не слышит скучные до зевоты разговоры других пассажиров – «а он ей», «а она…», «да ты что?!»

К вечеру ноги затекают так, что дальше сидеть невозможно, и она решает пройтись по вагону, хоть немного размяться. И – о везение! – находит свободную третью полку, предназначенную для багажа. Вскарабкавшись наверх, она блаженно растягивается в полный рост, подкладывает под голову сумку с вещами и документами и под перестук колес проваливается в сон. Спит она чутко – до нее долетают то обрывки фраз, то чей-то богатырский храп, то звон стаканов. Время от времени поезд замедляет ход и со скрежетом останавливается на очередной станции, иногда буквально на минутку, а иногда на десять или даже двадцать. Но и такой отдых – тоже отдых, жаловаться не на что! Она предвкушает встречу с Москвой.

Утром в вагон садится пассажир с большим багажом, и Людмиле приходится покинуть убежище. Ее место у окошка, конечно, уже занято. Места есть в конце общего вагона, у туалета – ну да ладно, ничего не поделаешь. До Москвы осталось ехать всего день, можно и потерпеть.

На Казанском вокзале Людмилу встречает Галя. Пока подруга ведет ее к метро, она зачарованно оглядывается: здание вокзала с его башней, большими и маленькими оконцами, колоннами и рельефами напоминает сказочный замок. Какой он огромный! А площадь перед ним такая просторная, что снующие по ней люди с сумками, тюками и чемоданами кажутся муравьишками. Одна «муравьиная» тропа тянется к входу на станцию, в центральную из трех высоких арок. Большая красная «М» обрамлена белыми завитками, на самом верху красуется пятиконечная звезда.

Девушки бросают в прорезь турникета по три пятикопеечные монетки, и створки открываются. Людмиле немного страшновато ступать на ступеньку ползущего куда-то вниз эскалатора. Резиновый поручень двигается чуть быстрее, чем механическая лестница, пару раз его приходится перехватывать, и под ладонью у Людмилы оказывается рельефное клеймо с какими-то цифрами и буквами. Когда они оказываются на станции, она задирает голову, чтобы получше разглядеть мозаичные панно: кони, всадники, знамена, храмы… Галя смеется, тянет ее за руку:

– Ну поехали уже! Ты как будто в музей пришла!

Она и правда чувствует себя как в музее. Розоватый, с прожилками, мрамор, золотая смальта, тяжелые люстры… Ей доводилось слышать, что московское метро – самое красивое в мире, но она и представить себе не могла, насколько оно великолепно.

– Это мозаики художника Павла Корина, «Комсомольская» – образец сталинского ампира, – комментирует Галя, увлекая ее к дверям сине-голубого поезда.

Людмилу восхищает начитанность подруги – она знает массу вещей обо всем на свете! За год в больнице та перечитала столько книг, сколько, наверное, Людмила за полжизни.

По кольцевой они доезжают до станции «Краснопресненская» и пересаживаются на «Баррикадную», на фиолетовую ветку. Эти станции оформлены строже и скромнее, но красный и розовый мрамор смотрится очень нарядно. Белые светильники под сводом зигзагом разрубают «Баррикадную» ровно пополам. Девушки выходят на «Беговой» – здесь мрамор уже желтовато-белый.

Галя и ее родители живут в коммуналке на Беговой улице, напротив ипподрома, в длинном семиэтажном доме.

Галина мама, маленькая женщина в толстенных очках-лупах, уменьшающих глаза раза в два, встречает Людмилу очень приветливо. Ужин уже готов: вареная картошка и простой салат – огурцы-помидоры-зелень, – заправленный ароматным подсолнечным маслом. Людмила, конечно, приехала не с пустыми руками, она вручает хозяевам банку инжирного варенья, купленного у хозяйки. Всю дорогу она боялась разбить гостинец, но, к счастью, он уцелел, не зря она завернула банку в два полотенца.

За столом Галин папа наливает себе рюмку водки и осушает ее в один глоток. Людмила невольно напрягается, но тот ограничивается двумя рюмашками, видно, знает свою норму. Пока женщины болтают – Галина мама расспрашивает Людмилу об учебе, о семье, о жизни в Челябинске – он молча ест, время от времени поглядывая на гостью крошечными темными глазками. Выражение лица у него непонятно-хитроватое. Она старается не обращать на него внимания, еще не хватало, чтобы этот неприветливый человек испортил такой хороший вечер! Первый ее вечер в Москве…

Наутро, наскоро позавтракав, они едут в центр. Людмиле интересно всё. Галя немного посмеивается над ее восторженностью, но рада возможности показать подруге любимый город, которым она гордится.

Они выходят из метро на «Охотном ряду», у гостиницы «Москва». Впереди, как старинный терем, красуется Исторический музей, а рядом – величественные башни и стены Кремля. Открыточный вид! Людмилу не покидает ощущение нереальности происходящего, неужели она и правда здесь, в Москве?..