«Никто не заслуживает подобной участи. Это явно неравный бой. Хотя о какой чести можно говорить на войне. Тут любые средства хороши и чем смертельнее и масштабнее бедствие, тем лучше. Но я все-таки предпочитаю сдохнуть с клинком в руке, нежели сгореть заживо», – размышлял мрачно парень, переступая через несколько тел, стараясь их не касаться.

 Пройдя совсем немного, все еще наблюдая за густым туманом, идущий задумался о своем положении, негромко размышляя вслух:

– Постой-ка. А кто я есть? Как мое имя? Откуда пришел и зачем?

 Как ни пытался напрягать свою память, не удавалось даже вспомнить собственного имени. Это очень странное чувство, не знать кто ты, особенно посреди всего этого хаоса.

«Быть может, я один из знатных дворян? А как насчет простого беглого преступника? – все еще размышлял про себя мужчина. – Если бы я был преступником, находился бы не один, а в группе. На мне непременно висели бы кандалы и соответствующая одежда. Точнее, ничего бы не было, даже этой жалкой, обгоревшей ветоши… Судя по остатку материала, на мне кожаный доспех. Обычно такие носят либо солдаты, либо наемники. Вряд ли я был простым солдатом, непременно имелись бы определенные знаки отличия. Да и не ходят простые солдаты в одиночку. Скорее всего, я наемник. Интересно, вспомню что-нибудь или нет? Память подвела, конечно».

 Двигался наемник неторопливыми и ужасно болезненными шагами, часто останавливаясь и переводя дух. Боль ощущалась буквально во всех движениях, это походило уже на нечто безумное. Вглядываясь вдаль, раненый не видел ничего нового, только один густой серый туман, голые обгоревшие деревья и выжженная земля.

– Я еще поброжу немного и обязательно выберусь, – настраивал себя на лучшее одиночка, очередной раз спотыкаясь и едва не падая.

 Собственный голос немного успокаивал, глаза не видели никаких альтернатив, тут же накатывала волна отчаяния. Пытаясь себя вновь успокоить, идущий во тьме хотел вспомнить что-то хорошее, желательно, свое прошлое. Только совсем ничего не приходило в голову. Тело постоянно ныло, жгучая боль в груди с каждым пройденным шагом усиливалась. Сжав челюсть, наемник, излишне напрягаясь, двигался дальше. Раз за разом приступы боли, подчиняя себе тело, заставляли человека буквально желать смерти. Единственное, что не давало покончить с собой, это нарастающий гнев.

– Почему все так?! – хрипел одиночка, злясь на себя, свое беспомощное тело и место, где угораздило очнуться. – Проснулся бы лучше где-нибудь на островах… Яркие лазурные берега, белый песок, куча выпивки и горячие девки с упругими задницами и красивой грудью. А это гиблое место…

«Где же я оказался? На кладбище? В аду? В чистилище? – думал про себя одиночка, громко выдыхая от боли. – Ну же, сплошное гнилое мясо, напрягись. Ты еще жив, черт возьми!»

 Быстро пробежав глазами по серой мгле, краем глаза удалось уловить нечто необычное. Весь в сером пепле труп, упасть ему не давал довольно внушительных размеров двуручный меч.

– А это еще кто? – шептал наемник, рассматривая погибшего. – Такой же несчастный, как и все остальные? Кто же он? Какая ужасная смерть, хотя неудивительно…

 Обнаженный клинок впечатлял, не каждый смог бы с ним совладать. Скорее всего, он очень тяжелый и неудобный, как вообще можно орудовать подобным оружием? Но выглядел двуручник так, словно побывал не в одной битве. На острие еще остались следы от запекающейся крови и нечто похожее на бледно-зеленую муть.

– Если бы этот воин оказался жив, наверняка поведал бы, с кем бился и что здесь все-таки произошло. Солидный меч… мне явно пригодится, все же лучше, чем ничего. Но смогу ли управляться с ним? Тело настолько жалкое, что я в этом не уверен. Попробовать стоит, – наемник, успокаивая себя, одновременно подбадривал, уверенно приближаясь к кровавому мечу.

 От рыцаря явно исходила непонятная энергия, возникало ощущение, будто тот все еще живой. Несмотря на мертвую горелую плоть это и останавливало красть у трупа. Чувство определенно притягательное и отталкивающее одновременно. Позабыв обо всем, всеми силами хотелось пойти прочь, но любопытство взяло вверх. Взглянув на рыцаря более детально, одиночка искренне сочувствовал этому человеку.

 Крепкий кожаный доспех довольно сильно обгорел. Кожа обуглилась, ужасная сквозная рана располагалась на животе, частично прикрытая кожаными ломтями. Волосы и лицо мертвеца безвозвратно исказились. Руки, подобно корягам, черные и обугленные, крепко обхватывали серебряную гарду. Лицо – сплошной волдырь с рубцами. Горелая плоть воняла отвратительно.

 К нескрываемому удивлению, даже ужасу наблюдающего, рыцарь вдруг открыл до того зажмуренные глаза, увидев перед собой живого человека. Взгляд его серых, туманных глаз поражал, заставляя не дышать.

 Некоторое время раненый смотрел на умирающего. Сердце бешено колотилось, внутреннее чутье подсказывало убегать, как можно скорее. От такой неожиданности ноющая боль немного утихла, не так беспокоя. Рыцарь, еще раз убедившись, что перед ним живой человек, спокойно кивнул, словно подзывая к себе. Смотря на него, путник отчетливо понимал, что тому осталось жить буквально считаные секунды, то, что воин еще жив, можно назвать настоящим чудом.

– Эй, кто там идет?! Человек? – голос рыцаря сильно ослаб, его едва было слышно.

– Что это за место? Кто ты? И кто это все сделал с тобой? – обрушился на него с вопросами наемник, говоря громче, при этом немного сторонясь.

 Умирающий, похоже, не обращал никакого внимания на болтовню путника, тихо кашляя, буквально захлебываясь кровью. Чуть позже он снова пытался говорить, голос становился только хуже:

– Подойди бл-и-и-же, – глаза рыцаря, заливаясь кровью, горели. Пальцы, с силой отлепляясь от гарды, разваливались на куски, издавая протяжный хруст. Еще немного и тело упадет на землю, больше никогда не вставая.

– Вот, возьми это, – шептал воин, голос практически пропал. Он уже умирал на глазах. – Скажи, скажи им. П-а-адши-й к-король… массовая пог-гибе-ль. Тессен…грау…кха… хкхаха… – воин не мог говорить. Кровь, стекая ручьем, обливала прожженное тело. Речь оборвалась протяжным, кровавым кашлем… Страж рухнув, больше не вымолвил ни слова, замолкая навеки.

– Подожди, что тут произошло? – не унимался молодой наемник. – Красный король? Или падший, что он говорил там еще?! Ничего не разобрал… Он, скорее всего, был героем, отдал жизнь за этих людей. Либо злодеем, которого настиг жестокий рок.

 Времени размышлять уже не осталось. Оставаться здесь не было никакого желания и уж тем более повторять судьбу этого мертвого рыцаря. Меч оказался на удивление совсем легким, подозрительно легким. Взяв его в руки, одиночка снова ощутил чудовищное жжение. Едва не выронив оружие, странник тяжелой поступью пошел прочь.

 Туман еще не развеялся, но становился заметно прозрачнее. Вдалеке виднелись нескончаемые леса, воздух ощущался более свежим и чистым. Наемник, вглядываясь в белую пелену, старался найти хоть какой-то ручей или лужицу. Изматывающая его жажда сводила с ума.

– А этот меч-то не так уж и плох, как я подумал в начале, – усмехаясь, наемник начал более детально разглядывать отданное в дар оружие.

 Твердая сталь, несомненно, чертовски острая. Сделав несколько выпадов, мужчина приятно удивился, меч был особо легок, несмотря на его размеры. Провел рукой, чуть коснувшись лезвия, на коже выступил болезненный порез. Несколько капель крови упали на траву.

– Проклятье, – выругался новоиспеченный воин, скоропостижно массируя порез. Схватив небольшой стебелек, растущий поблизости, он аккуратно приложил его к ране, зажимая пальцами.

На эфесе находился странный символ, смотря на него под разными углами, возникало зеленое мерцание. Скорее всего, это даже не символ, а руна. Мужчина слышал о таком раньше, элитные кузнецы с помощью своих особых умений и способностей, а также тайной магии ковали подобные мечи. Подобного качества двуручник стоил по меньшей мере десяток золотых орлов, а может быть, и дублонов.