Мэдди больше не могла сдерживать слезы.

– Черт бы тебя побрал, Билл Таунсенд, – прошептала она, ненавидя себя за то, что этот беспечный поцелуй что-то для нее значил.

– Мам?

Вытерев слезы, она подняла глаза и увидела Тайлера, который обеспокоенно смотрел на нее.

– Все хорошо, – заверила она.

– Нет, я все вижу, – сказал он. И горячо добавил: – Ненавижу его за то, что он с тобой сделал. Лживый лицемер. Все его разговоры о том, что нужно заботиться о тех, кого любишь, были брехней.

– Он твой отец, Тай. Нельзя его ненавидеть, – проворчала Мэдди. – Он прав, если люди любят друг друга, они должны заботиться, поддерживать и быть верными. К сожалению, в жизни не всегда удается играть по правилам.

– Ты не можешь заставить меня любить его, – не сдавался Тайлер. – Я слышал, о чем он просил тебя. Хочет, чтобы ты убедила меня в том, что он не придурок.

– Отец любит тебя. Он пришел, потому что скучает.

– Это не я ушел, – с горечью сказал Тайлер, – а он. Почему я должен из кожи вон лезть, чтобы встретиться с ним, особенно когда она рядом.

Мэдди села на диван и протянула руку.

– Иди сюда.

Тай замешкался, затем подошел и неуклюже взял ее за руку.

– Присядь рядом, – сказала она. Когда он сел, Мэдди посмотрела ему в глаза. – Тай, ты еще юн и не понимаешь, что во взрослой жизни не всегда все получается так, как мы хотим. Никто в этом не виноват.

– Хочешь сказать, в том, что отец изменял тебе и заделал Норин ребенка, ты виновата в той же степени, что и он сам?

Ее губы изогнулись в легкой улыбке.

– Нет, я не это хотела сказать, но, очевидно, между мной и твоим отцом не все было так хорошо, иначе он не ушел бы к ней.

– Ты знала, что у вас были проблемы?

– Нет, – искренне призналась Мэдди. Если подумать об этом в ретроспективе, то знаки были, но настолько незначительные, что можно было простить ей эту невнимательность. Однако в то время она считала, что их брак был таким же прочным, как любой другой.

– Значит, это он во всем виноват, – заключил Тайлер, яро разделяя ее сторону.

Как бы ни хотела она с ним согласиться, Мэдди была намерена оставаться справедливой.

– Побудь с отцом немного, Тай, только ты и он. Выслушай его сторону, – попросила она. – Вы всегда были близки. Не нужно рубить с плеча.

– Ну, придумает он кучу оправданий, и что? Слышать его не хочу. – Тайлер настороженно посмотрел на мать. – Ты заставишь меня проводить с ним время?

– Нет, я не буду тебя заставлять, – сказала она. – Но я разочаруюсь в тебе, если ты хотя бы не попытаешься пройти свою половину пути.

– Зачем? – недоверчиво спросил Тайлер. – Он бросил тебя, мам. Бросил всех нас. Почему мы должны идти ему навстречу?

– Он не бросал ни тебя, ни Кайла, ни Кэти, – тихо сказала она. – С вами он не разводится. Отец любит каждого из вас.

– Я тебя не понимаю, – сердито сказал Тай, отдернул руку и встал. – Как так вышло, что в этом доме я один понимаю, каким куском дерьма он оказался?

– Тайлер Таунсенд, не смей так говорить о своем отце! – воскликнула Мэдди.

Он пристально посмотрел ей в глаза, затем замялся.

– Плевать, – пробормотал он и вышел из комнаты.

Мэдди смотрела ему вслед, ее сердце сжималось.

– Черт бы тебя побрал, Билл Таунсенд, – повторила она во второй раз за вечер.

Старый дом в викторианском стиле на пересечении главной улицы и Пальметто-лейн находился в западной части делового центра Серенити. «Не то чтобы он был таким уж деловым», – подумала Мэдди, стоя рядом с Хелен и Даной Сью. Магазинчик инструментов все еще работал, как и аптека со старомодным автоматом с содовой, а продуктовый Уилларда пустовал уже лет десять, с тех пор как в двадцати пяти милях отсюда, на окраине Чарлстона, открылся гипермаркет с дешевыми продуктами. Сразу же стало очевидно, что жители предпочтут поехать в соседний город, чтобы сэкономить пару центов, чем поддержать местный бизнес.

Краска на здании местами облупилась, ставни покосились, а крыльцо просело. Газон не стригли целую вечность, и большая часть штакетника была поломана. Мэдди слабо помнила, как это место выглядело, когда миссис Хартли еще была жива. Желтые розы переваливались через белоснежный забор, крыльцо и тротуар каждый день тщательно выметались, а ставни поблескивали темно-зеленой краской.

Миссис Хартли, которой уже тогда было за восемьдесят, каждый день сидела на крылечке с кувшином сладкого чая со льдом и приветствовала каждого, кто проходил мимо. Мэдди не раз взбиралась на кресло-качели, висевшее на крыльце, и ела сахарное печенье, пока ее бабушка беседовала с миссис Хартли. Бабушка Вриланд и миссис Хартли на протяжении многих лет были свидетелями большинства перемен в Серенити; и Мэдди знала, что пропиталась их любовью к этому городку, приветливым людям, деревянным церквушкам и акрам зелени с маленьким озерцом посередине, приютившим стаю лебедей, а также бесплатным летним концертам на сцене у озера, на которых субботними вечерами собирались толпы местных жителей.

Несмотря на все очарование городка, большинство ее ровесников жаждали уехать отсюда и никогда не возвращаться, но не Мэдди и Билл. Они никогда не хотели уезжать. Так же как Хелен и Дана Сью. Размеренная жизнь и дружелюбные соседи многое для них значили.

– Боже, сколько воспоминаний связано с этим местом, – произнесла наконец Мэдди. – Жаль, что никто из детей миссис Хартли не захотел оставить дом себе или хотя бы постараться поддерживать его в хорошем состоянии.

– Одни теряют, другие находят, – оживленно заметила Хелен. – Мы выкупим его за гроши.

– Неудивительно, – сказала Мэдди. – Вы уверены, что внутрь входить безопасно? Мне кажется, там уже могли поселиться толпы всевозможных тварей.

Дана Сью ткнула ее под ребра.

– Думаешь, мы забыли, что ты до смерти боишься пауков и змей? Хелен попросила агента по недвижимости все убрать еще на прошлой неделе. Там никого нет, кроме привидений.

– Ради бога, – сказала Мэдди, – откуда там взяться призракам? В этом доме ведь никто не умирал.

– Но разве не было бы здорово, если бы там было привидение? – настаивала Дана Сью. – Только подумай, какой это пиар. Южан хлебом не корми, дай послушать увлекательную историю о призраках или самим похвастаться, что привидение живет у них на чердаке.

– Не думаю, что это желанный гость в фитнес-клубе, – заметила Хелен. – Что если кто-нибудь увидит его в зеркале? Испугается до инфаркта, и репутация заведения будет уничтожена навсегда. Думаю, даже я вряд ли выиграю это дело. – Она встретилась с Мэдди взглядом. – Готова посмотреть, что там внутри?

– Конечно, почему нет? – спросила Мэдди, все еще пытаясь понять, чем это заброшенное здание так понравилось подругам. Даже детские воспоминания не помогали ей разглядеть тут процветающий спа-салон.

Осознание пришло две минуты спустя, как только она переступила через порог и оказалась в помещении с дубовыми полами, залитыми солнечным светом. Ее сердце забилось немного быстрее. Комнаты на первом этаже были огромными. Окна были грязными, но, несмотря на это, сквозь них проливались лучи солнца. Если покрасить стены в бледно-желтый, а все, что из дерева, в белый, их клуб будет выглядеть жизнерадостным и приветливым. Полы нужно будет зашкурить и покрыть одним-двумя слоями полиуретана.

Мэдди прошла в столовую в дальнем конце дома и увидела французские двери и высокие окна, из которых открывался вид на лесной участок с пересекавшим его небольшим ручьем. Если поставить перед окнами беговые дорожки, будет казаться, что ты ходишь или бегаешь на улице. Это должно придать женщинам чувство безмятежности во время тренировок.

Дана Сью взяла ее за руку и потянула на кухню.

– Ты только посмотри, – воскликнула она, обведя помещение рукой. – Тут все уже старое и кругом кучи мусора, но само помещение огромное. Представь, во что мы можем его превратить.

– Я думала, мы хотим помочь людям забыть о еде, а не кормить их, – сказала Мэдди.