– Зачем ему встреча, объяснил? – уточнил Михаил.

– Да! Сказал, что ему нужны контакты с юридической службой Верховной Рады. Такими мелочами он Вадима затруднять не хотел, ему-де достаточно связей и знакомств Сергея.

– А почему у Вас дома, а не в общественном месте? Кафе, ресторане…

– Нужна домашняя обстановка, и ни к чему лишние глаза. После недавнего шока, я не успела отойти, поэтому согласилась.

– Вы поставили в известность Бортко?

– Нет. Да и ателье находится не в его избирательном округе.

– Неважно, нужно было сказать? А Надежда Михайловна была в курсе событий?

– Конечно! Она тогда была на работе…

– Теперь о встрече. Судя по снимкам, она состоялась. Ткач согласился сразу?

– Нет, пришлось уговаривать. Потом согласился, но просил не говорить Вадиму и Наде.

– Это большая ошибка!

– Вам не понять всю сложность моих отношений с Вадимом.

– Напрасно Вы так считаете!

– Вы уже успели выпотрошить Анатолия!

– Он искренне хотел помочь нам разобраться в этой истории. Он любил Вадима.

– И что он Вам наговорил?

– Что Вы его первая и безответная любовь.

– И все?!

– Все!

– А он не сказал, что я его ненавидела и должна была терпеть рядом ради сестры?

– Помилуйте, за что? За то, что он женился на Вашей сестре и сделал ее жизнь, если не счастливой, то достойной.

– Она его любила всегда, потому и утешила.

– Вы его отвергли, и за это ненавидите?

– Он исковеркал мою жизнь! И довольно об этом! – лицо Елены покрылось румянцем сильнейшего волнения, она тяжело дышала. – Мне нужно прерваться. Пойду, сварю еще кофе.

Михаил взял снимок и попытался найти точку, с которой он был сделан. Стулья, на которых они сидели с Еленой, он намеренно разместил так, как на снимке. Он отступил к балконной двери и вдруг понял. Снимок сделан с балкона через окно. Когда он размышлял о технике съемки, он не знал, что здесь был третий. Однако где третий стул? Допустим, стул можно незаметно отставить. А где третий прибор? Так вот для чего потребовалась оцифровка снимка. Третий прибор стерли на компьютере, получилась интимная встреча. Нужно от Елены ехать к экспертам. Теперь понятно, где искать следы фальсификации изображения.

Елена вышла на кухню и тут же отворила окно. Она подставила разгоряченное лицо влажному холодному воздуху. Она вдруг отчетливо представила, что ее обвели вокруг пальца и заставили участвовать в игре, которая закончилась смертью Вадима. Она также поняла, что их задачей, возможно, была только дискредитация. Результат превзошел их ожидания.

Да она его ненавидела, но не до такой степени, чтобы желать смерти. Воспоминания о том трагическом дне жили в ней постоянно. Вот и сейчас они нахлынули и вернули ей самообладание и уверенность в своей правоте. Есть Бог на свете!

Она влюбилась в Сашку, как и многие девочки детдома. Он был веселый, сильный и красивый. В актовом зале была сцена, а на сцене сооружение в виде половинки ступенчатой пирамиды, которое заменяло оркестровую яму. На ступеньках размещались музыканты оркестра во время репетиций или концертов. Там же хранились инструменты, каждый на своем месте. Под пирамидой было довольно просторное помещение, куда Сашка водил влюбленных в него девчонок для поцелуев или еще чего. Настала очередь Елены. Она была уверена, что будет последней в списке, так как ей казалось, что и он тоже влюблен без ума.

Там на шерстяном одеяле это и случилось. Она потеряла невинность. От старших девочек она узнала, как предохраняться. Запаслась спринцовкой и бегала в душевую мыться после интимной близости. Их безумный роман длился уже полгода на зависть соперницам. Казалось, не будет конца этому празднику любви.

Вадим обхаживал ее уже год. Теперь его робкие ухаживания и комплименты только раздражали. Вадим все мрачнел, у него появилась привычка часами играть на рояле, который стоял на сцене рядом с оркестровой пирамидой. Это сильно мешало Елене и ее другу. Стало трудно незаметно проникать за пирамиду. Однажды они благополучно туда забрались, поцелуи закончились близостью. Неделя ожидания настолько обострила ощущения, что Елена испытала невероятное блаженство. Нужно было бежать в душевую, а тут появился Вадим.

Он уселся за рояль, разложил ноты и стал играть Шопена. Саша был рад, что она осталась, опять стал приставать с ласками и поцелуями. А она не находила себе места. Шли минуты, ее напряжение и волнение нарастало. Сашины приставания стали невыносимыми. Она оттолкнула его руки и прошипела на ухо: « Если ты не уберешь его сейчас, я сюда больше не приду!».

Саша изобразил обиду, выбрался из-за пирамиды и вразвалочку покинул актовый зал. В щели между досок она видела, что он даже не взглянул в сторону Вадима, не то чтобы потребовать убраться поскорее.

Вадим продолжал бесконечно повторять «Революционный этюд», добиваясь выразительности и беглости исполнения.

Ко всем волнениям добавился спазм желудка. Ее вырвало прямо на одеяло. Тут она не выдержала. Свернула одеяло, выбралась из пирамиды на глазах у Вадима и поспешила в душевую. А он сделал вид, что не видит ее, но заиграл вдруг мазурку.

Она с волнением ждала месячных. Когда задержка стала явью, сестра ее успокоила, что это от переживаний. На четвертой неделе все стало ясно. Нужно было собирать деньги на подпольный аборт. Саша ей опротивел. Он не долго горевал, но девчонок перестал водить в актовый зал. Да и они уже этого избегали. В детдоме всё знали друг о друге, как в большой семье. Только воспитатели делали вид, что ничего не знают. Может, действительно так и было. Ябедничество каралось воспитанниками как главный грех. И директор его не поощрял.

Елена с тех пор не могла терпеть Вадима и музыку Шопена. Она не забыла своего унижения. Аборт оказался неудачным – она не могла иметь детей. Так и прожила рядом со старшей сестрой и ее семьей.

– Где сидел второй гость? – спросил Михаил, когда Елена возвратилась в комнату с кофейником.

– Вот здесь, – она указала на место лицом к балкону.

– А почему на столе нет третьего прибора? – Михаил показал снимок Елене.

– Действительно! Я под впечатлением не разглядела. Где он? Я ему ставила тарелку фужер, вилку, нож…

– Затерли на компьютере, чтобы создать иллюзию интимной встречи.

– Возмутительно! Подло!

– Что Вас расстроило?

– Неприятно, когда за тобой подсматривают в замочную скважину.

– Эти снимки сделаны с балкона.

– Да, он выходил покурить.

– Какая реакция могла быть у Бортко, если бы он увидел эти снимки?

– На что Вы намекаете? На ревность Вадима? Вы очень проницательный парень, Михаил. Можно Вас называть по имени?

– Можно!

– Так вот, я прониклась к Вам доверием и скажу. Этот снимок создан не для того, чтобы рассорить Вадима с Сергеем.

– Почему Вы так думаете? Это ваше предположение?

– Это мое твердое убеждение. Вам признаюсь. Я спала с Вадимом. Это было давно. У нас ничего не получилось. Я ему не могла простить прошлое и на меня давило, то, что я плохо поступаю по отношению к сестре. А он утешил свое самолюбие и утратил ко мне интерес. К этому времени у них было трое детей, а их интимные отношения с Надей настолько гармоничны, что мне между ними делать было нечего. Меня это не расстроило. Недостатка в поклонниках у меня не было никогда…

– Тогда для чего все затеяно?

– Чтобы надавить на Сергея.

– Вы имеете в виду Ткача?

– Да, его! Он панически боялся своей жены.

– Зачем им Сергей?

– Вы словно утратили способность соображать.

– Не думаю, что утратил! Хочу узнать Ваше мнение.

– Через него задумали какую-то пакость против Вадима. Как видно, у них получилось. Оба на том свете…

– Я так понял, что вы не знаете конкретно, каким образом их удалось до такой степени поссорить, что все закончилось трагедией

– Вы слишком многого от меня хотите.

– Бортко писал школьному другу о предательстве. Допустим это месть Бортко, если его предал Ткач. С той же вероятностью Ткач мог убить Бортко и себя, страшась разоблачения. Какой вариант Вы считаете более вероятным?