Зульфагар внутри молчал, но я чувствовала его нетерпение. Желание воссоединиться с той, кого давно потерял и уже не надеялся увидеть, разливалось жаром по телу, мелкой дрожью на кончиках пальцев. Он ждал.

Мурро уселся на полу прямо в центре печати, словно не замечая настороженных взглядов вокруг. Скрестив ноги и зажав между ними рукоять кинжала так, чтобы лезвие смотрело вверх, мальчишка резко скользнул ладонями по острым краям. Поморщился.

Еще одна кровь пролилась.

Между окровавленных худых ладоней мелькнуло острие. Две крови на письменах кинжала смешались с третьей.

— И кровь одного сплетет воедино,

Позволит двум судьбам спастись от оков, — зашептал Мурро, закрывая глаза, —

Смешается белое с черным незримо,

И станет единым на веки веков.

Вместилищем душ станет тело пророка,

И сердце его лишь одно на двоих.

Добра ли судьба к ним или жестока,

Какой выбор сделает каждый из них?

Его монотонный голос эхом разносился по округе. Мальчишка говорил тихо, но в повисшей абсолютной тишине было слышно каждое его слово.

В голове зашумело. Картинка перед глазами пошла радужными кругами и вдруг посерела. Мир вокруг поблек, потерял краски. Тело резко стало легким, почти невесомым. Сделалось как-то… пусто.

— Зульфагар…? — еле вспомнила я имя того, кто был моим вечным и незримым спутником долгое время.

Ответа не последовало. Я в своем теле была одна.

Стоило Мурро закончить читать свою мантру, как из его носа закапала кровь. Он медленно открыл глаза, и стало понятно, что колдовство сработало. На нас смотрели абсолютно разные глаза: правый был янтарным, как у Зульфагара, а левый — как у Юниссы, голубым.

— Мурро! — услышала я окрик Арестея.

Он явно не видел всего происходящего, но все равно переживал. Тело мальчишки было не в состоянии выдержать три души, две из которых принадлежат одним из сильнейших магов.

Юнисса, которая при чтении заклинания неожиданно куда-то пропала, появилась вновь, окутанная едва заметным голубым светом. А рядом с ней, спустя всего мгновение, возник и Зульфагар. Непривычно прозрачный и сияющий.

Они стояли лицом к лицу, не смея отвести глаз. Любовались друг другом. Без слов признавались в любви. Признавались в чувствах, которые не пропали даже спустя почти тысячу лет разлуки. Время оказалось над ними не властно. Столько тепла и тоски во взгляде я прежде не видела никогда.

И остальной мир в этот момент для них не существовал.

— Юна, — шепнул Зульфагар, невесомо касаясь ее щеки.

— Зуль, — улыбнулась она, накрывая его руку своей, переплетая пальцы. — Я соскучилась.

И не было в ней в этот момент ни капли отравляющей ненависти и злобы. Только преданность и безграничная любовь. Передо мной была лишь обычная женщина, которая, наконец, нашла того, кого так отчаянно искала.

Зульфагар обнял ее лицо руками и коснулся губами лба. Благодарно. Покровительственно. Оберегающе. Казалось, он видит перед собой самое ценное, что было в его жизни. Она — его сокровище.

— Зульф… — неуверенно позвала его я, но мои слова потонули в отчаянном мужском окрике.

— Теперь-то ты довольна?! — подал голос зульфиец, запертый в ближайшем к герцогу Саррийскому круге. — Сними проклятье, госпожа!

Юнисса дернулась, всем видом выражая презрительное недовольство.

Волшебство долгожданной встречи было так грубо разрушено.

— Не мешай, — цыкнула она на мужчину, даже не обернувшись. Резко двинула пальцами вниз, и он со всей силы впечатался лицом в землю.

Глухой хруст ломающегося черепа о каменный пол неприятно резанул слух.

Юнисса, не обратив на это никакого внимания, подняла на возлюбленного глаза.

— Теперь, когда мы снова вместе, — шепнула она, перехватывая руки Зульфагара и сжимая их в своих, — можно, наконец, поставить точку во всем этом.

В глазах оставшихся в живых Знающих промелькнула надежда. Они ждали освобождения. Я же напряженно сглотнула. Все, кажется, только начиналось.

— Зуль, мы можем отомстить. — Юнисса обвела взглядом Знающих, лица в парящих в воздухе зеркальных осколках. — Потомки лжецов и предателей, убийц и воров. Здесь вся проклятая династия, слышишь? — Она перевела на него наполненный жаждой мести взгляд. — Все, кто виноват в твоей смерти и том, что тогда случилось!

Зульфагар медленно заскользил по ним глазами. Задумчивый и безучастный, полный равнодушия взгляд. Он явно видел эти лица впервые, но точно знал, чьими потомками они являлись.

Призрачная возможность отомстить стала явью. Наказать, заставить почувствовать ту боль, которую испытывал он сам. Наконец, отыграться за собственные страдания.

Колкие желтые глаза отыскали Исташа. Потомок рода Сатрахийских. Наследник Масараша, того, чьи руки лично вонзили кинжал в сердце Зульфагара. Зная это, я понимала, что маркизу смерти не избежать.

Остальные Знающие задергались в попытке освободиться от подчиняющей магии Юниссы. Их судьбы уже тоже были предопределены.

— Не смей, — произнесла я, привлекая к себе внимание хищных желтых глаз.

Зульфагар уставился на меня нечитаемым взглядом. Молчал.

— Не надо, Зульф, — вновь заговорила я. — Они не виноваты.

— Защищаешь тех, кто пытался тебя убить? — Юнисса, наблюдающая за нами, расхохоталась. — Как глупо.

— Мы разберемся с этим сами. Это проблемы живых.

— «Живых»? — усмехнулась она. — Да ты ногой в могиле. Люди не меняются. Предавали и будут предавать, убивали и продолжают это делать. Какой смысл испытывать сострадание к своим врагам?

— У каждого своя мотивация, Юнисса, — ответила я, не сводя взгляда с Зульфагара. — Порой и враги могут стать друзьями, стоит лишь протянуть руку помощи.

Тот неожиданно усмехнулся.

Принцесса снова злобно засмеялась.

— Надоело, — цыкнула резко она, в одно мгновение вдруг разозлившись. — Благородство — всего лишь трата времени. Чушь. Именно оно и привело меня сюда. Больше никакой пощады.

Юнисса соединила ладони и, глядя Эршазу в глаза, произнесла:

— Я освобожу вас от проклятья, раз этого так хотите. Ваш род закончится вместе с ним.

— Госпожа, не… — испуганно дернулся Нарташ рядом, но закончить не успел, подавившись стоном. — Не-ет!

Всех зульфийцев подбросило в воздух и распяло на невидимых крестах. Тела, подобно подожженному листу бумаги, начали тлеть. Они медленно превращались в пепел, который, оседая, не оставлял после себя ничего.

— Принцесса, помилуйте! — дернулся кто-то из Знающих. — Мы же сделали, как вы хотели!

— Госпожа!

Я слышала крики, чужие голоса, стоны боли. Видела, как растворяются в пространстве люди, разбиваются падающие вниз осколки зеркал с запертыми в них душами. Чувствовала запах крови и пыли.

До меня доносились голоса друзей, мольбы о прощении. Перед глазами стояла ужасающе неприятная картина, где проклятая принцесса поочередно уничтожала тех, кого ненавидела много столетий.

Это все было рядом, вокруг, но казалось таким далеким. Время текло безумно быстро, ничего поправить уже нельзя, но…

Желтые внимательные глаза. Испытующий взгляд.

Сейчас я была один на один со своей судьбой.

— С чего ты решила, Мадена, что от мести я откажусь? — вкрадчиво спросил Зульфагар, делая шаг ко мне. Его голос был тихим, но пробирал до костей. — Они должны умереть.

— Они не виноваты в грехах своих предков, — ответила я, не в силах отвести взгляд.

— Это неважно. Кровь есть кровь. — Он медленно наклонился к моему лицу. — Я говорил тебе, что хочу отомстить.

— Ты хотел призвать души виновных, — мрачно процедила я.

Зульфагар хмыкнул и прищурился.

— Я соврал.

Вспомнились те его слова, лицо, с которым он рассказывал о своей жизни. Столько горечи и обиды, злости. Но не было в нем ни тогда, нет и сейчас ослепляющей ненависти и жажды мести. Он не такой, как Юнисса.

— Ты ни разу не врал, — качнула я головой. — Так почему теперь?