Сержант-детектив, который встретил Резника в аэропорту, был полный и лысый мужчина, облаченный в утепленную лыжную куртку темно-зеленого цвета, брюки из плотной хлопчатобумажной ткани и белые с черным кроссовки.

– Как долетели? Хорошо? – спросил он, не удосуживая себя тем, чтобы открыть дверцу автомашины.

– Быстро, – ответил Резник.

Весь остальной путь они проделали молча. Дом стоял за границей деревни, высоко на плоскогорье.

– Высадите меня здесь, – попросил Резник.

– Я довезу вас прямо до…

– Здесь. И подождите.

Засунув руки в карманы, он пошел мимо низких стен из камня и массивных темных кустов рододендронов с темно-зелеными листьями. То тут, то там, несмотря на туман, можно было видеть море. Где-то, в глубине тумана, скрывалась Ирландия. Дом был построен из серого, как сталь, камня. Башенки смотрели в плоское серое небо. Это было чье-то представление о старинном замке. Почти в самом конце большого спускающегося книзу сада стоял, опираясь на трость, Джеффри Моррисон в толстом свитере от «Арана» и зеленых вельветовых брюках. Он говорил по радиотелефону. Его жена Клер находилась выше, около оранжереи, в теплом рабочем костюме. Она склонилась, чтобы подвязать молодые побеги на кустах малины. Между ними, надув щеки и раскрасневшись от ветра, усердно раскачивала себя вниз-вверх их племянница Эмили на ярко-зеленых металлических качелях.

«Счастливая семья», – подумал Резник.

Джеффри Моррисон прервал свой разговор. До этого он видел Резника только один раз, но этого оказалось достаточно, чтобы он сразу узнал его. В каком-то уголке мозга ни на мгновение не исчезала мысль, что Эмили могут найти. Он все время ждал, что вот-вот Резник выйдет из-за угла, пройдет через ворота. Резник или другой полицейский.

– Как вы узнали? – спросил Моррисон.

– Здравствуйте, – сказал Резник. – Вот что вам надо сделать, вам и вашей жене. Подготовьте Эмили. Никаких фокусов. Я не знаю, что вы сказали Эмили, но все, что она должна знать теперь, – что каникулы окончились и что мать и отец приезжают, чтобы забрать ее домой. Они прилетят сюда следующим рейсом, и она должна быть готова ехать домой. Ясно?

Моррисону хотелось сказать по крайней мере полсотни разных слов, но он не сказал ни одного.

– Телефон! – Резник протянул руку.

Моррисон передал ему трубку и повернулся в сторону жены, которая медленно шла ему навстречу, ведя за руку Эмили.

Всего было пять фотографий Эмили, которые Стивен Шепперд снял, когда пробегал мимо дома Моррисонов во второй половине воскресного дня и чуть не столкнулся с Вивьен Натансон. На одной из них можно было разглядеть только поднятую руку малышки Эмили Моррисон. На этом же снимке почти у самой рамки, отчетливо был виден номер автомобиля «форд-орион», о котором до этого не было ничего известно. Проверка через компьютер показала, что это арендованный автомобиль из бирмингемского аэропорта, то есть на расстоянии полутора часов езды. Остальные подробности можно было получить без особого труда.

Джеффри Моррисон сидел в одном из своих кожаных кресел и дожидался прибытия брата и невестки. Эмили была наверху с Клер. Укладывала свои вещи. Она была возбуждена. Неоднократно раздавался смех, доносившийся и до комнаты внизу, в которой царила тишина. Эта комната по своей форме напоминала букву «Г». Одна ее стена была с двойными стеклами в окнах и через сад обращена к морю.

– Он неудачник, – заявил Джеффри о своем брате. – Майкл всегда был неудачником. Женитьба разлетелась в пух и прах. Диана, по-видимому, проведет оставшуюся ей жизнь, периодически находясь в доме для умалишенных, все шансы, что он когда-либо сделает карьеру, вылетели в трубу. Не может удержать абсолютно ничего, ведет себя как последний недотепа. Зачем, например, ему понадобилось взять и жениться на каком-то ребенке, вдвое моложе себя? Потому что никто другой не окажет ему уважения ни на грош. Бедная, несчастная Лоррейн, она не знает ничего лучшего, но, помяните мои слова, она узнает, если уже не успела узнать.

Он никак не реагировал на осуждающий взгляд Резника и вновь наполнил свой стакан коньяком.

– Вы представляете, сколько стоит место, такое, как это? Только содержать его стоит значительно больше, чем жалкий маленький домик Майкла. За свою жизнь я сделал два состояния, понимаете, два. А что может показать он? Мой замечательный братец? Я просил, умолял его: пойдем со мной, мы двое вместе. – Это семья. Но он не слушал, не хочет, черт возьми, слушать. Мальчик с голубыми глазами. И кто он сейчас? Никто!

– Не совсем, – заявила Клер Моррисон от двери. В одной руке она держала новый чемодан, а в другой руку Эмили. – Не совсем тан.

Джеффри проглотил свой коньяк и свирепо посмотрел на нее.

– Вы не могли иметь детей… – сказал Резник.

– Смешно, не правда ли? – Клер сжала руку Эмили. – Все остальное можно приобрести за деньги. О, мы консультировались, проходили лечение, делали гормональные инъекции. А вот Майкл и Диана, на полпути в сумасшедший дом и один шаг до могилы нищего…

– Ради Бога, закрой рот, – оборвал жену Джеффри.

– Удача! – продолжала Клер. – Забеременела с первого раза.

– Заткнись! – угрожающе заявил Джеффри, встав впереди стула.

– Конечно, мы могли кого-нибудь усыновить. Боже мой, мы могли купить ребенка. Но нет, это все не подходит для Джеффри. Это не была бы семья. И, хотя бедный Майкл, по-видимому, ни на что путное не способен, казалось, что на него можно было положиться, как на источник спермы…

Джеффри бросился на нее, но Резник захватил его руну и отвел назад. А Клер и не думала отступать.

– Я сказал тебе… – начал Джеффри, но он уже растерял свой пыл.

– Джеффри, – сказала Клер, – ты указываешь мне в последний раз! Пойдем, дорогая девочка, выйдем на дорогу и посмотрим, сможем ли мы заметить автомобиль твоих папы и мамы. – И она вывела Эмили из комнаты.

Резник отпустил Джеффри, и тот свалился на свой стул, словно начавший спускать воздух вчера надутый резиновый шарик.

– Я не знаю, – произнес он, – неужели вы действительно считали, что сможете проделать все это и долго продержаться? Или деньги ослепили вас настолько, что вы стали считать, что можете делать все, чего бы вы ни захотели? Захотелось, и забрали ребенка, как забрали бы все другое, и пусть катятся ко всем чертям какие-то устои? Вы готовы на что угодно, чтобы преподать Майклу урок, хоть как-то отомстить ему.

Моррисон не смотрел на него, но инспектор знал, что он внимательно слушает.

– Возникало ли у вас в голове хотя бы самое отдаленное представление о том количестве незаслуженной боли, за которую вы несете полную ответственность?

Резник придвинулся к нему плотнее, желая, чтобы Моррисон хотя бы на мгновение посмотрел ему в лицо.

– Джеффри Моррисон, – заявил Резник, – я арестую вас в связи с похищением Эмили Моррисон. Я должен предупредить вас, что вы не обязаны говорить сейчас что-либо, но, если вы решите сделать это, все, что бы вы ни сказали, будет записано и может быть использовано против вас.

Стоя около дома, Резник смотрел, как Эмили, держась за руку Клер Моррисон, стояла в конце дорожки, дожидаясь своих родителей. На сереющем небе быстро проносились облака. Когда Клер наклонилась к ней и показала вдаль, Эмили запрыгала от радости и побежала навстречу приближающемуся автомобилю. В морозном воздухе раздались возбужденные голоса.