Полицейский, уже начавший открывать железную дверь входа, обернулся в мою сторону и, прищурив глаза, спросил: — Даниил Таранов?

— Да.

— Пройдем во внутрь, поговорим, — сказал он и, открыв дверь, вошел в помещение.

Кроме небольшого кабинета, тут по сути ничего не было, ну, еще была одна дверь. Вот только узнавать, что скрывалось за ней, я не мог, да и не желал. Вдруг там обезьянник.

— Не похож ты на того, кто в лесу бродил пару месяцев, вообще не похож. Не хочешь это объяснить?

Вот зачем ему это, какое ему вообще дело, до того, как я выгляжу. Ощущение было, будто я на допросе сижу. Хотя может быть это профессиональная деформация, где во всем начинаешь искать подвох.

— Я нашел в лесу небольшой домик и провел там все это время, надеясь, что меня найдут, но видимо никто и не искал. Вот я и решил рискнуть и мне повезло, — начал рассказывать я, единственно, что придумал, когда спускался с горы.

А что мне еще рассказать, не про станцию же Фейрис или про эфир? Тогда меня точно за душевно больного примут и отправят в дом с мягкими стенами. А так, что мне предъявишь? Ничего. Потерялся, нашелся, всё. Единственное, что мне нужно от этого человека, — это возможность позвонить родителям.

— Искали тебя, Даниил Таранов, искали, и долго. Искали даже с вертушками, с собаками. Знаешь, сколько геморроя было из-за тебя. И все, как ты сказал, домики лесников тоже проверяли.

— Значит, плохо проверяли. Может, кто-то схалтурил. Ко мне то какие претензии. Можно мне просто телефон, чтобы позвонить домой?

— Не волнуйся, Даня. Я же могу называть тебя Даня. Позвонишь, только для начала ответь на несколько вопросов.

Несколько вопросов затянулись на пару часов допроса, во время которого я рассказал чуть ли не всю свою биографию и не только свою. Видимо, так проверял этот полицейский, являюсь ли я вообще тем, за кого себя выдаю.

– Сейчас приедем домой, покушаешь, и поедем в больницу.

– Мам, я же тебе сказал, что здоров. Зачем мне туда ехать?

– Не спорь с матерью, – ответил мне отец, сидящий за рулем своего старенького крузака.

– Ладно, ладно, но давайте не сегодня. Мне, для начала, нужно хотя бы телефон восстановить.

Не смотря на то, что в мыслях я поносил Дэна, но всё же собирался сообщить ему, что он может снять грех с души. Я ведь всё же не сволочь бессердечная.

– Не надо, все твои вещи с похода, будь он неладен, лежат у нас дома, – ответил отец.

Что он, что мать, сильно состарились за те пару месяцев, которые меня не было дома. Видимо, сильно их задела моя пропажа. У отца даже седина на висках появилась, раньше ее точно не было.

Когда они подъехали за мной к полицейскому участку, мать очень сильно плакала, отцу даже пришлось сбегать в аптеку и купить какие-то таблетки, чтобы успокоить её. А вот он пытался держаться спокойным, но я слишком хорошо его знаю, чтобы понять, что он просто сдерживается ради матери. Только когда мы подъезжали к нашему городу, мать, наконец-то немного успокоилась, видимо, поняв, что я больше никуда не пропаду.

Кстати, опасения, что меня уже записали в покойники, не оправдались. Оказывается, что для этого нужно полгода четыре месяца подождать, так что ни восстанавливать документы, ни доказывать, что я это я, мне не придется. Хотя в отделение полиции явиться еще надо будет, чтобы окончательно снять с себя статус пропавшего без вести.

– А вещи с моей квартиры? – вспомнил я, увидев знакомые очертания родного города и спросил.

— Почти все на даче, — отвечал отец.

— Ага, только для хранения вещей и она годится теперь, — недовольным голосом сказала мама.

— Зачем ты опять начинаешь? Сама говорила, что не до нее тебе, — ответил отец.

— А ты и доволен был.

Не знаю, что у них там случилось в мое отсутствие, но, видимо, не видать мне в этом году свежих овощей прямо с грядок, которые каждое лето пополняли мой рацион питания после редких визитов домой.

У подъезда дома нас уже ожидала моя сестра Васька, которая просто набросилась на меня с объятиями, когда я вышел из машины.

– Дурак, сволочь, – заговорила она, сквозь слезы.

– Да, да, я тоже люблю тебя, сестра, – ответил ей я.

– Василиса, – строго сказала мать.

От этого сестра сразу отпустила меня и успокоилась, осознавая, что всё же немного переборщила.

Остаток дня я провел дома, пытаясь хоть как-то отбиться от расспросов. Единственное, что меня спасло, это то, что вечерело, и я, сказав, что устал, отправился спать. Вот только заснуть нормально не получалось. Голова была забита тяжелыми мыслями.

В основном они касались семьи. Меня сильно задело то, что они пережили во время моего отсутствия. Пока я там жил, почти без забот, отец и мать теряли от переживаний годы жизни. Даже у сестры, которой не исполнилось и двадцати пяти, уже виднелись морщинки по краям глаз, которых не должно быть у молодой девушки ее возраста. И как мне за все это теперь загладить вину?

– Скажи, МИУ, а в том, как ты сказал маяке, есть еще одна капсула для входа в эфир? – я задал мысленно вопрос.

Просто у меня в голове появилась мысль: не затащить ли туда сестру? Она куда более талантлива, чем я, да и кредитов у меня еще прилично осталось. Обеспечу ей быструю прокачку.

— В маяке предусмотрено только одно место для входа в эфир, — разбил мои надежды голос в голове, но с этим я ничего уже поделать не мог.

Не знаю, когда я заснул, но проснулся посреди ночи. А во всем был виноват тот же МИУ, из-за которого у меня снова начало зудеть запястье.

– МИУ, скажи, а что ты делаешь? – спросил я.

– Идет сбор информации, – ответил мне знакомый голос в голове.

И тут я заметил, что экран моего смартфона, лежащего на тумбочке рядом с диваном, на котором я разместился светился, и на нем постоянно менялось изображение.

– Остановись, – скомандовал я и схватил смартфон, быстро проверяя историю запросов.

Ну, посещение Википедии я могу понять. Но вот на кой он полез по правительственным сайтам, и не только нашим, он умудрился уже даже на сайт НАСА и Пентагона зайти. Вот не хватало мне еще внимания со стороны всякого рода спецслужб.

— Черт! На кой ты полез на сайт Минобороны РФ? — спросил, продолжая пролистывать длинный список просмотренных страниц.

— Для сбора информации, — снова ответил он.

— МИУ, я запрещаю тебе лазить по сети. Ты вообще понимаешь, чем это может грозить? — словно отчитывая ребенка, сказал я.

— Это нерационально. Для большего ознакомления с уровнем развития человеческой цивилизации и помощи ему мне требуется доступ в интернет.

– Какая к чертям помощь может для начала ты поделишься со мной своими планами, – сказал я и сделал глубокий вдох, чтобы не начать орать на этого МИУ посреди ночи.

Нет, я не был против помочь, как он сказал, развитию человеческой цивилизации, но не хотел, чтобы такие решения принимались в темную. Просто это было опасно не только для меня, но и для моих родных. Тем более, все это он делал через родительский Wi-Fi. Хотя, может, ничего и страшного. Ну, полазил он по сайтам, подумал я, и замер, читая очередную подборку запросов неразумного МИУ.

— Да ты охранел! Какой к черту взлом баз данных? — не сдержавшись в слух, выругался я.

— Для сбора данных мне нужен доступ к закрытой информации, — как будто ничего плохого не совершил, ответил МИУ.

— Лучше бы ты для начала почитал Уголовный кодекс, — сказал я, а в следующий момент телефон сам собой открыл сайт, на котором был опубликован УК РФ.

— Я понял тебя, Даниил Таранов, и согласен, что подверг опасности тебя, – ответил МИУ, видимо, ознакомившись с нужными статьями, под которые меня собрался подвести.

— И семьи. Да и вообще, не создавай проблем никому. И не уходи от темы, выкладывай уже все свои планы.

На то, чтобы объяснить порядок своих действий, у МИУ ушло приблизительно десять минут времени. Для начала ему надо было узнать уровень технического и научного прогресса, не только то, что и так у всех на виду, но и те секретные разработки, находящиеся под семью печатями у правительств стран и корпораций. Короче, устроить тотальный промышленный шпионаж. А дальше уже, основываясь на этих данных, подтолкнуть человечество к новому рывку технологий, позволяющим людям подключиться к какому-то там полю и получить возможность входа в эфир. Нет, он пытался говорить мне всякие термины, но я, если честно, во всем этом и половины слов не понял.