Алекс не мог уснуть, расхаживал по своему кабинету, вспоминая все произошедшее в деталях.

— Придурок. Как можно было так сорваться, вместо того чтобы обнять, порадоваться возвращению? Но, все-таки, где ее носило, раз в таком виде была ночью? — вырвавшаяся наружу ревность мужчины сегодня сильно его подвела и скорее всего перечеркнула все хорошее, что было между ними. Он так много негативного и даже страшного надумал и представил, пока Джуди была в отпуске, издергался, и в итоге повел себя неправильно. И судя по характеру детектива, она его вычеркнет из своей жизни, она безжалостна.

«Прости. Был не прав. Хочу принести извинения. Давай встретимся» — послал он утром смс Джуди Митчел, но она его не прочитала, поскольку уже заступила на дежурство, свой телефон оставила в шкафчике раздевалки, ведь звонить и писать ей некому, а с собой у нее был только телефон со служебным номером.

Но Харрисон, находясь в разбалансированном состоянии от встречи и бессонной ночи, понимая, что уже сутки детектив не отвечает на смс, оно даже не прочитано ею, принял этот факт, как вердикт не в свою пользу, от чего злился еще больше. В итоге, к концу суток молчания Джуди он просто напился вхлам в своем кабинете, где его через несколько часов и нашел спящим на кожаном диване Роберт, которому все стало сразу ясно.

— Судя по состоянию, он прокололся в чем-то с детективом, не иначе. Даже я его таким пьяным не видел. Пока ее не было, Алекс был сам не свой. Но из-за такой, как эта девушка, можно и умом тронуться. Она невероятна. Но как сказал, если не ошибаюсь, Э.М.Ремарк: «Самая хрупкая вещь на Земле — это любовь женщины. Один неверный шаг, слово, взгляд и ничего восстановить уже не удастся». Быть тебе холостяком, Харрисон, как и мне, — рассуждал Роберт, глядя на Алекса. Решил его пока не трогать и дать выспаться.

«Любовь — это скучать по кому-то, когда вы в разлуке, но чувствовать тепло внутри, потому что вы близки сердцем» Кей Кнудсен.

Между тем Джуди отдежурила сутки вместе с Дональдом, с которым их часто ставят в паре нести службу. Закончив оформлять бумаги по задержанным, приняла душ, переоделась и поехала на сеанс массажа, после которого два часа провела в соляной пещере, где выспалась и восстановила силы, потом побывала у косметолога и парикмахера, и сейчас сияющая и расслабленная сидела в небольшом частном ресторане итальянской кухни, ожидая заказа, задумчиво глядя в окно.

В помещении играла тихая музыка, на душе было просто пусто. Вспомнился момент, когда ей было лет 18, и она приехала на каникулы домой. Ее в аэропорту встречал Адольфо с несколькими охранниками. Он держал в руках букет нежных цветов, а она, увидев братика, оставила чемодан и побежала ему навстречу, чтобы обнять после долгой разлуки. И как же хорошо всегда в его теплых и больших руках!

Был в ее жизни еще один очень трогательный момент. Джемме исполнилось 11, когда она неожиданно, сидя у себя в комнате, заплакала, что ей было совершенно несвойственно. И первым, кто заподозрил неладное в ее состоянии и увидел слезы малышки, был как раз Адольфо, приехавший на летние каникулы домой. И после его долгих расспросов выяснилось, что Джемма расстроилась, что, когда он женится, у нее не будет любимого братика. Девушка до сих пор помнит, как в тот момент он ее обнял и сказал, что любит только ее и не сможет жениться на ком-то другой. Ведь любить в жизни можно только одну девочку. И он любит Джемму. Повзрослев, девушка иначе смотрела на тот случай, помня его до мелочей. До некоторых пор она считала, что Адольфо ее просто так аккуратно успокоил. А вот в этот отпуск оказалось, что это была правда. Он ее действительно любит. И этой любви уже 19 лет.

— Я скучаю по Адольфо. Насколько это нормально? — рассуждала она про себя, продолжая смотреть в окно с легкой улыбкой на лице, — Наверное, нормально, если ты так думаешь, как сестра. А если просто как девушка? Джемма, ты же дипломированный психолог, — обратилась она сама к себе, опять же не в голос, — Разберись как-нибудь, — усмехнулась, и сама себе ответила, что похоже, она влюбилась в собственного троюродного брата, — Мы оба знаем, что нам нельзя быть вместе. Но мы нужны друг другу.

Спокойный, неторопливый диалог со своим внутренним я и воспоминания прервал голос, доносящийся откуда-то сверху. Джуди подняла голову и снова увидела смотрящий на нее сверху вниз взгляд синих, сейчас улыбающихся глаз Коннора.

— Вот вы где, прекрасная незнакомка. Здравствуйте. А я вас искал, — этот парень напоминал великана, — Можно я сяду за ваш столик?

— Здравствуйте, а если не позволю? — но в этот момент он уже сел напротив, отодвинув диван к стене, чтобы поместились ноги, что выглядело смешно.

— Поздно. Вы молчали секунду, я это воспринял, как согласие.

Официант принес меню, Коннор сделал заказ, который принесли через пять минут после заказа Джуди. Оказалось, что они оба заказали одни и те же блюда. И это снова стало поводом для смеха.

— Любите итальянскую кухню? — поинтересовался Коннор.

— Очень.

— Может, все-таки назовете свое имя? Не могу же я все время обращаться к вам «незнакомка».

— Джуди, — представилась девушка, — Но руку протягивать не буду, занята ножом. Приятного аппетита.

Коннор, в принципе, как все американцы, не скрывал своих эмоций, был достаточно раскрепощенным в общении и свободным. И сейчас он с восхищением смотрел на Джуди, сделал ей несколько комплиментов, на которые она никак не отреагировала, и чувствовалось, что это внесло сбой в его устоявшуюся, проверенную временем программу обольщения.

— Алгоритм действий нарушен. Прием! Коннор вызывает техническую поддержку! — смеялась в душе Джуди, глядя на несколько растерянного парня, мысленно издеваясь над ним.

— Вы пришли ужинать или смотреть на меня? Ешьте, Коннор, не отвлекайтесь, — озвучила она, и растерянный Коннор принялся за блюда.

Какое-то время они ели молча. Из того, что цепкий взгляд девушки успел увидеть, парень непростой по многим параметрам, начиная от навороченного телефона и часов, в которые легко устанавливается маячок слежения, необычной татуировки на шеи, часть которой она увидела и которую надо попытаться, если будет желание, расшифровать, тем более что в ней было что-то знакомое, заканчивая автомобилем. При этом Коннор не скрывал, наоборот, демонстрировал уровень своего благосостояния, что Джемме никогда не нравилось. Складывалось впечатление незрелости человека, которому примерно 28–29 лет.

— Джуди, я искал вас во всех университетах.

— И как результат поиска? — девушка с удовольствием ела пасту с грибами, и этот процесс нравился сидящему напротив.

— Безрезультатно.

— И сколько университетов в городе? — она подняла на него взгляд.

— Шесть.

— И во всех побывали?

— Конечно. Я же искал красивую девушку.

— Бедненький. Столько сил и времени на это ушло, — Джуди театрально покачала головой, — Вот только врать нехорошо, Коннор, тем более в начале знакомства, — ее тон резко стал жестким, — В Шарлотт всего 4 университета. Если вы так будете и дальше клеиться к девушкам, то кроме дурочек вам никто не светит.

Джуди рассчиталась с официантом, попросила передать слова благодарности за вкусные блюда повару.

— Не скажу, что было приятно с вами пообщаться, Коннор. Хорошего вечера, — она встала из-за стола, отметив про себя, что парень даже не дернулся встать и отодвинуть ее стул. Потом, не торопясь, вышла из ресторана, села в машину и уехала. А незадачливый мажор-горе-ухажер так и остался сидеть за столом, пребывая в некотором недоумении, как красиво его обломала малявка Джуди, и почему-то он за все это время не смог сказать ни единого слова в ответ.

— Контузило парня, — хихикнула девушка, — Мутный ты, сопляк, какой-то, — подумала Джуди, пока ехала домой, — Но надо тебя прощупать, враг ты или просто мажорное трепло.

Джуди была приятно удивлена, что никого из людей Харрисона и сержанта ни около дома, ни на ее этаже, не было.