В результате Джемма выиграла 15 мл. долларов, что еще раз подтвердило ее статус и звание в игорном мире.

Войдя в дом, Джемма сняла высокие каблуки и босыми ногами начала шлепать по полу, улыбаясь. Она так ведет себя с самого детства, но только когда дома.

— Ты была великолепна, — Филиппо поцеловал дочь в щеку, а она обняла его за шею.

— А все потому, что мой учитель — сам Его Величество «Король покера» Анджело Манчини, — Джемма грациозно склонилась в изящном реверансе перед дедушкой, который засмеялся так заразительно, что его смех подхватили все, включая охранников и Адольфо, который сопровождал их в игорный клуб и следил за игрой своей малышки.

— Что планируешь делать с выигрышем? — поинтересовался Филиппо, — Может перевести тебе их на счет?

— Это деньги Семьи, здесь им и место, — улыбнулась Джемма, — Пойду к себе, сниму платье и спущусь, будем пить чай, — она всем подмигнула и стала подниматься на второй этаж, напевая что-то, а ей вслед прозвучал голос Густаво, заставивший ее остановиться.

— До чая перевязка, мисс «Королева блефа», и последний укол, — на что девушка повернулась, посмотрела на отца жалобными глазами, потом на дедушку, затем на Адольфо, попытавшись склонить их на свою сторону, но они только развели руками.

— Густаво — врач, ему виднее, смирись, дочь моя, — театрально сказал Филиппо и вместе с Анджело и Адольфо склонил голову, а Джемма походкой идущего на казнь, искоса поглядывая на этих троих через плечо, но улыбаясь, продолжила долгий путь в комнату в надежде оттянуть неизбежное.

— Пап, давай откроем театр. У нас уже четыре актера есть на главные роли, — крикнула она со второго этажа, заходя в свою комнату, при этом задорно смеясь.

После семейного чаепития Джемма с Анджело ушли играть в шахматы, и из каминного зала, где эти двое расположились, раздавался их смех, шутки, и они даже вместе пели, а в какой-то момент начали танцевать.

Филиппо Манчини в это время сидел в своем рабочем кабинете, держа в руках фотографию Эбигейл.

— Любимая, наша малышка приехала. Я так счастлив! У меня есть вы, самые красивые и лучшие девочки на свете. Спасибо тебе за дочь. Слышишь? Это они с Анджело играют в шахматы. Наш дом наполнен ее смехом и улыбкой. Эбигейл, я люблю тебя, — он поставил фотографию на рабочий стол туда, где она стоит уже двадцать один год.

В его кабинет на совещание вошли люди, в числе которых были и те, кто в Америке сопровождает дочь. При этом Филиппо стал суровым Доном, с пристальным и тяжелым взглядом, от которого можно провалиться под землю.

Совещание длилось несколько часов, а когда присутствующие на нем вышли из кабинета Дона, была слышна мелодия, которая исполнялась на виолончели малышкой Джеммой. Звучал Вивальди «Гроза». Анджело сидел в кресле напротив играющей внучки, и на его лице читалось умиротворение. Ну а сама исполнительница была полностью погружена в музыку, которой ей так не хватает в чужой стране.

Джемма прогуливалась по территории особняка, как она его называет «семейного замка», наслаждаясь сладким воздухом Италии, и понимала, что это лучшее место на планете. Задумавшись, она неосознанно потеребила пальцами амулет, глядя на кроны деревьев, в которых запутался закат.

Филиппо подошел и обнял дочь сзади, а она своими руками начала поглаживать его сомкнутые руки, облокотившись на грудь отца.

— О чем задумалась?

— Просто хорошо дома. Ты и Анджело рядом. Душа спокойна, — на эти слова Филиппо поцеловал дочь в висок и улыбнулся. Они некоторое время просто стояли и наслаждались друг другом и тишиной.

— Как тебе люди на игре? — поинтересовался у дочери Филиппо.

— Из играющих трое не просто ненадежные, а опасные своей непорядочностью люди. Это Моретти, Эспозито и Бьянки. Последний, как я поняла, страдает неустойчивостью психики и алкогольной зависимостью, хотя на публике пытается выглядеть графом. Но был в зале человек, который ни к кому из игроков не имел прямого отношения. Мужчина среднего роста в костюме-тройке черного цвета и с синим галстуком в мелкий узор. У него искривлен нос и мозоль на указательном пальце правой руки. Мне кажется, что он занимался боксом, для этого спорта характерны такие переломы. Он представляет угрозу для Антонио Марино и того мужчины, который прибыл на игру вместе с ним. Мне его не представили.

Дон внимательно слушал дочь, потом посмотрел на ее сейчас серьезное лицо.

— Уверена?

— Абсолютно. Он киллер. Надо предупредить Марино. Он же еще не уехал к себе?

— Антонио здесь, завтра собирался.

— Отлично, — ответила Джемма, кивнув головой.

— Плохо, что на игры запрещено проносить телефоны, а в помещении нет камер, с ними было бы проще найти этого человека и узнать, — Филиппо задумался, — но что-то придумаем, ты хорошо его описала.

— Как сказал писатель Оскар Уайльд: «Правила нужны для того, чтобы их нарушать, иначе какое же от них удовольствие», — хихикнула девушка, взяла руку отца и в его ладонь положила крошечную флешку, — Тут все и на всех. Киллер в нескольких ракурсах. Пап, надо с этим вопросом поторопиться. Судя по его рукам, он и взрывотехник неплохой. Ты иди, а я еще погуляю.

Филиппо поцеловал дочь и быстрым шагом направился в сторону дома, разговаривая с кем-то по телефону.

Джемма села под дерево, облокотившись об него спиной, воткнула в уши наушники и закрыла глаза. Она сидела, наслаждаясь музыкой и воздухом, и не заметила, как большая и теплая рука взяла ее ладонь и погладила.

— Анджело, — девушка открыла глаза и повернула голову к сидящему рядом с ней дедушке, который накрыл их пледом, и положила свою голову ему на плечо, — Ты всегда рядом, с самого моего рождения.

— Тебе не грустно, моя красавица?

— Нет, — и она дала один наушник ему, чтобы вместе слушать Шопена, — Я просто расслабилась.

Потом они гуляли, обнявшись. С самого детства, сколько Джемма себя помнит, дедушка окружал ее невероятной заботой, чувствовал малейшее изменение ее настроения или самочувствия. Он действительно как Ангел (именно так переводится имя Анджело) для нее. Добрый, мудрый, серьезный и рассудительный.

— Много поклонников у нашей малышки? — как бы промежду прочим поинтересовался дедушка.

— Два. И оба мешают так, что хочется пристрелить, одного точно, — нахмурилась девушка.

— И кто эти смельчаки, если не секрет?

— Анджело, какие могут быть секреты от тебя? — Джемма посмотрела на дедушку и крепче обняла его руку, — Один бандит, другой сержант полиции. Как тебе этот дуэт? Жуть, да и только, — засмеялась она.

— И ни один не тронул сердце? — дедушка хитро улыбался глазами.

— Сержанта грохну когда-нибудь, предатели не должны выживать. А что касается второго, он внимательный, заботливый, охраняет так, как не охраняют президентов. Но нет, просто нет, — чувствовалось, что Джемме не хочется об этом говорить, и Анджело сменил тему разговора. Домой они заходили веселыми, продолжая укрываться одним пледом на двоих, что выглядело невероятно мило.

Филиппо вернулся со своими людьми домой только под утро, тихо прошел в комнату дочери. Джемма спала, укутавшись в одеяло так, что торчал только нос, что вызвало улыбку отца. Он сел на край ее кровати, погладил по голове и поцеловал в носик.

— «Наш маленький детектор человеческой натуры» как всегда оказалась точна. Спасибо, малышка, сегодня ты спасла жизнь двоих, один из которых Антонио Марино.

Через двое суток Джемма вернулась в Америку вместе со своими телохранителями. К дому она приехала на «такси», причем «водитель» любезно помог ей докатить чемодан до дверей квартиры, убедившись в том, что люди Алекса Харрисона продолжают следить за квартирой и домом.

Пока девушка распаковывала чемодан, проветривала квартиру и принимала душ под классическую музыку, к ее дому подъехал Алекс Харрисон, которому было доложено о появлении детектива Джуди Митчел. Он около часа сидел в машине, предполагая, что девушка занята. Сначала сомневался, стоит ли ее сегодня беспокоить, но потом понял, что больше не может и дня прожить, чтобы ее не увидеть. Он и так весь уже извелся за неделю, что детектив отсутствовала в городе, а ее телефон был выключен, хотя он выключен до сих пор.