И сейчас, глядя на свою малышку, вспомнил случай, когда я с ней вел разговоры о взаимоотношениях полов, причем ни меня, ни ее это не смущало, было само собой разумеющимся, что брат, которому 21 год, об этом разговаривает с сестрой 13 лет. Все объяснялось взаимным доверием между нами.

Мы сидели на кровати в моей комнате друг напротив друга. И пока я все рассказывал, Джемма внимательно слушала. У нее была смешная реакция на некоторые нюансы взаимоотношений мужчин и женщин: в какие-то моменты она удивленно раскрывала свои зеленые глаза, иногда брезгливо морщилась, сводила бровки, становясь серьезной. Джемма задала мне много вопросов, на которые я максимально полно и честно ответил.

— Адольфо, который час? — начиная просыпаться, но продолжая обнимать меня за руку, спросила сонным голосом Джемма.

— Девять. Поспи еще, — я погладил ее по щеке, а она в ответ замурлыкала, — А я пойду приму душ.

— Ну, нет, полежи со мной пять минуточек, — она сильнее уткнулась в мою руку, а мне и самому не хотелось уходить, и я начал гладить ее по голове, слегка массируя.

— Так бы никуда и не уходила, — она приподняла голову и посмотрела мне прямо в глаза, потом свою голову положила мне на грудь, — Оно так спокойно стучит, — через пару минут сказала малышка и улыбнулась.

— Оно тебя любит, и ты рядом. Выспалась?

— С тобой я всегда высыпаюсь, чувство безопасности и тепла, а еще любви сильно расслабляет, — она приподнялась на локте, и мы смотрели друг на друга, понимая, что наше притяжение усиливается с каждой встречей и бороться с этим бесполезно. Я приподнялся, своей рукой притянул Джемму к себе и поцеловал, а моя крошка мне ответила. Нежность, тепло и искреннее желание быть вместе — все было в этом поцелуе.

— Я не смогу жить без тебя, Джемма, — были первые слова, которые я сказал, когда наши губы разомкнулись, — Я люблю тебя и любить буду всегда, вопреки всему, — Джемма погладила мою щеку своей теплой и мягкой ладошкой, пальчиком провела по моим губам, и в ее взгляде я прочитал ответ.

— Адольфо, мой Адольфо, ты будешь удивлен, но наши чувства взаимны, — у меня в этот момент от услышанного аж дыхание перехватило, — Я люблю тебя и хочу, чтобы только ты был всю жизнь рядом, держал мою руку в своей, чтобы я могла спать на твоей груди, хочу, чтобы ты стал первым мужчиной в моей жизни и оставался единственным.

— А невозможность иметь детей? Мне больно осознавать, что ты не можешь стать мамой из-за родственных связей, — было двоякое чувство: безумно люблю и ощущаю вину перед ней. Сейчас я прижимал к себе самого дорого человека на свете.

— Это путь нашей любви. Значит такая судьба у нас с тобой, — спокойно ответила Джемма, а я понимал, что ее решение не спонтанное, не на эмоциях, а осознанное, взвешенное.

— Милая моя девочка, спасибо, что поверила в нашу любовь. Мы будем счастливы. Обещаю, — наш поцелуй был долгим и нежным, мы приняли решение и пойдем до конца.

АВТОР

— Ну, наконец-то, проснулась наша молодежь, — Анджело обнял внучку и подмигнул Адольфо, которому почему-то стало неловко в этот момент.

— Анджело, ты же знаешь, когда Адольфо имеет неосторожность прийти и проверить, как я сплю, его рука становится моей заложницей, а он не может даже шевельнуться. А где папа?

— Он рано уехал, но будет через минут двадцать, и сядем завтракать.

— Тогда, Ваше Величество, как насчет партии в шахматы? — внучка явно скучала по дедушке.

— С удовольствием.

К приходу Филиппо домой Джемма и Анджело веселились, продолжая играть в шахматы, и сразу в доме стало по-особенному уютно и светло.

— Кто выигрывает? — Дон подошел и поцеловал дочь в щеку.

— Дружба, папочка. У нас иначе не может быть, правда, Анджело? — она подмигнула дедушке.

— А куда вы дели Адольфо? Он к завтраку будет ведь? — Филиппо направился к себе в комнату.

— Куда-то пошел по делам, сказал, что будет, — ответил дедушка.

Завтрак получился поздним, по-итальянски темпераментным, поскольку внучка и дедушка веселились сами и веселили других.

— А, может быть, вы сыграете нам что-нибудь? — Анджело обратился к Джемме и Адольфо, который в этот момент был несколько напряженным.

— Конечно, сердце мое, — ответила Джемма, взяла за руку брата и потащила к инструментам, — Желаете послушать скрипку или виолончель? — она посмотрела на папу.

— А можно сначала скрипку, а потом виолончель? — Филиппо сел в кресло с чашкой кофе в руках.

— Можно все, папочка!

Адольфо сел за рояль, а Джемма взяла в руки скрипку. Они дуэтом исполнили сначала Моцарта, потом Брамса. А когда Джемма поменяла инструменты, зазвучали Вивальди и Чайковский.

— Божественно, просто превосходно! — Анджело не скрывал счастья на лице от игры этих двоих. А Филиппо сейчас прикрыл глаза и мысленно обратился к своей Эбигейл со словами любви.

Когда концерт был окончен, Адольфо взял Джемму за руку, и они подошли к старшим семьи Манчини.

— Филиппо, Анджело, мы хотим с вами поговорить, — после этих слов мужчины сели удобнее в кресла, в принципе, уже зная, о чем пойдет речь. Джемма смотрела на них с милой улыбкой и по взглядам поняла, что для папы и дедушки сюрприза не получится, а Адольфо уверенно продолжил.

— Я с 15 лет являюсь членом Семьи Манчини и этим горжусь, всегда был и останусь верен интересам Клана. С первого дня, как увидел свою троюродную сестру Джемму, полюбил малышку всей душой. Мне трудно объяснить, но со временем я понял, что люблю ее не просто как сестру, а как девушку. Понимаю, что это неправильно, у вас есть все основания меня осуждать, но клянусь, что люблю Джемму больше жизни, готов все сделать ради ее счастья. Хочу, чтобы вы знали о моих чувствах к вашей дочери и внучке и приняли их.

Анджело и Филиппо посмотрели на Джемму, руку которой еще крепче сжал Адольфо.

— Джемма, что скажешь? — Дон сохранял спокойствие, а у самого сердце стучало так, что казалось, его слышат все вокруг.

— Пап, дедушка, мне потребовалось время, чтобы осознать и принять тот факт, что я люблю Адольфо, который стал для меня многим в этой жизни. Я люблю его осознанно, понимая и принимая тот факт, что в нашем союзе никогда не будет детей, и вы, действительно, можете нас осуждать за любовь брата и сестры. Но так вышло, что наша любовь именно такая, ни как у всех. Но мы будем ею дорожить.

— Прошу вас разрешить нам с Джеммой встречаться, — Адольфо стоял гордо, открыто и уверенно смотря в глаза Дону и Анджело, не выпуская маленькую ручку девушки из своей сильной и большой ладони.

— Садитесь, — сказал Филиппо, и Адольфо с Джеммой сели на диван напротив разместившихся в креслах Анджело и Дона, и теперь уже обе ладошки девушки были в руке мужчины, — Я рад, что вы доверяете нам с Анджело свои чувства, говорите о них открыто и честно. Это всегда важно было и будет для нашей семьи. То, что Адольфо любит мою дочь и внучку Анджело, я знаю уже более 15 лет. Мне, как мужчине и отцу, приятно осознавать, что твоя любовь, Адольфо, ни на минуту не ослабевала все эти годы, а наоборот становилась вместе с тобой зрелой. Вы хорошо чувствуете друг друга, заботитесь и дорожите отношениями, уважаете и соблюдаете личные границы. Адольфо заслужил право быть рядом с моей дочерью. Я не буду возражать, если вы начнете встречаться как пара. Анджело, твое мнение по этому поводу? — он обратился к отцу, который уже своим взглядом дал ответ.

— Если честно, я ждал этого разговора раньше. Но вам потребовалось время, чтобы разобраться в себе, понять, когда отношения брата и сестры переросли в нечто иное. Вы уже столько лет вместе, и могу сказать с уверенностью, что вы действительно созданы друг для друга. Я поддерживаю ваше решение.

— Папа, дедушка, — Джемма кинулась их целовать, — Спасибо большое за понимание. Для нас это очень важно, и простите, что у вас не будет внуков и правнуков.

— Спасибо, Филиппо. Спасибо, Анджело, — Адольфо пожал им руки, — Я вас не подведу. Джемма — самое лучшее, что есть в моей жизни.