БАЛЬТАЗАР

Аврора просила меня не читать ее, и я честно старался, но рана, что оставила Амелия заставляла невольно это делать. Я чувствовал ее недовольство моей чрезмерной опекой, чувствовал предвкушения бала и чувствовал то, о чем она не говорила вслух – непонимание и боль.

В целом, хотелось запереть ее снова в подвале, так бы я был точно уверен, где она, как она и чем занимается, но натянул уздечку своих эмоций и дал ей больше свободы. Счастливая Аврора сразу же упорхнула сначала к Дженни, а затем на репетицию, я же пытался сосредоточится на делах насущных, но получалось плохо. Вместо этого я окунулся в воспоминания.

1609 год. Графство Нугрейншир, город Ветергоф. Экипаж шуршал по дороге, поднимая пыль и подпрыгивая на камнях. В тишине мы размеренно приближались к городским воротам.

Я специально привёз сюда Джонатана познакомить с одним из моих старых друзей – художником Николасом Торнтоном, что когда – то получил большой заказ на роспись усадьбы и так и остался жить в Ветергофе. Сейчас он обучал подрастающее поколение мастеров искусству живописи.

Ночь. Город находился в плену грез и не представлял кто пожаловал к ним в гости.

- Прибыли, - объявил извозчик, аккуратно остановившись в центре.

За те гонорары, что получал Николас, он мог купить небольшое поместье с хозяйством и штатом слуг и жить, не зная горестей. Но предпочел дом, хоть и больше, чем у прочих горожан, на центральной улице, где на первом этаже оборудовал несколько мастерских. Николас – альтруист. Помимо взрослых опытных подмастерьев, он бесплатно обучал дворовых детишек.

Навстречу нам вышел статный мужчина, в чьей бороде и усах уже виднелись первые седые волоски.

- Бальтазар! – воскликнул он. – Сколько лет, а ты все тот же.

- Ты можешь только сказать, Николас, ты же знаешь, - многозначительно кивнул я головой.

- Быстрее заходите в дом. Ночи нынче холодные, - махнул художник рукой.

Извозчик – расторопный парень, успел выгрузить наши вещи, пока мы обменивались приветствиями, чем заработал лишнюю похвалу в денежном эквиваленте.

Зайдя за Николасом, мы попали в узкий длинный коридор, в конце которого столь же тесная лестница. Наверху же нас ждала неожиданно просторная теплая залитая светом камина и керосиновых ламп гостиная в стиле барокко.

- Да, недавно передел по новой моде, - горделиво заявил Николас, правильно оценив выражение удивления на моем лице.

- Тенденции так часто меняются, - протянул я.

- Ну – с, присаживайтесь. Вина? - Николас указал на вычурный диван и таким же креслам, а в его руках как по волшебству появился бутыль. – Представь же мне наконец своего спутника.

- Это Джонатан Сноу, он, если можно так выразится, мой протеже, - сказал я.

Молодой вампир все это время бесшумно следовал за мной. По своей натуре он тихий, скромный и немногословный, поэтому сильно смутился, когда внимание переключилось на него, но, к его же радости, ненадолго.

- Дядюшка, что тут за шум? – произнёс девичий голосок, а за ним появилась и его хозяйка.

Я позабыл, как дышать. Юное создание легкой походкой вплыло в гостиную. Черные, как у дяди в молодости, локоны обрамляли совершенное лицо. Я встречал неисчислимое множество красавиц, но эта девушка по-особенному отозвалась в моем сердце.

БАЛЬТАЗАР. 1609 год.

Время рядом с Амелией потекло, словно горная река. Она оказалась очень образованной и умной девушкой, на каждое мое изречение у нее находился комментарий, ко всему прочему она не притворялась, она никогда не лебезит и говорит все прямо из – за чего слыла не воспитанной хабалкой.

Естественно, я не просто так привез Джонатана знакомить с Николасом, уже много лет я уговариваю художника испить моей крови. Теперь же задержаться здесь добавилась еще одна причина.

Я стоял возле окна в тени и наблюдал, как мимо проходит похоронная процессия. Восемь здоровых мужчин несут блестящий гроб, а на ними люди с грустными и заплаканными лицами. Первыми шествовали самые влиятельные Джае из дома я ощущал ложь и притворство. Ни один из них не горевал по-настоящему, в отличие от простых работяг.

Ночью скончался градоначальник и все горожане решили проводить его в последний путь. При нем это место расцвело, появились новые предприятия, угодья, повлекшие за собой большое количество, рабочих мест, он привлекал приезжать таких мастеров, как Николас. Градоначальник улучшил жизнь этих людей и мне было, совершенна, не понятна реакция местных вельмож.

Николас и Амелия тоже присутствовали там, как уважаемый человек он был просто обязан появится там.

- Вы довольно рано, - удивился я, увидев на пороге вернувшегося хозяина дома с племянницей.

- Мы устали от этого лицемерного представления, - фыркнула Амелия. – Простых людей не пустили в церковь, а остальные не достойны там быть. Каждый давил фальшивые слезы и говорил лживые слова сожаления вдове. Еще не много и меня бы стошнило.

- Амелия, - цыкнул на нее Николас.

- Что такое, дядюшка? Все на нас косо смотрели и почему? Только потому, что мы не лили крокодильи слезы? Вот увидишь при этом лизоблюде Бишопе город придет в упадок, – никак не могла она унять свое негодование.

- Амелия, пойди сделай чаю, - порекомендовал ей художник. – С мятой.

- Прости, дядюшка. У меня грязный язык, - извинилась Амелия.

- Острый, - поправил ее я, откровенно любуясь этой перепалкой.

Посверлив меня взглядом, она скрылась в темноте коридора.

- Ты погубишь ее, - резко сказал Николас.

- Ты же знаешь зачем я здесь. Теперь у меня предложение для вас обоих.

***

Я даже не заметил, как прошел год. Как и предсказывала Амелия с новым градоначальником все изменилось. Город наполнился грустью, унынием, усталостью и жандармами, что строго следили и наказывали за любую оплошность, по их же мнению. Назревали недовольства, но не спешили оформляться в полноценный бунт.

Джонатан занимался постиганию искусства живописи под надзором Николаса, а я Амелией. Под напором моих ухаживаний девушка сдалась пару месяцев назад.

- Дядюшка, предостерег меня на счет тебя, - сказала она.

Мы лежали на смятых простынях, в преддверии утренних сумерек. Я погладывал нежную бархатную спину.

- И что же он сказал? – задумчиво спросил я.

Уже несколько суток я мучился одним вопросом.

- Он сказал, что ты опасный человек и даже не совсем человек. Что это значит? – с намеком на претензию спросила она.

- Если бы я сказал тебе, что бессмертие возможно и приобрести его так, же просто, как заварить чай. Ты бы согласилась провести со мной вечность? – я серьезно взглянул на Амелию.

Я почувствовал, как озадачил ее своем вопросом. Амелия вся подобралась.

- А ты? – попыталась уйти она от ответа.

- В первую секунду, как увидел тебя, я был готов, - не колеблясь ни секунды сказал я.

- Это больно? – я увидел в глазах Амелии непоколебимую уверенность.

- Как укол. Больно будет, лишь мгновение, - заверил я.

***

Процедура перерождения, с одной стороны, очень проста. Нужно лишь умереть с достаточным количеством крови вампира в организме. Амелия ее получила. Тогда – то все и произошло. Меня не было в городе. Мы с Джонатаном решили, что пора перекусить и делали это в достаточной отдаленности, а вернулись слишком поздно.

Я почувствуй боль и волнение еще на пороге дома Николаса. Эти эмоции были настолько глубокими и всеобъемлющие, что перекинулись и на меня.

- Что произошло? – влетел я в новомодную гостиную.

- Амелия, - выдавил художник.

Внешне он сейчас больше походил на побитую псину, нежели на человека. Внутри меня все замерло и похолодело.

- Что с Амелией, Николас? – по слогам процедил я.

- Она пропала сегодня днем. А вечером прибежал Эндрю, мальчишка, которого я учу. Он сказал, что жандармы повесили девушку, что критиковала их и градоначальника. Я тут же помчался в мэрию, - говорил он отрывисто с трудом. – Этот гад – Бишоп, сказал, что это не моего ума дело и в отношении меня уже ведется проверка на госизмену. Тело мне не показали, они сожгли его. Это Амелия, Бальтазар.