- Ты, когда – нибудь делала ЭЭГ? – спросил он.

- Нет. Что это? – поинтересовалась я в ответ.

- Электроэнцефалография. Электроды снимут показания со всех отделов мозга, и мы увидим все на экране, - пояснил взрослый вампир. – Не разговаривай.

- Все, - объявил он спустя всего пару минут. – Все в порядке, никаких отклонений, как и со всем остальным. Видимо, твоя нервная система до сих пор не до конца может справляться с нагрузкой, от этого и срывы.

Я чувствовала себя, абсолютно, нормально, но каждый раз, когда приходило время обследования, оно приносило с собой нервозность и вопрос:«Вдруг что – то не так?».Слова вампира оставили противоречивые чувства. Мне бы очень хотелось, чтобы эти эмоциональные срывы наконец прекратились.

- Аврора, - позвал Клод меня полным именем, обычно так как делал только Бальтазар. – Я бы хотел попросить тебя.

Вампир мастерски одним движением избавился от перчаток и присел рядом со мной на табурет.

- Ты же знаешь, что не все люди удачно проходят обращение? – спросил он.

- Проблемы наступают не сразу, - я кивнула. – Если такое вдруг случается, мы изолируем новорожденных, когда они переходят своего рода грань, приходится ликвидировать, но до этого момента мы пытаемся помочь. Дженнифер сейчас в таком положении.

- Вы хотите дать ей мою кровь? – поняла я его намек.

- Да, - подтвердил он.

- Вы нашли что – то интересное в образце моей крови, она правда может помочь? – воодушевилась я.

- К сожалению, я не знаю точно. Это лишь мое смелое предположение, но, думаю, попытаться стоит. Я не прошу много, всего глоток, - объяснил Клод.

- Я согласна, - с охотой согласилась я. – Если есть хоть одни шанс, стоит попробовать.

- Отлично. Я в тебе не сомневался, - восторженно хлопнул в ладоши Клод, так словно ребенку дали любимую игрушку. – Пойдем.

- Прямо сейчас? – удивилась я.

- Зачем тянуть? – пожал Клод плечами.

На мое удивление мы спускались все ниже и ниже, прямо в подвальные помещения, но потом вспомнила слова Джонатана, что больных вампиров держат на этаж ниже подземелья.

Мы прошли мимо темниц, в одной из которых я находилась буквально недавно, все дальше вглубь. Затем свернули и оказались перед некогда красивой кованной решеткой, сейчас же слегка потрепанной ржавчиной. Сразу за ней была лестница вниз, в конце которой мы оказались в полностью оборудованной современной лаборатории. Это, абсолютно, белое, залитое светом помещение резко контрастировало с остальным подземельем. Оно походило на, то в котором была я в мой первый вампирский день.

- Почему я не удивлена? – произнесла я вслух риторический вопрос, на который вампир лишь хмыкнул.

Тут мое внимание привлекли«современные клетки», комнатки в несколько квадратных метров, одна из стен, которых были прозрачными и давали полный обзор, как аквариумы в террариуме. В одной из таких клетушек была она.

Девушка сидела на постели и наблюдала за нами, в ожидании, когда мы обратим на нее внимание. Круглое лицо, высокие скулы, раскосые глаза, словно она из восточных стран, но при этом, ее украшали веснушки, количество которых не сосчитать и, абсолютно, белые волосы. Прошло много лет, но я узнала старую подругу.

- Господин Клод, вы пришли познакомить меня с новым другом? – спросила она мелодичным тонким голосом.

- Дженни, - не веря своим глазам произнесла я ее имя, на которое она сразу отреагировала.

- Аврора? - недоверчиво спросила она.

- Что тут происходит? – перебил, вдруг появившийся князь.

- Как ты тут оказался? – удивилась я.

- Как только сюда кто – то заходит мне приходит оповещение, - со вздохом объяснил он, помахав для убедительности телефоном.

- Я хочу дать девушке крови Ро. Может уже начнем? – как – то измученно спросил Клод.

Шатен – вампир ловко набрал большой шприц крови из моей вены. Одним движением перелил все в бумажный стаканчик и передал Дженни.

Все мы четверо затихли в ожидании, даже, казалось, не дышали.

АВРОРА

Дженнифер Элфорд была новенькой в моем классе в средней школе. Забавная практически седая девочка привлекла внимание всех детей, и я не была исключением.

Необычную девчушку приняли плохо, ей портили и прятали вещи, придумывали про нее небылицы. Случай с жвачкой в ее волосах, из – за которой Дженни пришлось подстричься под каре, до сих пор вызывает у меня приступ вины. Я делала это не сама, а была лишь безмолвным свидетелем, что никак не препятствовала, что меня, совершенно, не красит. Когда местным задирам наскучило, издевательства сошли на нет.

Как – то раз мы встретились в читальном зале библиотеки, где кроме нас не было ни одного посетителя. С тех пор мы и начали общаться. У нас нашлось много общих интересов, и я сама не заметила, как Дженни стала для меня невероятно близка.

Полтора года пролетели, как одно мгновение. В очередное хмурое зимнее утро, видимо, все плохие события происходят со мной в это время года, я увидела сообщение от Дженни:

«Я больше не буду ходить в школу. Мы переехали. Пока.»

Теперь та самая Дженни стояла по ту сторону стекла и ее жизнь была на волоске.

Посчитав эксперимент удачным, Клод сделал пару записей, взял кровь седовласой вампирши и загадочно умчался, что – то бормоча себе под нос.

- Почему ты тогда уехала, ничего не объяснив? – не выдержала я и подлетала вплотную к стеклу разделяющему нас.

Дженни ничего не ответила, лишь неловко перевела взгляд на все еще стоявшего в тени за моей спиной Бальтазара, и поджала губы.

- Бальтазар, - позвала я.

- Аврора, - откликнулся он.

Целую минуту он сверлил меня свои бездонным взглядом, по которому я никогда не могу определить, что же вертится в голове этого мужчины.

- Хорошо, - наконец протянул он. – Однако, есть парочка «НО».

Бальтазар сделал несколько шагов ко мне и его руки нежно легли на мою талию.

- Первое, недолго, - сказал он вибрирующим шепотом, что вызывал во мне мгновенный отклик. – Второе, постарайся никого не убить и третье, не убейся сама.

- Тебе сколько лет, дедуль?! – крикнула я ему в след, когда нахал, быстро чмокнув меня в нос, ретировался из помещения.

- Уж кого, но тебя я точно не могла представить в роли знаменитого гибрида, да еще и в паре с нашим князем, - подала за моей спиной голос Дженни.

- А я не могла представить тебя в роли больного вампира, которого будут пытаться вылечить с помощью моей крови, - парировала я.

Я вновь приблизилась к ней, и мы осторожно палец за пальцем соединили наши руки по разные стороны стекла.

- Рассказывай, - строго произнесла я.

- Рассказывать – то особо нечего, - хмыкнула Дженни. – Мы были маленькими и ты, наверное, не замечала, но мои родители – вампиры. Забавно. Они прошли обращение сразу после моего рождения. До сих пор не понимаю, как они решились на это. Родители хотели подарить мне жизнь обычного ребенка среди людей, но как только окружающие узнавали кем являются мои мама с папой, нам приходилось уезжать. Тот раз не стал исключением.

Вопреки наставлением Бальтазара мы болтали несколько часов к ряду. Мы обсуждали все на свете, каждую мелочь, которая происходила с нами и никак не могли насытиться. Наверное, мы могли проговорить сутки напролет, но вернувшийся Бальтазар просто утащил меня.

***

Новый Год неумолимо приближается. С того дня помимо прочих приготовлений, Клод просил немного моей крови раз в два дня. Сама же я стала навещать веснушчатую красотку Дженнифер в подземелье, практически, ежедневно. И каждый раз Бальтазар, как коршун, следил за всем. Абсолютно за всем. Он не выпускал меня из своей хватки ни на минуту, мы спали вместе, ели, если так можно выразиться по отношению к вампиру, когда он занимался делами клана я сидела рядом, спускались к Дженни, ходили на мои тренировки и репетиции, осталось только вместе мыться и ходить в туалет. После недели такой жизни мне стало мало места и воздуха. Помимо всего прочего, меня мучил один вопрос. Наши отношения с Бальтазаром планомерно развивались, подарки, романтические ужины, его истории из жизни потрясали воображение, обнимашки, поцелуи, совместные ночевки и ничего более. Он придумал себе какую – то границу и как только мы ее пересекали, сразу останавливался. Это вызывало в моей голове дурные мысли, например, что я не привлекаю его, что в свою очередь тянуло размышления, а для чего, собственно, он все это делает. Такие раздумья делали мне очень больно и спросить прямо я не могла найти в себе силы. Так я и жила, раздираемая духотой от гиперопеки Бальтазара и одновременно его отстраненностью.