— Хочешь знать?

— Да. Я действительно хочу.

— Это не еда с афродизиаком. Я не пытаюсь заставить тебя кончать при помощи пасты.

— Но это было бы настоящим подвигом.

— Если паста — ключ, ты можешь найти меня в Олив Гарден до конца моих дней.

Я делаю глоток вина.

— Хочешь знать, почему я выбрал именно эту еду?

— Потому что это мое любимое?

Я киваю.

— Ум и красота. Да, это действительно так просто.

— Но ты же знаешь, что сегодня я уверена в себе. Тебе не нужно покупать мне шикарную еду, чтобы залезть в трусики, — заговорщически шепчет Слоун.

— Нет? — Я притворяюсь удивленным.

Смеясь, Слоун делает глоток и ставит вино на стол.

— И серьезно. Еда была восхитительной. Спасибо тебе.

— Хорошо. Последнее, что я хочу, о чем бы ты думала в пылу этого момента — как долго ты не сможешь съесть кусок пиццы или сэндвич с ветчиной. Я имею в виду, что не хочу конкурировать с сэндвичем с ветчиной.

— Или с лучшим сырным пирогом в Нью-Йорке, если уж на то пошло. Давай будем честными — если мне придется выбирать между знаменитой пиццей Рэя и сексом, это трудный выбор.

Я усмехаюсь.

— А-а-а. Выбирай пиццу. Каждый раз.

Я беру свой бокал вина и пользуюсь моментом, наслаждаюсь видом. Светлые волосы, зачесанные наверх. Узкие джинсы. Топ, который продолжает давать мне самый соблазнительный взгляд на ее нижнее белье.

И эти губы.

Боже милостивый, эти пухлые губы.

Слоун облизывает их немного нервно.

— Привет, — шепчет она.

— Привет.

— Спасибо, что пригласил меня.

— Спасибо, что пришла.

Она улыбается.

— Я думала об этом почти весь день. Даже когда… может быть, даже особенно когда…

Слоун не нужно заполнять пробелы. Я точно знаю, что она имеет в виду.

— Было ли странно для тебя? Когда твой отец вызвал нас?

— Немного. Я почувствовала себя немного… накосячившей.

— И я.

Она на дюйм ближе.

— Но я все еще здесь. Это меня не остановило.

— Меня это тоже не остановило. — Я судорожно сглатываю. — С тобой, я не уверен, что что-то может.

Она покусывает губы.

— То же самое.

Как будто кто-то включил термостат на максимум. Я уже сгораю, сгораю от страсти к этой женщине. Слоун придвигается ближе, проводит рукой по моим волосам, царапает ногтями кожу головы, вызывая прилив похоти прямо в мой пах.

— Мне это нравится, — говорю я ей.

Ее глаза загораются, пылая желанием, как будто я сказал совершенно правильные вещи.

— Да?

— Ты делала это прошлой ночью, и это меня заводит.

Слоун напевает, затем делает это снова, проводя ногтями по моим волосам.

— Мне нравится заводить тебя.

— Тогда это должно сработать довольно хорошо для нас обоих.

Слоун прижимается губами к моему подбородку, целует меня, заставляя стонать. Забравшись ко мне на колени, она садится на меня верхом.

— Так что я умираю от желания узнать, — бормочет она, — какое следующее блюдо?

Я целую уголок ее губ и рассказываю ей немного о том, что запланировал.

— Я готова. — Ее глаза сверкают от возбуждения.

Я запускаю палец под бретельку ее лифчика.

— Тогда мне нужно будет увидеть розовое нижнее белье, которое на тебе. Эта бретелька весть вечер сводит меня с ума. Почему бы тебе не встать и не раздеться?

Слоун соскальзывает с меня, готовая и нетерпеливая. И я чертовски рад, что сейчас она берет инициативу на себя.

Розовый определенно цвет Слоун.

С другой стороны, она хорошо выглядит во всем. Она выглядит великолепно без ничего. Она выглядит потрясающе, раздеваясь.

Стоя передо мной в моей гостиной, Слоун медленно снимает туфли на каблуках. Расстегивает джинсы так неторопливо, что это настоящая пытка. Скользит ими по ее ногам, отчего у меня слюнки текут.

Затем она снимает топ, открывая себя во всей своей красоте в розовом кружеве, пока я смотрю на нее с дивана, наслаждаясь шоу.

— Это что-то новенькое, — говорит она.

Когда проводит большим пальцем по конфетно-розовой бретельке лифчика, я встаю, подхожу к ней и провожу рукой по кружевной ткани ее лифчика.

— Ты купила его для меня?

Кокетливый выпуклый изгиб ее бедер — мой первый ответ. Затем застенчивый вопрос:

— А ты как думаешь?

У Слоун могут быть проблемы в спальне, но застенчивость не входит в их число. Она определенно не испытывает недостатка ни в уверенности, ни во флирте. Она смелая, и это возмутительно соблазнительно.

— Давай посмотрим, — отвечаю я, скользя рукой вниз по ее талии, наслаждаясь ощущением мягкой кожи.

— Держу пари, ты ходила по магазинам. Клянусь, ты искала что-то несравненно сексуальное.

Моя ладонь перемещается к ее заднице, обхватывая поверх розового кружева.

— Может быть, ты даже была с подругой.

Моя рука скользит ниже, мои пальцы скользят по той фантастической линии, где попка встречается с верхней частью бедра.

— Может быть, ты примерила несколько разных комплектов нижнего белья. Я близок?

Ее плечи поднимаются и опускаются, и она испускает томный сексуальный вздох.

— Я бы сказала, чертовски.

Стон вырывается из моей груди, когда я отпускаю ее задницу, прижимаюсь поцелуем к ее шее и убираю волосы. Я просовываю ладонь Слоун между ног. Тепло. Так много восхитительного тепла. То, как она реагирует, — это красота, абсолютный кайф.

— Вот какой я хочу тебя, — говорю я ей. — Горячей. Мокрой. Стонущей.

— Вот ты меня и поймал.

Желание пылает в карих глазах Слоун.

— Тебе нравится представлять, как я это примеряю? Интересно, как я выглядела в примерочной?

Наши слова — первый шаг в сегодняшнем соблазнении.

— Я представляю тебя перед зеркалом, как ты смотришь на свое отражение, проверяя, как лифчик приподнимает твои идеальные сиськи. Держу пари, ты почувствовала прилив тепла между ног, зная, как сильно я захочу сорвать его с тебя, зная, что в нем ты сведешь меня с ума.

Слоун вздрагивает, прижимаясь ко мне, ее дыхание учащается.

— Неужели? Дико заводит?

— Ты как думаешь?

Слоун протягивает руку, поглаживая мой стояк через джинсы, ее губы изгибаются в восхитительно самодовольной усмешке.

— Да. Дико. Я думаю, что это справедливая оценка.

Я прижимаюсь к её ладони, когда Слоун гладит меня по всей длине.

— Теперь, когда мы установили, что работаем на запредельных уровнях похоти, я хочу кое-что прояснить.

Я двигаю руками вверх по ее телу, пока не обхватываю лицо.

— Что же?

В ее карих глазах мелькает нервозность.

Я качаю головой, успокаивая ее.

— Тебе не о чем беспокоиться. В том-то и дело. Я не хочу, чтобы ты была одержима идеей достичь вершины. Я не говорю, что это так. Я просто хочу, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Не думай об оргазме. Если он есть, отлично. Если нет, это тоже нормально.

— Ты уверен?

Я улыбаюсь.

— Да. Я уверен.

— Но прошлой ночью ты сказал, что хочешь, чтобы я испытывала.

— Я знаю, что сказал, и я действительно хочу этого, и ты тоже хочешь.

Я провожу тыльной стороной руки по ее щеке.

— Но я хочу сказать, что давай будем принимать все как есть. По одному мгновению за раз.

Слоун прижимается к моему прикосновению, как кошка.

— Я могу это сделать.

— Не зацикливайся на концовке, если можешь. Наслаждайся, и что бы ни случилось, пусть будет. Это звучит хорошо?

— Это звучит здорово. Никто никогда не говорил мне этого раньше.

Я съежился на секунду, ненавидя то, что нам приходится упоминать прошлое в разговоре, но я знаю, что это важно.

— Кто-нибудь когда-нибудь пытался доставить тебе это? Я имею в виду, действительно пытался?

Слоун качает головой.

— Один парень пытался идти быстрее и сильнее. Большинству было все равно, что я не получала. Когда я притворялась, никто этого не понимал.