И тут до меня дошло, что он еще в автобусе передал добычу своему подельнику. Но отпускать его было нельзя. Надо было на него надавить, запугать и принудить вернуть украденное. Вот только как это сделать? Меня к нему просто-напросто не подпустят.

В подтверждение мужик, что вмешался в чужие разборки, толкнул меня в грудь.

— Иди давай отсюда, а то милицию позову! — пообещал он мне.

— Его не отпускать, а в милицию сдать надо! — последовали выкрики.

— Я тебя найду, сука! — крикнул я карманнику поверх теснившего меня борца с преступностью на общественных началах.

— Вали, говорю, а то точно ментам сдам, — мужик вновь меня толкнул.

На этот раз я отступил. Мне сейчас только милиции не хватало, чтобы сразу зафиксировать служебный проступок.

Карманник же картинно поблагодарил отбивших его от хулигана граждан и дал деру в сторону жилых многоэтажек.

Я, конечно, попытался его догнать, а когда не вышло, прошелся по дворам, надеясь, что удостоверения он с подельников попросту скинут, всяко не оно было предметом их охоты, но тщетно. Судьба в очередной раз продемонстрировала мне вид сзади. За утерю удостоверения меня ведь не попрут со службы, и я радостно свалю на гражданку, нет, меня в деревню участковым законопатят.

Но больше меня занимало сейчас другое. Как я без удостоверения буду Олейника колоть?! Еще и оружие после дежурства в оружейку сдал. Ни пистолета, ни ксивы — крутись как хочешь. От досады я сплюнул на асфальт.

— Ты чего это тут расплевался! — услышал в ответ. Женщина, подперев бока руками, сверлила меня разгневанным взглядом. — Хулиганье!

— Как вы все меня достали, — сообщил я ей, и более не реагируя на крики, пошел в сторону ЦУМа, до которого отсюда было рукой подать.

Температура стремительно близилась к нулю. Надо было срочно утепляться. И я решил, раз уж все так повернулось, сходить, узнать у Костика про мой заказ.

Фарцовщик пребывал на своем рабочем месте. Стоял, нахохлившись, в вельветовой удлиненной куртке рыжего окраса, сканировал опытным глазом, сновавший мимо него народ. Вычленял потенциальных клиентов.

Мы поручкались и сразу приступили к делу.

— Пуховик привезли, — сообщил он мне хорошую новость. — Где-нибудь в семь подгребай к гаражу.

— А чего не сейчас? — спросил я, ежась от стылого ветра в кожанке.

— Пуховик в городе, но мне его только вечером привезут, — пояснил Костик казусы советской фарцы.

— Окей, до вечера, — распрощался я с ним и задумался над тем, куда мне идти дальше.

Положение было, как ни крути, паршивое. Завтра предстояло очередное дежурство, а удостоверение у меня украли. Отсутствие ксивы может никто и не заметит, а если попадусь? Мне же так везет в последнее время. То под машину попаду, то чуть в реке не утону.

Мои размышления о жизни привели меня в Отдел.

— Вадик, выручай, — потребовал я, перешагнув порог кабинета в крыле уголовного розыска.

— Меня бы кто выручил, — отозвался из-за стопок бумаг, которыми был завален его стол, Скворцов.

— А у тебя чего стряслось? — спросил я, не совсем довольный его ответом.

— На меня Лусенко взъелся, вон картотеку в порядок привести заставил, — последовал унылый ответ.

— Тогда скажи, кто у нас карманниками занимается?

— В городском есть подразделение. Они на щипачей рейды устраивают, с поличным их берут.

— Ты там кого-то знаешь? — последовал мой вопрос.

— Ну, так, — неопределенно ответил Скворцов, и я понял, что хорошими знакомствами там не пахнет. — А тебе они зачем? — в свою очередь поинтересовался он.

— Карманника надо одного найти, — честно ответил я.

— Опять какое-то следственное-оперативное мероприятие замышляешь? — Скворцов спросил это не без сарказма.

— Типа того. Ладно, пошел я.

Попрощавшись с коллегой, я перешел в свое крыло. В задумчивости, сделал это по прямому маршруту и поплатился.

— Чапыра, вот ты где, — на его голос я буквально напоролся.

— Я выходной, товарищ майор, — попытался я обойти Курбанова, но он грамотно загородил мне проход. — Зайди-ка к Головачеву, — пресек первый зам мое отступление.

— Альберт, у нас к тебе комсомольское поручение, — торжественно сообщил мне подполковник со своего места.

Курбанов дышал мне в затылок.

— Я думал вы уже вышли из комсомола, — прокомментировал я услышанное, которое мне совсем не понравилось. Особенно после того, как я заметил скромно сидевшую с краю стола стервозного вида блондинку — нашего местного комсорга. Курбанов сел напротив нее. Мне же присесть никто не предложил.

— Я уже давно коммунист, — усмехнулся на мой кривой троллинг Головачев. — Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть! Слышал такое?

— Что-то не припомню, — по инерции ответил я, забыв с досады об осторожности. — Илья Юрьевич, у меня два дежурства подряд, некогда мне комсомольские поручения выполнять, — спохватился и принялся отмазываться.

— Что значит некогда?! — поспешила встрять комсорг. — Ты комсомолец или кто?

Я непроизвольно скривился от этой, успевшей мне надоесть, фразы.

— Комсомолец он, комсомолец, — поспешил сдать меня Курбанов.

— А ведет себя как не комсомолец! — комсорг обличительно выставила вперед подбородок. — Нужно будет обсудить твое поведение на комсомольском собрании! — начала она мне угрожать. — И только попробуй опять его пропустить!

— Светочка, хватит уже стращать моего сотрудника, — улыбаясь, мягко пожурил комсорга Головачев.

Но ту предложенный тон беседы не устроил.

— Я не Светочка, я Светлана Павловна! И я комсорг! А ваш сотрудник систематически нарушает комсомольскую дисциплину!

— Ничего я не нарушаю. Я между прочим здесь служу, преступления раскрываю, еще и дежурю без выходных — ответил я на обвинение.

— А в эту субботу ты чем из перечисленного занимался? — выражение ее лица стало еще стервознее, а голос язвительным. — Я слышала тебя даже патруль не смог найти! И как итог, еще одно пропущенное комсомольское собрание! — припечатала она донельзя собой довольная.

Очень хотелось сказать все, что я о ней и о ее комсомоле с собраниями по выходным думаю, но я сдержался. Мне еще выездную визу оформлять.

Так что я молча поскрежетал зубами, наблюдая за тем как та упивается своей властью надо мной, и спокойно ответил:

— Я на охоте был с Шафировым.

Она уже набрала в легкие воздух для победного марша по моим останкам, но прозвучавшие слова выбили ее из образа сверхчеловека, и она сдулась.

— На кого охотились? — чтобы забить установившуюся в кабинете тишину, спросил Головачев.

— На уток, — расплылся я в улыбке.

— Значит Шафирова обрадует, что именно ты будешь выполнять это ответственное комсомольское поручение, — подытожил подполковник, скалясь мне в ответ.

Мне оставалось лишь держать удар, не показывая разочарования. От полоскания моего имени на комсомольском собрании отделался, а вот от комсомольского поручения отмахнуться не вышло. Размен вышел так себе.

— Значит так, — перешел на приказной тон Головачев, — В областном управлении родилась идея выступить перед учащимися и студентами города. Агитировать молодежь поступать на службу в органы внутренних дел. Следствие тоже в стороне от данного мероприятия остаться не может. Мы с Русланом Тахировичем посчитали, что ты самая подходящая для его проведения кандидатура.

— Я? — не смог удержаться от возгласа. Тоже мне, нашли советской молодежи пример для подражания.

— Ты, Альберт, ты, — подполковник надавил на меня взглядом. — Или у тебя есть какие-то возражения? — приподнял он бровь.

— Нет, — пришлось соглашаться. — И когда это мероприятие надо будет провести?

— В субботу по этому поводу состоится комсомольское собрание, — вновь оживилась комсорг, — там мы составим список учебных заведений и расписание.

Список? Услышанное не внушало оптимизма. Думал, речь идет об одной встрече, а тут уже целый список вырисовывается.

— Следователю лучше бы организовать встречу со студентами университета, — вставил свое мнение Головачев.