— А про второго подельника Дьякова что нарыли? — продолжил я выуживать информацию.

— Некто Чемезов, сидел за грабеж в одной хате с Дьяковым. Освободился несколько месяцев назад. Вернулся в наш город, жил у матери. Дьяков у них пару недель назад объявился. Кто может быть третьим мамаша без понятия. Но верить ей, — Скворцов поморщился, — та еще сука.

— Десять из десяти — он из их кодлы, — высказался Денис.

— Посмотрим, — не стал спорить Вадим и полез в карман за сигаретами. — У тебя курить можно? — спросил он меня, вытряхивая сигарету из пачки.

— В коридоре, — ответил я, размышляя над тем, где бы я сам спрятался, окажись на месте грабителей.

— Когда пьешь тоже что ли не куришь? — удивился он.

— Не курит, — вместо меня, так как я был слишком погружен в свои мысли, ответил Денис и со страдальческим выражением лица поплелся на выход.

Вернулись они уже в расширенном составе и в квартире сразу стало слишком шумно. Где только успели подцепить? Ну хоть не соседки, залетные какие-то.

— Аня, Юля, Марина, — представились те.

— Очень приятно, — отозвался я, рассматривая добычу.

Утром выяснилось, что водка с перцем как противопростудное средство — фигня полная, хотя мог напутать с дозировкой. Слишком сильно мы вчера разошлись. Вадиму даже пришлось разок до таксистов сгонять.

Так что весь следующий день я продрых, мучимый простудой и похмельем. А на утро отправился в прокуратуру.

Прибыл я туда с заложенным носом и жутким кашлем. И это дало положительный эффект. Встретивший меня по началу довольно холодно Митрошин, понаблюдав за моими манипуляциями с носовым платком, был вынужден признать, что игнорирую его дочь я по уважительной причине. Так что допрос прошел по оговоренному раннее регламенту, то есть сперва мне дали ознакомиться с экспертизами и только потом, после коллективного обсуждения линии защиты, следователем был составлен протокол допроса.

— Ну вот, а ты переживал, — Митрошин покровительственно похлопал меня по плечу, когда мы вернулись в его кабинет от Вострикова. — Даже показания менять не пришлось. Согласно выводам экспертов, грабителя ты убил вторым выстрелом, одну гильзу при осмотре не нашли, так что оснований сомневаться в твоих словах у следствия нет. Удачно отстрелялся, — пошутил он в конце.

— Не то слово, — согласился я, охреневая от фарта. — И чего теперь?

— Как чего? От счастья соображать перестал? — засмеялся он надо мной. — Дело прекратят за отсутствием состава преступления, то есть по реабилитирующим основаниям. Жди, скоро восстановят.

— А можно меня в состав следственной группы включить? — закинул я удочку.

— Альберт, зачем тебе это? — нахмурился Митрошин. — Поверь мне, дело это не перспективное. Рядовое разбойное нападение. Прокуратура его себе забрала только из-за того, что ты одного из преступников подстрелил. Поиск беглецов — лишь вопрос времени. Так что никакой пользы для карьеры не будет, — попытался достучаться до меня заместитель прокурора.

— Борис Аркадьевич, дело не в карьере, — пришлось изобразить решительного служаку. — Дело в профессиональном интересе. Это для вас это дело всего лишь рядовой разбой, а для меня — первое серьезное дело. Я начал его расследовать, и хочу довести расследование до конца.

— Понял, понял, — смеясь, Митрошин поднял ладони. — Мне импонирует твое служебное рвение. Да и чем черт не шутит. С залогом ты угадал, может и это дело выигрышным окажется.

— Я тоже на это надеюсь, — серьезно ответил я.

Перед тем как идти домой, я заехал на центральный рынок и заказал доставку цветов для Алины. Пора было отрабатывать хорошее отношение прокурора.

— Записка будет? — уточнил у меня Гурам.

Я задумался. На это вопрос так сразу не ответить, ведь расстались мы с ней не особо хорошо. Девушка еще не остыла, что было видно по ее реакции при нашей случайной встрече в университете.

— Нет, на словах передайте, что от Альберта. Этого будет достаточно, — я решил не форсировать события.

После того как цветочный вопрос был закрыт, я отправился за продуктами, которым на рынке был отведен целый павильон. В отличие от магазинов с полупустыми полками и скудным ассортиментом, здесь можно было развернуться, так что затарился я по полной.

На работу я вышел через три дня. Обнаружив меня на утренней оперативки, коллеги разразились, как мне показалось искренними поздравлениями, Курбанов высказался в стиле «дуракам везет», а вот Головачев реально обрадовал.

— Тебя в состав следственной группы включили, так что после совещания езжай в прокуратуру.

— Какой группы? Ему же серию краж надо расследовать! — всполошилась Журбина, моментально сменив выражение лица с радостного на встревоженное.

— А ты у своего подчиненного спроси, какого хрена он в нее напросился, — Головачев в раздражении стряхнул пепел.

— Альберт, зачем? — Людмила смотрела на меня озадаченно.

— Что значит зачем? Мой долг довести начатое расследование до конца, — ответ получился пафосным. Последовавшие за ним смешки коллег и нелестные комментарии Курбанова я гордо проигнорировал.

— А как же кражи?! — чуть ли не закричала она.

— Одно другому не мешает, — главное самому верить в то, что говоришь. Тогда это будет выглядеть убедительным.

Журбина схватилась за голову руками — по ходу не сработало.

Зато Востриков встретил меня благожелательно. О причине такого хорошего к себе отношения я узнал несколько позже, когда в его кабинет привели первого доставленного приводом. Оказалось, что на меня была возложена почетная обязанность допросить всех, с кем Чемезов контактировал, после того как вышел на свободу. В предварительном списке значилось три десятка фамилий и погонял. Вот так рутинно началась моя работа в составе следственно-оперативной группы. А на следующий день меня ждал очередной сюрприз. Из реки выловили труп Чемезова.

На месте преступления, куда мы с Востриковым подъехали где-то через час, после того как информация дошла до районной прокуратуры, работа уже кипела. Следственно-оперативная группа расположилась возле самого берега, а по внешнему периметру стояло оцепление из сотрудников милиции, что сдерживали любопытных зевак.

Покинув служебную машину, Востриков первым делом выматерился. Спрыгнув в грязь следом за ним, я удивленно на него покосился. На обоих заранее припасенные как раз для таких случаев резиновые сапоги. Чего ругаться?

— Болотов, — объяснил он мне причину своего недовольства.

Я осмотрелся. Со стороны реки к нам направлялся Игнат Савельевич Болотов собственной персоной. Я этому обстоятельству нисколько не удивился. Район Ленинский, понятно, что на месте преступления первым окажется следак из местной прокуратуры.

— Нормальный, вроде, мужик, — удивился я реакции Вострикова.

— Нормальный? — моя характеристика по ходу его шокировала. — Да он… — следователь замолк на полуслове. — Ты его знаешь что ли? — настороженно спросил он.

— Встречались как-то, — неопределенно ответил я.

— Здраствуйте, коллеги, — Болотов, в отличие моего нынешнего начальника, излучал радость от встречи. — Какими судьбами? — пожав нам руки, поинтересовался он.

— Судя по ориентировке фигурант по нашему делу, — мотнув головой в сторону лежащего возле реки трупа ответил Востриков.

— Вашему делу? — картинно изогнул бровь местный следак.

— Чемезов один из подозреваемых в совершении разбойного нападения в нашем районе. Пару недель уже его ищем, — пояснил мой начальник.

— Так вы его хотите себе забрать? — Болотов оживился.

— Хотим, — без особой радости подтвердил Востриков.

— Леонид Петрович, — Болотов задумался, — а речь случайно идет не о том недавнем разбое с огнестрелом? — дождавшись подтверждения своей догадки, он продолжил вспоминать. — Там еще ваши сотрудники кого-то подстрелили?

— Не наши, а милицейские, — открестился Востриков от чужой славы и тут же меня сдал. — Вон он, герой.

Болотов посмотрел на меня с удивлением.