— Извини, Савва, забыла позвонить.
— Я немедленно еду обратно!
— Чай-то попей, — не унимался Максим.
— Прекратите! Максим, так гостей не встречают! А ты, Саввушка, никуда не поедешь, тем более в таком виде!
Поскольку Савва не мог терпеть, плохо выглядеть, он отвлекся от начала военных действий с аборигеном и переключился на свою персону.
— Представь, у них в номере нет горячей воды!
— Сейчас я тебе приготовлю полотенце, и ты у нас примешь душ, — захлопотала Венера. Затем смутилась и тихо спросила у Максима, — ты не возражаешь?
— Ты же не отменишь своего решения, даже если я против? Так что я умываю руки, но в пределах разумного! Помыкать тобой ему не позволю!
Пока Морозов принимал душ, Максим помогал Венере готовить обед, а на ужин уже договорился приехать к Громовым с женой и её другом. Звучало очень двусмысленно. Решили назвать Савву троюродным братом, здесь, на Урале, это считалось довольно близкой родней.
— Не то, что в ваших, просвещённых краях, здесь не женились на кузинах, кровь не портили.
— Максим, что ты распалился! Это ты должен перед Саввой извиниться.
— Перетопчется.
Венера решила не обострять обстановку. После обеда как-то притихли все, больше не пререкались, Максим обещал завтра свозить Савву на заимку. Венера отказалась ехать с ними, ей надо было, навестить Татьяну Васильевну и надо было, поговорить с Надеждой Андреевной без свидетелей.
Максим, хорошо зная гостеприимство Федора, вызвал такси. Трезвым от Хромова ещё никто не уходил. Они поколесили по старому центру, показывая гостю город, проехались по более молодому району, затем выехали из города и за пять минут доехали до особняка Хромова.
В гостях
Гостей встречал сам хозяин и его жена Марина Анатольевна. Пригласили в дом. Жена Федора, естественно была в курсе всего происходящего, начиная с момента знакомства Венеры с её мужем. Они беззлобно посмеялись над ситуацией, однако им хватило такта не сожалеть при новой семейной паре о несостоявшейся свадьбе с Эдуардом Хромовым.
Венера сидела рядом с Максимом, Морозова посадили от них дальше, возле него с двух сторон устроились его старые знакомые Сергей и Вадим. Саввушку можно было считать потерянным для общества.
Федор довольно улыбался.
— Это моя Мариша придумала! На жалость на бабскую надавить, а то вы с Максом, словно в игрушки играете! Один здесь, другая там. Сладили, наконец. Когда совсем переёдешь, Верочка? Ты прости меня, но имя твое слишком какое-то ненашенское, не возражаешь, что так называю?
— Я и сама так представляюсь, хоть имя меняй, — засмеялась девушка. Какая из меня Венера?
— Отличная, — вполголоса сообщил Максим и погладил по бедру.
— Ты, что! — зашипела Венера, покраснев.
Марина Анатольевна засмеялась.
— Вера, ты привыкай, наши мужики не особо разводят всякие церемонии, и не такое могут сказануть. Хвастаются своими избранницами, словно не мы их выбрали. Квартира Макса тебе понравилась?
— Очень стало светло, просторно, воздуха много.
— Я его заставила, приедет молодая жена, а ты со старой скрипучей кроватью её встретишь?
— А если бы я не приехала?
Для Венеры странно было так откровенно говорить с едва знакомыми людьми, и она старалась уйти от темы, которая была нынче главной новостью.
— Он бы за тобой поехал, не сомневайся. Он, паразит, рассказал, как женился на тебе. Хитрющий! Молодец, своего не упустит. Юлька ещё не знает, что ты здесь, ещё придёт разбираться! Да ты не бойся, она только орёт много, ничего не сделает, Макс не допустит.
— Юлька? А кто это?
— Макс, так ты ещё не рассказал?
— Не до того нам было, Марина! — ухмыльнулся муж Венеры. — А ты обо всём городе жене будешь рассказывать?
— Пойду, пельмени уже всплыли, а вы ешьте, ешьте.
Марина убежала к плите, а Венера повернулась к Максиму.
— Кто эта Юля?
— Племянница Марины. Девчонке двадцать лет, что я ей в мужья сгожусь, решила ещё в восьмом классе, с тех пор ни с кем не хочет встречаться, меня ждет, когда созрею. Я говорил ей, что женат, не верит. Прибежит знакомиться.
— За молодых! — провозгласил тост Федор, — у нас тут репетиция свадьбы, вот приедут родные Максима и Верочки, тогда и закатим пир! А пока, горько!
Максим поднялся, поднял упирающуюся Венеру и стал целовать. И она опять вспомнила, каково это, когда он её целуют. Останавливаться не хотелось, пока не раздались смешки.
— А теперь я скажу! — поднялся пьяненький Савва.
— Саввушка, лучше не надо, — попросила Венера.
— Надо! Отдаем мы тебе Венера, во чужую сторону! Но помни, если станут тебя обижать, возвращайся обратно.
За столом протестующе загудели голоса. Но Савву было не остановить.
— Венера у нас девушка добрая, верная, хотя и бестолковая. И богатая, вы знаете, что она у нас миллионерша! И вот я думаю, нет ли тут корысти со стороны жениха?
Народ захохотал, а Сергей засвистел, за что получил по голове от Марины, «не свисти, денег не будет». Савва же, ничтоже сумняшеся, продолжил:
— Да! Теперь её муж сможет купить себе машину, не на мотоцикле же её возить будет зимой. И я запретил Венере фамилию менять! И вообще! Я поздравлять его не буду! Он поступил неблагородно! Умыкнул мою невесту, словно налёт совершил. Так не поступают!
— Ещё как поступают! А ты, Саввушка, не печалуйся, мы тебе здесь уже невесту приготовили, только не любит она пьяных, поэтому через пару дней познакомим, когда выходишься. — Марина обняла Морозова. Смотрелось комично, она была его много ниже, — а насчет богатства, так ты напрасно думаешь, что Макс беден, он у нас второй богатей по состоянию, после Эдуарда покойничка, так что обеспечит свою жену всем, что пожелает Верочка!
— У нас здесь на мотоциклах и зимой и летом ездят, научим Верочку! — поддакнул Марине Сергей. — Дети с пеленок мотоциклами управляют! И тебя научим. Хороший ты мужик, Савва, только дури городской в тебе много. Мы тебя в тайгу возьмём, на охоту, сейчас на перепела сезон открыт. Увидишь нормальную жизнь, сам захочешь остаться.
— Ну, понеслось, байки до утра будут травить. Поможешь со стола убрать, Верочка? — Марина убирала грязную посуду.
— Спасибо, что вызвали меня, Марина Анатольевна, я устала сидеть. Помогу с удовольствием.
— Зови просто Мариной. Сейчас здесь управимся, в огород сходим, похвастаюсь своими грядками. А мужики пусть сидят, до утра могут трепаться, только закуски побольше оставь. Не часто так собираются. Жизнь стремительная, иногда, кажется, будто в сутках на восемь часов меньше стало. Спасибо, тебе Верочка!
— Да за что же?
— Мой Федька словно ожил, после разговора с тобой, простил меня, говорит, Эдик, хоть и не виноват я был. Он когда узнал о гибели Эдика, почернел весь. Я так за него боялась! Они близнецы, у них связь особая, крепче, чем у просто братьев. Эдик и вправду сам тебе рассказал или просто Федьку утешила?
— Правда, он хотел к моему приезду примириться.
— Вот и сдержал слово, примирился. Завтра на могилку к нему съездить бы надо, рассказать, что ты здесь теперь жить будешь, что Максима нашла и полюбила. Одобрит он. Эдик не злобный был, да они с Федькой одинаковы, до работы охочи. Может ещё куда надумаешь, так я с тобой везде. Теперь первое время или со мной или с Максимом, одной нельзя, люди не поймут.
— Почему? — поразилась Венера.
— Так ты новобрачная! Видимо ли дело, чтоб молодуха без мужа на людях была!
— Средневековье какое-то!
— Нет, Верочка. У нас всё тоже есть, и интернет и связь мобильная, да всё, словом. И народ по заграницам в отпуск мотается, только и устои сохранились. Обидеть кто ненароком, а то и из зависти может, так что потерпи. Привыкнут, перестанут внимание обращать, тогда и будешь хозяйкой себе. Куда тебя свозить? Я сама за рулем, так что куда угодно скатаемся.
— Спасибо, Марина! Я хотела к Татьяне Васильевне заехать, повидаться, а ещё мне надо переговорить с Надеждой Хромовой. Вы знаете, где она живёт? И на могилку к Эдуарду заедем.
