— Вы смеётесь? — Венера поднялась.

— Как можно! Я говорю правду! От вас нужна только подпись и езжайте с Богом. — Хромова рукой указала на дверь.

— Что такое должна я подписать, если вы меня крадете?

— О, это совсем неважно для вас. Кое-какое имущество, что осталось от Эдика.

— Мы с Эдуардом даже не были помолвлены, так что вы путаете, у меня нет и быть не может его имущества, значит, и подписывать я ничего не могу! Вы бы, прежде чем меня похищать, позвонили, поинтересовались. А то неловко как получается. Мимолетное знакомство с ним причинило мне слишком много неудобства! Как вы намерены компенсировать потерянное мной время? Вы же понимаете, я, как только вернусь домой, подам на вас в суд за похищение! Так что прекратите нести чушь и выпускайте!

— Увы, Эдуард успел составить завещание в вашу пользу.

— Да вы что? Впервые слышу! С чего бы это? И много мне достанется, если вступлю в наследство? — уставилась Милославская на Хромову, стараясь изобразить жадный интерес.

— Сущие пустяки. Домик–развалюха да кое-какие деловые бумаги. Зачем вам лишняя головная боль? Подпишите отказ от вступления в наследство, и свободны, — пояснила Надежда. От неё не ускользнула заинтересованность Венеры.

— Вот так сюрприз! Не ожидала! — расплылась в улыбке девушка. Внимательно посмотрела на Хромову и прищурилась. — Вы хотите меня обмануть! Иначе, зачем было похищать и везти сюда? Предполагаю, домик стоит гораздо дороже пятидесяти тысяч рублей. Не меньше, чем полмиллиона, не меньше. Так?

— Вы хотите поторговаться? Не забывайте, у нас цены гораздо ниже питерских. — Надежда спокойно восприняла заявление Вероники.

— Кстати, а как вы меня вычислили? — с подозрением она уставилась на Хромову.

— Это всего лишь профессиональная работа людей, которых я наняла.

— Да, сработали они четко. А Леонида вы, где держите? Он тоже наследник?

— Не понимаю, о чем вы?

— Все вы понимаете! Учтите, долго вы меня здесь держать не сможете! Меня уже ищут! — угрожающе выкрикнула Венера. Хромова Надежда презрительно засмеялась.

— Не питайте иллюзий, милочка. Никто вас не ищет. Вы сообщили в телеграмме, что отправились к тетке Эдуарда в Нижний Новгород, естественно, по её просьбе, а телефон потеряли. Мне же спешить некуда, в наследство вам вступать только через полгода.

— Ты меня собираешься здесь так долго держать, если я не подпишу документы? — Венера решила, что эта «милочка» не заслуживает вежливого обращения. Дамочка маячила из стороны в сторону, цокая своими шпильками, она видимо вообще не умела стоять на месте.

— Видите ли, Венера, условия завещания таковы, что в наследство вступаете вы, кстати, обратите внимание, я все ещё вежлива и не «тыкаю» вам. В случае вашей смерти, наследует ваш ребенок, если такового нет, все отходит в благотворительный фонд. А вот если вы отказываетесь от наследства в пользу третьих лиц, никаких препятствий не будет.

— Сколько хлопот из-за какого-то домишки?

— Для вас какой-то, а для меня — родное гнездо. Мы его вместе с Эдуардом строили.

Надежда Андреевна шла, словно скользила по полу, пару раз едва не поскользнулась, но удержалась, каблучки продолжали цокать. Создавалось впечатление, что она любуется собой со стороны.

— Итак, что вы решили?

— Пока я ещё ничего не решила! Огласи список наследуемого имущества и я подумаю. И где гарантия, что едва я подпишу, и ты меня не убьешь?

— Зачем? Чтобы полиция заинтересовалась, чего это вдруг бывшая наследница так быстро умерла? Вы мне будете не нужна, про похищение вам не поверят. Отпишите отказ в мою пользу добровольно. Паспорт ваш у меня, заявление подготовлено, только к нотариусу заехать и вы свободны.

Венера молчала.

Хромова ещё походила, опасно балансируя на шпильках, затем направилась к двери.

— Да, вот ещё что, сегодня вас Любаша покормит, но это пока мы с вами не в ссоре, если вы будете упрямиться, в хлебе вам будет отказано.

Она коротко стукнула и вышла.

«Куколка! Барби в возрасте. А я грешила на Федора! А может они заодно? И где Леонида держат? И Эдуарда они вместе убили, больше не кому», размышляла Венера.

Сколько не думай, а все же взаперти она и что-то надо решать.

Дом Эдуарда, хотя бы и дворец, Милославской был совсем не нужен. Не будет она здесь жить, ей в своей квартире комфортно. Завод тем более ни к чему. Можно потребовать хороших отступных и жить припеваючи.

Всего-то надо подписать документ.

Венера легла на матрасик и вяло думала, что всё вскоре закончится. Она благополучно вернется домой и всё со временем забудется.

Сходила, блин, замуж.

И Леонид найдется, может быть, его уже отпустили. Он всё рассказал, что знал об Эдуарде, он им не нужен и его отпустили.

Мысли крутились как заведенные, она задремала.

Проснулась оттого, что дверь вновь открыли.

Вошла Люба с двумя пакетами. Принесла легкое синтетическое одеяло и продукты.

Венера обрадовалась, очистила банан. Почти половину откусила и спохватилась, не хватало ещё заворот кишок заработать! После голодухи, легко.

Люба смотрела, как ест Венера. Та предложила угощаться, но девочка покачала головой.

— Нельзя.

— Можно, я разрешаю. Бери!

— Мама будет меня бить.

— Если ты ей не скажешь, она не будет знать.

Люба робко взяла банан, съела.

— Маме не скажете?

— Не скажу.

Девочка ушла, дверь за ней снова закрывал тот «шкаф», что сопровождал женщин.

Наступила первая ночь в заточении. Свет никто не погасил. Венера была этому рада. Её иррациональный страх перед темнотой был необъясним. Впервые в эту ночь она как следует выспалась, потому что приняла решение и, самое главное, неизвестная угроза объяснилась и стала не столь страшной.

Утром пришла Люба, но с Венерой не разговаривала. Она вновь поменяла воду.

Через полчаса явилась Хромова. Казалось, что каблуки стали выше предыдущих.

— Как переночевали? — любезно спросила она.

— Неплохо. Что нового в мире? Ты бы газеты принесла, что ли.

— Шутите?

— Нет. Я привыкла по утрам новости смотреть в компьютере. На ноут рассчитывать не приходиться, так хоть газеты почитать.

— У меня мало времени, — ледяным тоном заявила Хромова. — Что вы решили?

— Я решила принять твое предложение, — Венера сделала паузу, наблюдая, как радость появляется на лице Надежды Андреевны. — Думаю, мне следует посидеть на голодной диете, пора в отпуск, похудею, пока тут сижу.

Хромова замерла, переваривая услышанное.

— Вы не хотите подписывать отказ от наследства?

— Нет, не хочу. Объяснить, почему? Это будет предательством Эдуарда! Похоже, у него были веские причины всё завещать мне. И кто же откажется от богатства? Он говорил, что владеет двумя-тремя предприятиями, а ты тут про домик в деревне мне втюхиваешь? Не держи других за дураков, не будешь разочарована!

Хромова забегала по помещению, умудряясь удержаться на каблуках. Венера, как женщина, нередко носившая каблуки, оценила и даже зауважала Надежду Андреевну за бесстрашие.

— Вы понимаете, на что обрекаете себя? Вы умрете от голода! Я уезжаю, сегодня на некоторое время, вам никто без меня воды не подаст!

— Оставь распоряжение. Люба принесет, — пожала плечами Милославская.

— Люба! — с гримасой отвращения сказала Хромова. — Она свое имя запомнить не может. Если я ей не скажу, она весь день в ночной сорочке ходит.

— Вы живете вместе?

— Это она у меня живет! Предлагаю последний раз, подпишите отказ.

— Думаю, это неразумно, — возразила Венера.

И вдруг Хромова преобразилась. Она заорала, брызгая слюной.

— Тварь! Кто ты вообще такая? Подцепила богатого мужика? Сучка столичная! Я тебе кости переломаю! Ты умолять меня будешь освободить тебя, мерзавка!

— Круто и страшно. За какой-то несчастный домишко человека со света сжить? — В ответ заорала Венера. Голос её оказался громче, а рост выше. Дверь слегка приоткрылась и сопровождающий Надежду «комод» засунул голову.