— Помочь, Наденька?

— Нет, выйди, — рыкнула Хромова.

— Вот, что уважаемая, не представляю, какая сумма на кону, так что за мою шкуру будешь переживать ты. А вдруг я завтра передумаю и подпишу? И не надо меня пугать. Собака, которая лает, не кусает. Боевиков насмотрелась?

— Что же, ты всё слышала. Когда приеду, если ответ будет не тот, что нужен мне, я приду не одна.

Хромова гневно заскользила на своих шпильках к выходу. У Венеры было только одно желание, увидеть, как её тюремщица растянется на полу.

Итак, пленница осталась одна.

Тяжелеё всего она переносила отсутствие свежей воды. На третий день, когда никто не появился, Венера начала паниковать. Она экономила воду и силы, лежала и ждала освобождения.

Девушка грезила о еде, еда ей снилась, она чувствовала запахи хлеба, огурцов и в какой-то момент начала думать, что сходит с ума.

Никто не торопился. Не рубил в капусту врагов, не расстреливал из танка «тюрьму», чтобы живая и невредимая Милославская вылезла из руин со слегка испачканной щекой и послала воздушный поцелуй герою-освободителю, так похожему на Максима. Голливудские сюжеты крутились бесконечной чередой, пока ироничный русский голос в её голове не напомнил, что спасение утопающих всегда было их личной проблемой.

Вечером третьего дня Венера встала. Голова кружилась. Она подошла к ведру. Воды оставалось меньше половины ведра. Она попила. Надо было что-то делать, иначе действительно умрет. Милославская высыпала из сумки весь свой скарб, перебирая, что у неё есть.

Карандаш для губ. Полезная вещь! Ключи от квартиры. Ещё одна полезная вещь! Шариковый дезодорант, крем для лица, массажная щетка, пилочка для ногтей. Все, без чего не может жить современная женщина. Все полезные вещи! В отдельном пакете шампунь, вязаная мочалка и мыло.

Побег в неизвестность

Сходила в сауну, называется! Что можно из этого применить для побега? Разве что мочалку распустить, шнур мылом натереть и повеситься! Или пилочку наточить и вены вскрыть, что бы наследство ни досталось никому.

Венера ухмыльнулась. Мысль, пришедшая в голову, позабавила.

Она принялась распускать мочалку и, после некоторых усилий, в её руках был небольшой клубок. Затем встала на колени, и некоторое время усиленно натирала мылом пол, глупо хихикая и что-то бормоча себе под нос. Настроение поднялось.

Теперь у неё была цель, она все подготовила тщательно. Перенесла матрас, устроилась таким образом, чтобы её не было видно от двери и долго точила пилку для ногтей о стену.

По всем подсчетам, завтра Хромова должна была появиться. Запугала она Венеру достаточно. Вода заканчивается, значит надо навестить узницу.

Спала девушка урывками, боялась проспать рассвет и появление гостей. Она сидела, прислонившись спиной к стене, намотав на руку капроновую нить из клубка, и ждала, ждала, ждала. Когда открылась дверь, пленница была готова закричать от радости.

Хромова шагнула внутрь, закрывая за собой дверь.

— Переехала? Ну и вонь ты здесь развела, — поморщилась она.

Венера дернула за нить, что была протянута по полу и привязана к ведру. Ведро опрокинулось, и остатки драгоценной воды выплеснулись на пол. Хромова резко отступила, но было уже поздно, вода разлилась, и Надежда Андреевна заскользила по плитке, пытаясь удержать равновесие. Шпильки сыграли свою роль, заскользили по полу и, она грохнулась на пол, не успев даже вскрикнуть.

Венера подскочила к ней, что есть силы, прижала к полу, и закрыла ладонью рот. Хромова замычала, попыталась укусить Венеру, но та прошептала:

— Не дергайся! Я сейчас уберу руку, и ты скажешь своему псу, чтобы не смел, совать нос, тебе надо поговорить. Поняла? И не вздумай орать! Пока он будет меня оттаскивать, глаза ты точно лишишься. Мне терять нечего.

И Венера прижала пилочку к нижнему веку Хромовой.

Дверь уже начинала приоткрываться.

— Олег, закрой дверь и не лезь, пока не позову, — крикнула Надежда, испуганно косясь на пилочку, приставленную к глазу.

Дверь захлопнулась.

— И что дальше? — прохрипела Надежда Андреевна. Её сотрясал озноб от боли или от страха, но Венера не испытывала к ней жалости.

— Отрывай рот, ну! — Венера затолкала ей в рот кусок одеяла. — А теперь ложись на живот. Быстрее! Не советую трепыхаться, я очень зла.

Венера накрутила на руки Хромовой нить из клубка, кое-как завязала узел. Помогла перевернуться и усадила спиной к стене.

— Я сейчас вытащу кляп и поговорим. Обещай, что не станешь кричать. Кивни. Я, конечно же, подстрахуюсь, согласна? Я приставлю тебе в ухо пилку. Может быть, проткну тебе перепонку, а может и мозг, если ты будешь дергаться или кричать. Я слабо разбираюсь в анатомии. А ты? Значит, рисковать не будем?

Связанная кивнула.

— У твоего Олега есть оружие?

Хромова промолчала.

Венера с силой воткнула Надежде Андреевне пилочкой в ногу, потекла кровь.

— Я предупредила, что не шучу! Ещё хочешь?

Надежда Андреевна отрицательно повертела головой:

— Да, есть.

— Отправь его, пускай купит воды и бананов. Затем положит оружие в сумку и поставит сюда, но не заходит. Про оружие скажешь шёпотом, вроде бы, чтобы я не услышала, иначе он насторожиться. Давай!

Они подошли к двери, Венера встала так, чтобы её не было видно. Уперла пилку в ухо Хромовой, чуть придавив.

Надежда приглушенным голосом позвала:

— Олег!

Дверь стала приоткрываться.

— Пойди, купи бананов и минералки. И темный пакет. Придешь, стукнешь, но не открывай. Только быстро!

Дверь захлопнулась.

Пленница отвела Хромову на матрас. Ждали в тишине минут пятнадцать. Надежда Андреевна шумно дышала через нос, Милославская снова втолкнула ей кляп.

Венера высыпала из сумочки своей тюремщицы содержимое на пол. Забрала телефон и немедленно выключила его. Посчитала наличные, оказалось немало, пятнадцать тысяч с копейками, и захватила документы и ключи, переложила в свою сумку, надела её себе через руку и голову и закинула за спину. Своего паспорта не увидела. Жаль. После разберется.

— Какая у тебя машина и где стоит?

— Девятка, белая. На площади у универмага.

— Где это?

— Это и есть универмаг. Где мы теперь находимся.

Наконец в дверь стукнули.

Венера подняла Хромову, снова подвела к двери.

— Говори о пистолете! И помни, я не шучу, ты убедилась.

Она приставила пилочку сначала к глазу Хромовой, затем, как в прошлый раз, в ухо.

— Олег, положи пистолет в пакет, — шепотом сказала Хромова.

— Зачем?

— Идиот! Делай, как я говорю, потом узнаешь.

— Ладно!

Он покопался и просунул пакет в дверь. Венера дверь захлопнула, схватила пакет и увидела пистолет. Отлично!

— А теперь иди к окну, и закричишь, когда я скажу, — приказала Венера, взяла пакет в одну руку, пистолет в другую и наставила его на Хромову. — Где мы находимся?

Хромова сказала, что в сорока километрах от города Н.

Вероника сделала пару глотков воды и сняла пистолет с предохранителя.

— Убивать людей я, наверное, никогда не смогу, но вот покалечить, запросто. Ты в этом убедилась. Отвечай, кто убил Эдуарда? Кто такой Максим и на кого он работает? И где держите Леонида?

— Я не знаю никакого Максима и Леонида. И Эдуарда я не убивала!

— Да что ты? А как узнала обо мне? О завещании? Что за люди ко мне приходили?

— Я и не знала ни о чем. Мне позвонил знакомый, он знал, что мы с Эдуардом в разводе, и я ненавижу бывшего мужа. Этот знакомый в молодости за мной ухаживал. Он с садистским удовольствием рассказывал, что видел Хромова и что тот всюду появляется со столичной штучкой и, похоже, у них серьезно. Я тогда взъярилась. Почему одним всё, а другим ничего? Я наняла сыщика, чтобы он следил за Эдуардом. Это оказалось несложно, он всегда останавливался в одной гостинице. Сыщик звонил мне и докладывал каждый его шаг. Он сообщил, что Хромов улетает, а ты остаёшься. Я приказала следить за тобой. Он же и доложил, что ты едешь в наш город. Лицо твое уже было известно, он мне фото присылал, и это я встречала тебя на вокзале.