Девушку, подхватив с двух сторон под руки, быстрым шагом провели в какой-то высокий старинный особняк, спустились на пол-этажа вниз и повели по коридору.

Кирпичная кладка не была оштукатурена, оказалась старинной, но сохранилась замечательно, пол отделан современной кафельной плиткой. Коридор хорошо освещался и, было понятно, что зданием пользуются.

Её провели в самую дальнюю комнату, прочная деревянная дверь была закрыта на засов, дверь открыли, узницу подтолкнули внутрь, отдали ей сумку и напоследок один их них сказал:

— Располагайся и забудь о нас, мы лишь эпизод.

Дверь захлопнули, стало слышно, закрыли на засов. Венера огляделась.

Сводчатый потолок оказался высоким, под потолком окно было забрано решеткой, само помещение просторное.

У двери стояло ведро с водой, ковш и ещё одно ведро, видимо для нужд. На полу, отделанном все той же кафельной плиткой, лежал паралоновый матрас. В помещёнии прохладно. Девушка подумала, что если её здесь будут долго держать, она заработает себе воспаление почек.

По обустроенному к её приезду помещёнию, стало понятно, что все сделано не спонтанно. Чувствовалась подготовка. Минимум удобств и в то же время, необходимое для жизни.

Перетрясла свою сумку. Помимо телефона, вещи были все на месте. С наслаждением умылась, кое-что простирнула. Воду расходовала экономно, оставила полведра для питья и принялась осматривать стены, окно и дверь. Всеё было сделано предками на века, о побеге не могло быть и речи.

Венера покарябала пилочкой для ногтей раствор на стенах, пилочка заострилась, а стены презрительно не отреагировали на глупую попытку человека разрушить то, что не им было создано.

«Наверно наши прапрапрадеды поголовно все были волшебниками. Жили спокойно, если, не считая внешних врагов, строили и строили, города до сих про стоят. Без колдовства точно не обошлось».

Хорошо, что одно окошко имелось, добраться до него Венера при всём желании не сможет, но хотя бы будет видно, день или ночь, может, и солнце будет светить. И вообще, она не переносила темноту.

На стене, в лучших традициях узников, она начертила три короткие полоски, столько по подсчетам её везли и одну длинную, первый день в застенке.

Ничего, дома уже подали в розыск, особенно её должен хватиться Саввушка. Затем мама и тогда дело дойдет до Лильки. Та сразу поймет, что Венера пропала не так просто и тогда объявят всероссийский розыск. Леонид тоже видно где-то томится.

А подруга Катя получит документы, прочтет, попытается созвониться, но не тут, то было! Федералы будут знать, где её искать, и тупой поймет, все из-за документов.

Милославская походила кругами, посчитала шагами периметр, получалось, что «камера» была площадью больше тридцати метров. Немногим меньше её квартиры.

Было скучно и тревожно. За окном начинался рассвет.

«Надо составить план. Во-первых, думать, как сохранить себе жизнь, а во-вторых, что делать, чтобы ожидание не превратило в сумасшедшую. Узники раньше никуда не спешили, века были такие, а сейчас без информации ломка у народа, утром пред работой надо заглянуть в интернет, во время работы, вечером. Вот и у меня началась.

Пункт первый вести себя тихо, орать и бросаться на дверь бесполезно, только себя можно покалечить, а мне ещё обратно добираться.

Пункт второй, чтобы не свихнуться, надо вспоминать все стихи и читать их вслух, петь песни, можно самой что-нибудь сочинять, только писать не чем.

Пункт третий, проанализировать ещё раз, кто враг.

Пункт четвертый, смотри пункт первый».

После принятия водных процедур, просторной «камеры», чуть брезжившего света за окном и составления плана, узница воспрянула духом.

«Наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи! За новые победы коммунизма! (Бурные, продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию. Все встают». Милославская поклонилась. Папа к месту и не к месту цитировал бывшего руководителя и сейчас девушке цитата пришла на ум.

Венера считалась уверенной барышней, с юности умела постоять за себя. Из-за имени фамилию ей переделали в «Милосскую» и думали, что дразнят. Глупцы. Удар она научилась держать, смутить её оказалось непросто.

И внешностью мама и папа не обидели. Возраст сомнений и переживаний проскочила незаметно, она не успела нажить себе комплексов из-за своего роста.

Рыжая дылда, так её однажды обозвал одноклассник, на что Венера высокомерно ответила коротышке, — «А ты попробуй дорасти до меня, тогда и поговорим».

Теперь же она оказалась роста чуть выше среднего, это по нынешним временам на фоне длинноногих девчонок перестала выделяться, не то, что в школе маячила, а волосы красила по настроению. И, как все рыжие, не имела привычки унывать, надеялась на лучшеё.

Похищение своё связывала только с Эдуардом и его глупой идеёй, сделать её наследницей. На мертвого бывшего жениха злиться не имело смысла, но теплых воспоминаний особо не было.

Вот главное сейчас, это выпутаться. Венере хватало ума додуматься, что если её похитители покажутся ей на глаза, то она может и не вернуться домой. Скорее всего, Федор пришлет вместо себя кого-то другого. Только бы не Максима. Вот кого бы она расстреляла, будь у неё пистолет.

Стрелять она любила, у неё была постоянная членская карточка стрелкового клуба, и они с мамой ездили хотя бы раз в месяц, практиковались. Одно время она думала купить себе пистолет, но когда узнала, что для этого надо, решила, не стоит шкурка выделки, обойдется.

И чем бы ей помог пистолет в подворотне?

Время тянулось медленно. Узница устала метаться по пустому помещёнию, прилегла на матрас. Хотелось есть.

Через какое-то время Венера услышала звук отодвигаемого засова. Она успела задремать. Значит за ней пришли.

Она вскочила, но затем немедленно села на матрас. Тянуться по стойке смирно перед похитителями она не собиралась.

В дверь вошла невысокая девушка, подросток тринадцати–четырнадцати лет.

За её спиной маячил здоровенный детина, придерживая для дверь. Девочка прошла, забрала вёдра и вынесла. Засов снова задвинули.

Девочка была изуродована параличом, она неловко шла, загребая ногами, руки у неё были искривлены. Лицо её было поразительно красивым, а глаза печальными.

— Скажите, где я? — крикнула вслед Венера.

Девушка обернулась: — В подвале, — и вышла.

Через какое-то время вновь загрохотал засов, вновь впустили девочку, она принесла чистое пустое ведро и полное с водой. Спасибо и на этом.

— Как ваше имя?

— Люба.

— Люба, здесь холодно, может быть, вы что-нибудь дадите мне?

Люба, молча, вышла.

Венера поежилась. Сидеть было холодно, она попрыгала, побегала по периметру, немного согрелась, и тут вновь загрохотал засов.

Значит, уборка делалась перед явлением похитителя.

Явление было просто таки неземное!

На высоченных шпильках в брючном костюме розового цвета перед Милославской появилась женщина лет сорока, может меньше. Рост её едва превышал полтора метра, сами она была вся ладненькая, миниатюрная, и миленькая. Модная стрижка уменьшала возраст.

Милашка что-то приказала своему спутнику, невысокому коренастому мужчине, похожему на комод. Он кивнул и закрыл за собой дверь.

— Вы нас извините, Венера, за нетрадиционный вид доставки, боюсь, вы бы не согласились сами приехать, — широко улыбнулась пришедшая. — Давайте познакомимся, меня звать Надежда Андреевна Хромова, вдова Эдуарда.

— Допустим не вдова, а бывшая жена Эдуарда. — Венера уселась на матрасе по-турецки. — Я вас слушаю.

— Похоже, Эдуард посвятил вас в наши отношения. Тем лучше. У меня к вам предложение. Вы подписываете необходимые документы. Я отпускаю вас и даже позабочусь о вашем проезде. Также даю отступного пятьдесят тысяч.

— Долларов или евро? — уточнила девушка.

— Что вы, милочка! Я никогда в руках валюты не держала, это в столицах вы валютой балуетесь, а мы здесь только на наши, русские рубли живем.