– Жена постоит, там обороты небольшие.

– А как родит, что делать станешь?

Отставной телеграфист ответил весело:

– Родит – дома будет сидеть. Лавочку тестю вручу. Ну так что?

Финн произнес задумчиво:

– Мест у нас нет, однако хозяину надо сказать. Ты русский, а к нам частенько заходят ваши. Вот только объясниться с ними мы не можем, тарабарщину вашу не понимаем. Может быть, хозяин захочет взять тебя, чтобы расширить торговлю.

– Как бы мне с ним переговорить?

– А как тебя зовут?

– Порфирий, а фамилия Алемасов.

– И товар электрический ты знаешь?

– Лучшим в роте был! Капитан Грюнвальд уговаривал на сверхсрочную остаться, ефрейтора дал и унтер-офицерские лычки обещал. Я могу и рекомендацию от него принести, Отто Иванович мне не откажет.

– Он швед, твой ротный? – заинтересовался приказчик.

– Так точно.

– Рекомендацию от шведа хозяин примет. Ты вот что, зайти через два часа. Шеф вернется из таможни, он там новую партию телефонных аппаратов получает. Ты в эриксонах разбираешься?

– А как же!

– Ну, приходи.

Алемасов поблагодарил и удалился. Он зашел в кофейню на Железнодорожной площади и подсел к Лошадкину. Тот курил трубку и листал газету.

– Ну как?

– Хозяина нет, велели прийти через два часа.

– А с кем ты разговаривал?

– С приказчиком.

– Худой, длинный, подмаргивает?

– Так точно, Елисей Фомич.

– Аско Рююнянен. Штабс-капитан Насников говорит, что он там главное лицо, а хозяин – Майдель его фамилия – подставной.

Запасные нижние чины попросили новый кофейник. Лошадкин спросил:

– Ты про Грюнвальда вставил?

– Так точно.

– И как?

Алемасов почтительно доложил:

– Произвело впечатление.

– Ага… Ты, Порфирий, поругивай все русское и похваливай финское. Только не переборщи. Там люди неглупые, фальшу заметят. Налегай на то, что любишь вежливое обращение.

– Слушаюсь.

– Ну, ступай. После разговора с хозяином придешь ко мне в магазин, доложишь. За тобой могут следить – пускай следят. Мы чай кумовья! Ты зашел за советом к бывшему своему фельдфебелю. Так всем и отвечай.

Соискатель выждал два часа и опять явился в «Оялы». Владелец магазина был предупрежден приказчиком и принял русского. Долго расспрашивал, особенно придирчиво насчет залога. Упомянул и командира телеграфной роты Двадцать второго саперного батальона капитана Грюнвальда. Оказалось, что они знакомы – их дети ходят в одну гимназию. Погоняв отставного ефрейтора по маркам телефонных аппаратов и видам электрических моторов, Майдель сказал ему:

– Я подумаю. Зайди через три дня.

– Они будут наводить справки, – пояснил фельдфебель куму. – Там у тебя полный порядок, торгуй в лавочке и жди.

Тем временем контрразведка стала изучать торговые операции магазина. И сразу заметила, что часть предметов электрического освещения приходит туда на условиях «франко-валюта». Это смахивало на уловку, применяемую в шпионстве. При «франко-валюта» товар поступает бесплатно, фирма-получатель реализует его и из вырученных средств рассчитывается с агентурой. Не надо пересылать деньги из-за границы с риском, что платеж отследят.

Ровно через три дня Порфирий Алемасов опять явился на угол Михайловской и Правительственной. Место было престижное – тут вокзал, там университет, народ валил валом.

Майдель, увидев соискателя, махнул ему рукой:

– Заходи.

Русский почтительно сдернул с головы картуз:

– Здравия желаю!

– Здорово. Ну, я поговорил с капитаном Грюнвальдом. Ты не соврал, мнения он о тебе хорошего. Когда сможешь приступить?

– С четверга как штык.

Хозяин поморщился:

– Как штык не надо, надо как хороший финн: аккуратно и на совесть.

– Так точно, буду на совесть. Позвольте полюбопытствовать насчет жалованья.

– Сто двадцать марок.

– А… ежели я большой заказ приведу? К примеру, от электротехнического батальона Первого Свеаборгского крепостного полка.

– А у тебя там знакомства? – навострил уши финн.

– Так точно. У меня и в других местах есть, где армия стоит. Насчет флота так же. Мы, отставные, друг дружку знаем и из виду не теряем, помогаем кто чем может. Так что насчет комиссионных?

– Проведи меня в крепость, я сам поговорю с офицерами, – предложил Майдель. – Сумеешь? А то нас туда не пускают, нужен особый пропуск.

– Попробую спроворить, – сделал важное лицо Порфирий. – А…

– Комиссионные – десять процентов.

– Годится, ваше степенство. Так я приду в четверг? Постараюсь с пропуском в крепость.

– Жду.

Вечером штабс-капитан Насников выслушал доклад ефрейтора в задней комнате магазина Лошадкина.

– Клюнули на крепость? – обрадовался он.

– Так точно, аж глаза забегали.

– Там строгий режим, а им любопытно: что за батарея из новых пушек объявилась на Лагерном острове. Ладно, покажем им батарею. Еще вот что в следующий раз подбрось ребятам. Во Второй минной дивизии есть Восьмой дивизион, у его миноносцев газолиновые двигатели. Немцев такие двигатели сильно интересуют. Обронишь к слову, что у тебя в дивизионе земляк – сверхсрочнослужащий кондуктор по электрической части. Можно-де устроить, чтобы закупки моряки делали в его магазине.

– Восьмой дивизион Второй дивизии… – повторил для памяти Алемасов. – Попробую, ваше благородие. А кондуктора вы где возьмете? Если они заинтересуются.

– Готовим. Мы твоим работодателям, Порфирий, скоро подсунем продажного интенданта. Он едет из Петербурга заступать на должность. Так что внедрение в магазин предметов электрического освещения выливается в сложную секретную операцию. Командование на тебя надеется. Не подведи. Думаю, Аско Рююнянен, который командует в «Оялы», именно тебя пошлет в Четвертый стрелковый полк, проверять нового офицера через бывших твоих сослуживцев. Там большое осиное гнездо на углу Михайловской и Правительственной, в котором затаились очень злые и больно жалящие насекомые.

Прошла еще неделя. Новый продавец быстро вошел в дела. Он притащил большой заказ из крепости и лично провел старшего приказчика Рююнянена сквозь жандармские посты к командиру электротехнического батальона. Он же познакомил Аско с кондуктором из Восьмого дивизиона, который за угощением в пивной выболтал много любопытного. Постепенно Порфирий Алемасов завоевал доверие хозяев. Угодливый, жадный до комиссионных, преклонявшийся перед всем финским, он обладал к тому же обширными знакомствами в частях гельсингфорсского гарнизона и крепости Свеаборг.

Однажды утром отставной ефрейтор позвонил на секретный номер КРО корпуса, предназначенный для внеочередных сообщений. Аппарат был зарегистрирован на имя управляющего доходным домом на Эрикской улице, 32. Строение принадлежало наследникам подполковника Тарновского, известного русофоба. Порфирий попросил о немедленной встрече.

Она состоялась на православном кладбище в конце Лапвикской улицы. Место было тихое, густо заросшее деревьями. Там удобно встречаться с нужным человеком так, чтобы это никому не бросилось в глаза.

Штабс-капитан Насников не только пришел в штатском, но еще и наклеил шкиперскую бородку с бакенбардами.

– Что случилось, Алемасов?

– Вот, – агент протянул офицеру конверт. На нем было написано: «Экспортная контора «Павел Форостковский», Петербург, Невский проспект, 12». Конверт был запечатан.

– Что в нем?

– Не знаю, ваше благородие, но что-то важное. Рююнянен на нервах, велел отнести одному по фамилии Густавсон, в «Автомобильный дом». Нельзя ли вскрыть и посмотреть?

«Автомобильным домом» называли огромный гараж Николаева с залом для игры в лаун-теннис.

Контрразведчик осмотрел конверт. Запечатан плотно, на ощупь внутри всего один лист бумаги.

– Нет, Алемасов, не станем рисковать. Вдруг это проверка? И потом, я просто не сумею заклеить так, чтобы было незаметно. Это делают обученные люди, называются – перлюстраторы. Нужны ванночки с горячей водой, особый клей, тонкие кисточки и тому подобное. И опытные руки.