Калеви отправился обратно в карцер, а сыщики пошли к смотрителю. Алексей Николаевич сказал:

– Снимите с него, пожалуйста, кандалы. И верните в обычную камеру. Он наверняка попытается связаться с напарником. Тут вам главное не промахнуться. Если перехватите письмо и мы с его помощью изловим негодяя, денежная награда ждет вас, а не Инкинена.

Толстяк чмокнул губами:

– Куплю моторную лодку и стану ездить на рыбалку…

Сговорились они, что ли, с этими лодками, подумал сыщик. Кетола о ней мечтает, теперь смотритель…

Приезжие вызвали из приемной таксомотор и спустились вниз. Алексей Николаевич сразу запросился в замок, где был устроен исторический музей. Город Або – один из старейших в Финляндии, его основали во второй половине XII века, и экспозиция музея оказалась весьма любопытной. Обойдя ее, русский с финном отправились на прогулку. Они истоптали две главных улицы: Эрикскую и Замковую, полюбовались набережной реки Ауры, по мосту перешли на другой берег и осмотрели кафедральный собор и памятник Петру Браге. Собор построили в XIII веке, и Алексей Николаевич, любитель старины, получил удовольствие от экскурсии. Еще туристы поднялись к обсерватории и насладились видом сверху. Лыкова удивило большое количество деревянных зданий – совсем как в русской провинции. А вот абоские тротуары ему не понравились. Они были не асфальтированы, а вымощены булыжником. И если для мостовых это приемлемо, то для пешеходов неудобно. Командированный чуть не стер себе все каблуки об гранит…

Погуляв по левому берегу Ауры, гости сели у Каменного моста на прогулочный пароход. За двадцать пять пенни их довезли до живописного дачного острова Рунсала с большим парком. Остров был соединен с городом длинным мостом, и помощник предложил шефу высадиться на Рунсала и прогуляться обратно пешком. Но статский советник закапризничал – жалко было каблуков. Они сошли с парохода на главной пристани у Чепмансгатан и еще немного пошатались по главным улицам.

Вихтори подал идею залезть еще на одну скалу, на которой выстроили художественный музей. Но Лыков уже нагулялся и решил иначе:

– Айда в ресторан, выпьем водки. Ну ее, эту живопись.

Ужинали они напротив своей гостиницы, в ресторане отеля «Феникс», на той же Рыночной площади. Перед сном неспешно прошлись по Русской Церковной улице и пораньше легли спать. Что-то им приготовил завтрашний день?

Утром сыщики долго собирались, пили кофе, листали иллюстрированные журналы. Смотреть в маленьком городке им было уже нечего, а из тюрьмы все не звонили. В обед статский советник сам набрал смотрителя. Тот ответил:

– Я убежден, что Инкинен никакого письма не послал. Мы смотрим за ним в оба глаза.

– Зачем же он тянет время?

– Трудно заглянуть в голову дурака. Вы думаете, я не хочу получить денежную награду? Еще как хочу. Но…

Вечером, когда Лыков уже извелся от скуки, он поехал в каторжную тюрьму. Вызвал Калеви – тот был без кандалов – и спросил:

– Что надумал? Говори быстро, у меня мало времени.

К его удивлению, арестант ответил:

– Антти прячется у своей любовницы. Фрэдсгатан, дом в самом конце, возле железной дороги портовой ветки. Последний по правой стороне, если идти от вокзала. За домом пустырь, кусты и кучи щебенки, он ходит этой дорогой через заднюю дверь. Перекройте ее.

– Ты правду говоришь? – усомнился статский советник.

– Двадцать тысяч марок – большие деньги, я хочу их получить.

Сыщики опять вызвали таксомотор и вернулись в «Гамбургер Берс». Вечерело, оставался час до темноты. Они проверили оружие, посовещались. Лыков сказал:

– Слишком легко он сдал товарища. Что-то здесь не то.

– Деньги… – напомнил Вихтори.

– Да, это серьезный довод. Ну, пойдем. Ты перекроешь заднюю дверь, я войду с улицы. Будь наготове!

У обоих даже мысли не возникло позвать на помощь местную полицию.

Они разделились на углу Лазаретной улицы. Коскинен свернул к полотну железной дороги и ускорил шаг. Алексей Николаевич неспеша фланировал по Фрэдсгатан, приближаясь к крайнему дому. Вдруг боковым зрением он увидел, как параллельной улицей в ту же сторону быстро прошагал высокий сутулый мужчина. Сутулость его была какая-то неестественная, напускная. С помощью подобной уловки долговязые преступники пытаются скрыть свой рост… Например, бандит Васька Туров по кличке Истукан любил так делать. Вдруг это он? Но сыщик отогнал эту мысль. Туров получил бессрочную каторгу десять лет назад и убыл на Сахалин. Откуда ему взяться в Або?

Тем не менее торопливость незнакомца Лыкову не понравилась. Он вынул браунинг и дослал патрон в патронник. Хотел убрать пистолет в карман, как вдруг из-за угла на него выскочил сутулый. В руках у нападавшего был большой револьвер. Только из-за того, что сыщик не успел убрать оружие, он нажал на курок первым. Две пули впились незнакомцу в грудь, тот повалился на спину, суча ногами.

Держа пистолет наготове, Алексей Николаевич сделал к лежащему шаг, но тут за его спиной раздались выстрелы. Горячо чиркнуло над самым ухом, другой свинец распорол ткань на плече. Не мешкая ни секунды, статский советник рыбкой нырнул вниз, на лету перевернулся на спину и уже лежа открыл ответный огонь. Враг был в пяти саженях от него. Попасть Лыков не попал – из его положения сделать это было очень трудно. Однако выстрелы отпугнули противника. Тот метнулся за угол, послышались шаги – неизвестный удирал в подступающую темноту.

Сыщик поднялся, отряхнулся. Желания догонять неизвестного беглеца у него не было. Шестой десяток, пора остепениться… Хотя почему неизвестного, подумал он. Конечно, в спину ему стрелял Антти Туоминен. Счастье, что не попал. А в засаду их заманил тупой подельник Инкинен. Вишь ли, тупой, а провел полицейских весьма ловко. Значит, он успел списаться с товарищем, а тюремщики этого не заметили. Повезло…

Тут от насыпи прибежал наконец Вихтори и закричал:

– Алексей Николаевич, кто стрелял? Вы наскочили случайно на Бобыля? Это он лежит?

– Нет, Бобыль атаковал меня сзади, пока я бился с его сообщником. Посмотри, что у меня на плече?

Финн подошел, потрогал:

– Пуля как бритвой рассекла. Ну и ну…

Они подошли к лежащему – тот был мертв. Лыков рассмотрел лицо и присвистнул:

– Да ведь это и впрямь Истукан!

– Какой истукан?

– Бандит Васька Туров. Он же должен сидеть в каторге.

Раздались свистки, прибежали констебли, а вскоре прибыли и местные сыщики. Алексей Николаевич написал по-русски объяснение и был отпущен в гостиницу. Он чувствовал опустошение. Голова раскалывалась, руки подрагивали. Едва-едва избежал смерти… Купился как дурачок. Поверил низколобому уголовнику, приперся на край города, отослал помощника, остался один, и на него напали с двух сторон. Ай да финские фартовые!

В итоге Лыков и Коскинен сели на ночной поезд и уехали обратно в Гельсингфорс. Там командированный связался с Департаментом полиции. Оказалось, что Туров вышел на свободу по амнистии, как ополченец, защищавший Сахалин. И вот вынырнул в далеком Або, чтобы принять две пули от своего старого недруга. Сколько же еще сообщников у Туоминена? Ясно, что он хитер и опасен. Лыков охотится на него, а он – на Лыкова. И едва не добился успеха.

Они высадились на необитаемый остров Лонгхольм вдвоем: штабс-капитан Насников и поручик по Адмиралтейству Самодуров. Сухопутного моряка звали заковыристо: Лактион Тертиевич. Он был высок, молчалив и весьма неглуп. Поручик числился в службе охраны рейдов Свеаборгского порта, а на самом деле служил в контрразведке Балтийского флота. Офицеры были одеты в кожаные шведские куртки без погон, на ногах имели железные «кошки» для лазания по скалам, на поясе – револьверы. Бесполезные в горах сабли они сняли еще на посту связи.

Контрразведчиков доставил на остров моторный бот Первой минной дивизии. Двое нижних чинов – экипаж бота – остались при нем, а офицеры полезли наверх. По пути они присматривались и скоро обнаружили следы чужого присутствия.