— Я прикончу тебя. — Слюна пузырилась у него во рту, образуя тонкую красную пену. — Как прикончил её.

Дмитрию удалось схватить Каллистоса за запястье, остановив удар. Именно тогда он почувствовал зубы гончей на ноге, за тем местом, где Каллистос оседлал его тело.

Глава 36

Нанося удары по твёрдому телу, он ослабил хватку на руке Каллистоса, оставив лицо и горло незащищёнными, и изо всех сил вонзил нож, который всё ещё держал, в точку чуть ниже сердца Каллистоса. А затем рванул вверх, разрубив сердце вампира пополам. Его пронзила агония, когда грубые металлические наконечники вонзились в лицо, но эффект удара ослабел, когда Каллистос дёрнулся, кровь хлынула из груди и горла одновременно. Вонзая нож глубже, пока от сердца вампира не осталось месиво, Дмитрий оттолкнул тело от себя, одновременно рыча на собак. Те отступили… но впились взглядами в упавшего Каллистоса, который дёргался, пока исцелялся. Дмитрий знал, что если ничего не сделать, тот восстанет. Вампиров нелегко убить. Но если Дмитрий уйдёт, гончие разорвут Каллистоса на части, как кусок мяса.

«— Это мой особенный питомец.

Исис с улыбкой поглаживала длинными блестящими ногтями стройное тело мальчика, едва ставшего мужчиной. Этот мальчик, привязанный к кровати, выгнулся от её прикосновения… затем закричал, когда она вонзила ногти в его яйца и оторвала их».

Нет, подумал Дмитрий. Он не мог оставить Каллистоса страдать — даже после всех совершённых ужасов.

Сорроу. Его внутренности сжались, тоска и гнев жгли горло, и он почти ушёл, оставив вампира на растерзание гончим, у которых текла слюна от голода. И в голове мелькнул проблеск воспоминания о Каллистосе в начале заключения Дмитрия.

«Он лил успокаивающий бальзам на спину Дмитрия.

— Знаю, она может быть требовательной, но она хорошая хозяйка.

Молодой вампир пытался облегчить ему жизнь, даже отвлёк Исис от удара, после которого Дмитрий остался бы без глаза.

«Помоги». — Каллистос сказал это Дмитрию однажды, после того, как Исис причинила ему такую боль, что он не мог подняться и поесть».

Дмитрий, закованный в цепи, в то время был беспомощен, но сегодня поможет.

Схватив брошенный ятаган, он обрушил лезвие на горло Каллистоса. Одного сильного удара хватило, чтобы отделить голову от тела, но Дмитрий позаботился о том, чтобы Каллистос больше не восстал, более коротким клинком вырезав повреждённое сердце вампира. Когда он повернулся, чтобы уйти к Хонор, мог только оставить тело Каллистоса собакам, и увидел, как охотница выбегает из дома с Иллиумом, держа оружие. У гончих не было шансов.

— Никто не должен о них знать, — сказал он Хонор, смотря на клыки одного из протовампиров в доме, больше не удивляясь тому, что у некоторых мог быть шанс на бессмертие.

— Понимаю. — Она присела на корточки рядом с ним, на её лице было странное сострадание. — Если положение ангелов признают шатким, это не только сотрясёт структуру власти в мире, но и натолкнёт кого-то на определённые идеи.

— Да. — Он подумал, что Хонор такая умная, и с такой ясностью мышления — ценность, совершенно независимо от того, что он хотел только обнимать, вдыхать её аромат и слышать биение её сердца. Но сначала они должны осмотреть дом, комнату за комнатой.

Оказалось, что в нём не было живых обитателей, но Дмитрий с Хонор обнаружили несколько разлагающихся тел, похороненных в неглубоких могилах под домом, что свидетельствует о неудачных попытках Каллистоса создать вампиров. Однако не это было самое большое открытие.

— Дмитрий? — Вопрошающий женский голос раздался в телефоне, пока он стоял с Иллиумом и Хонор, окружённый тёмным запахом смерти. — Я пропустила твой звонок — была у братьев на концерте.

У Дмитрия всё внутри перевернулось.

— Ты в безопасности.

— Всё в порядке?

— Да. — Он передал телефон Хонор, ему потребовалась минута, чтобы восстановить эмоциональные щиты, которые каким-то образом рухнули при звуке голоса Сорроу.

Только вечером следующего дня они вернулись в Нью-Йорк, оставались, желая убедиться, что всё обработано и убрано, и никто никогда не узнает, что произошло в этом тихом месте, окружённом яркой зеленью сотен клёнов.

Однако он повёл вертолёт не к Манхэттену и Башне, а к заброшенному зданию, находящемуся в аварийном состоянии, недалеко от границы Нью-Йорка и Коннектикута.

— Уверена? — спросил он женщину с глазами, полными тайн, которые он хотел узнавать, пока она лежала, довольная и улыбающаяся, в его постели.

— Да, — сказала Хонор. Она поняла, что не Эймос монстр, который преследовал её. Тот лишь посадил её в клетку.

Выйдя из сверкающего вертолёта, она подождала, пока Дмитрий присоединится, а затем повела их в недра ада. Здание было увешано знаками «Вход воспрещён», но она прошла вперёд к внутренней двери, которая вела в подвал с цементным полом.

— Он сказал мне, — прошептала она, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота, — что планирует отремонтировать это место, превратить в старомодный салон, где собирались бы только избранные, но сначала он должен убедиться, что у всех гостей подходящий аппетит.

И эти аппетиты означали, что Хонор почти умерла ещё до того, как Эймос покрасил стены, не говоря уже о замене покрытого плесенью ковра и сломанных половиц. Мужская рука взялась за дверную ручку.

— Я войду первым.

— Мне нужно…

— Встретиться лицом к лицу со своими демонами. — Дмитрий с неожиданной нежностью убрал волосы с её лица. — Но не обязательно делать это в одиночку и без защиты. — Глядя в лицо, на котором всё ещё виднелись следы жестоких ударов, она поняла, что ему тоже это нужно, чтобы защитить её. Она не могла притворяться, что его защита и забота нежелательна. Не здесь. И не с Дмитрием. Но…

— Вместе. — Она коснулась его руки. — Я ни от чего не буду прятаться за твоими широкими плечами. — Долгая, напряжённая пауза, прежде чем он кивнул и открыл дверь, ведущую вниз, в личную адскую дыру Хонор.

Но пока они с Дмитрием спускались по ступенькам, тошноту сменил гнев, резкий и яркий… а затем, когда Хонор вошла в тёмный подвал, где её держали и пытали в течение двух долгих месяцев, гордость. Хонор пережила это. Едва эта мысль промелькнула в голове, как нечто с пылающими красными глазами набросилось на неё из темноты, оскалив зубы и растопырив пальцы. Она начала стрелять, крича:

— Нет! — Дмитрий ринулся к ней. — Он мой! — Существо продолжало приближаться, а она продолжала стрелять, шум был оглушительным в замкнутом пространстве. Наконец, существо, хрипя, упало на пол. Достав фонарик, она направила луч на того, кто превратил это мерзкое место в своё логово, ни на секунду не отводя оружия.

— Ты. — Бурлящее, наполненное кровью слово. Он больше не был похож на себя с фотографий, которые показывал Дмитрий, элегантность оказалась похоронена под животным голодом. Кожа у рта съёжилась, обнажив десны и клыки; лицо было впалым. Как и тело под изодранными остатками рубашки, сломанные рёбра ещё не полностью срослись, другие части туловища были изуродованы пулевыми ранениями. — Ты была у меня, — прошептал Эймос.

— Нет, — повторила она.

— Хонор.

— Он не опасен.

Подойдя, чтобы посмотреть на истощённое тело Эймоса, она поняла, что он пришёл сюда после стычки с Джианой. Но, у него не хватило сил выйти и поесть, так что тело пожирало само себя, чтобы залечить огромные раны. Жалкое существо, но обладающее запасом силы. Он бросился на Хонор с шипящим рёвом. Не теряя хладнокровия, она разрядила обойму ему в сердце, разнеся то вдребезги.

— Он воскреснет?

— Нет, слишком слаб. — Дмитрий коснулся её волос.

— Дело сделано. — Повернувшись, она оглядела задымленную комнату и увидела… просто комнату.

— Да. Дело сделано. — Измученная и эмоционально опустошённая, Хонор не протестовала, когда Дмитрий доставил их в Башню и отвёл в свои апартаменты.

— Мне привезли новую кровать, — сказал он, увлекая в душ и помогая раздеться. — Ты — будешь единственной женщиной, которая в ней будет спать. — Этот вампир со своими шрамами и своей тьмой владел её сердцем.