— Он мертв, Верона, — говорит он так уверенно, что у меня по спине пробегает холодок.

— Ты этого не знаешь! — Я яростно протестую.

— Я знаю. И это так, — говорит он сквозь стиснутые зубы. Затем добавляет: — Тебе больше не нужно о нем беспокоиться.

Мои глаза наполняются слезами, но я не позволяю им пролиться. Я была права, не доверяя Данте. Он изменился с тех пор, как я вышла замуж за Луку. Он стал более собственническим и непредсказуемым.

Чувствуя отчаяние, я не отрываю взгляда от зеркала заднего вида, чтобы убедиться, что он смотрит на дорогу, прежде чем осторожно достать сотовый телефон из кармана.

Я беру его, убавляю громкость до упора, нажимаю и удерживаю кнопку с номером один. Как только я вижу, что звонок соединяется, быстро убираю его, чтобы свет не выдал меня, и засовываю обратно в карман.

Если Лука жив... или Бенни... или кто-нибудь еще, надеюсь, они получат звонок и смогут его отследить.

— Данте, сколько еще?

— Я уже говорил тебе, Верона, осталось недолго, — неопределенно говорит он. — Черт возьми, ты прямо как твоя мать. Такая нетерпеливая.

Я начинаю злиться на его комментарий. Как он смеет говорить о моей покойной матери так, будто знал ее лучше меня. Я удивлена, что он вообще ее помнит. Он был рядом с ней совсем недолго, прежде чем она умерла.

— Не смей так говорить о моей матери! — Кричу я, мой голос хриплый от переполняющих эмоций.

Безумный смех срывается с его губ, и машина сворачивает на дороге, когда он громко хихикает.

— Твоя мать была сукой, — выплевывает он. — Всегда просила меня что-то для нее делать, как будто я был ее чертовым слугой. Как будто имела на это право.

Я качаю головой. Моя мать никогда не была такой. Моя мать была самым милым человеком на планете.

— Ты лжешь, — говорю я ему.

— Она заслуживала смерть. Совсем как мать Луки. — Его руки сжимаются на руле, костяшки пальцев белеют. — Как только я убил твою мать, я знал, что его будет следующей. Просто потребовалось немного больше времени, чтобы добраться до нее.

Дыхание покидает мои легкие на одном вдохе, когда я пытаюсь осмыслить его слова.

— Ч-что ты только что сказал? — Я заикаюсь, не веря ему.

— Твой отец забрал у меня мою мать. Убил ее прямо у меня на глазах. Вместе с моим отцом, но эй, он был ублюдком, который в любом случае заслуживал смерти. Но моя мать, моя мать не заслужила такой ужасной участи. — Он двигает головой из стороны в сторону, хрустя шеей. — У меня не было возможности иметь мать, поэтому ты тоже не заслуживала. Он продолжает: — Твоя мама в тот день хотела пудинг. Всегда напрашиваясь на всякое дерьмо, — сердито шипит он. — Итак, после того, как повар закончил готовить, я раздавил пузырек таблеток со снотворным, который нашел в ее аптечке, и смешал их с пудингом.

Садистская улыбка растягивает его губы.

— Она все время спотыкалась, натыкаясь на предметы, прежде чем я вывел ее на улицу к бассейну. Потребовался всего лишь небольшой толчок, пока она не упала.

— Ты монстр! — Я кричу на него.

Отстегнув ремень безопасности, я лезу на переднее сиденье и начинаю колотить его своими маленькими кулачками. Он легко отклоняет мои удары и сворачивает машину с дороги, резко останавливаясь. Я влетаю на сиденье перед собой, воздух выбивает из моих легких. Я хватаю ртом воздух, когда он смотрит на меня с ненавистью в глазах.

— Ты не должна была быть той, кто найдет ее. Я хотел, чтобы твой отец обнаружил ее тело, плавающее в бассейне. — Он беспечно пожимает плечами. — Я хотел, чтобы он почувствовал ту же боль, что и я, когда потерял свою мать.

Когда я, наконец, могу вдохнуть полной грудью, я шиплю ему: — Мы спасли тебя! Мы приняли тебя.

— Спасли меня? — Он усмехается. — Твой отец разрушил мою жизнь!

В машине надолго воцаряется тишина. А потом я должна спросить: — Но почему мать Луки? Что она тебе сделала?

— Моретти вместе с Виталес приняли решение убить мою семью после того, как мой отец предал их. Видите ли, у них у всех был совместный бизнес. Итак, после того, как они убили моих родителей, я хотел, чтобы семьи начали войну, уничтожили друг друга. Был только один способ гарантировать, что это произойдет. — Он колеблется, глядя вдаль, как будто что-то вспоминая. — Однажды рано утром я пробрался в дом и убил мать Луки. Я убил ее тем же способом, которым Моретти убили стольких до нее, тремя ударами в горло, чтобы Витале предположили, что это они. И Витале поверили в это. Они начали войну с твоим отцом, пытаясь завладеть всем, что у него было. Война продолжалась годами, и обе семьи просто разрывали друг друга на части при каждом удобном случае. — Он качает головой и усмехается. — А потом эта маленькая свадьба все испортила. Я хотел, чтобы пролилось больше крови. Я хотел, чтобы они стерли друг друга с лица земли. Я хотел наблюдать, как империя твоего отца рушится дотла.

Я тихо всхлипываю на заднем сиденье. Нет слов, чтобы описать предательство Данте, ту боль, которую он причинил обеим нашим семьям. Мне стыдно, что у меня когда-либо были чувства к этому монстру. Все те разы, когда он утешал меня после смерти моей матери, когда он был ответственен за это все время, вызывают у меня физическую боль.

Данте вылезает из машины и оглядывается по сторонам, проверяя свой телефон.

— Мы на месте.

— Где?

— Прямо там, где мы и должны быть, — неопределенно говорит он, прежде чем открыть заднюю дверь и вытащить меня за волосы. Я кричу и брыкаюсь, борясь за свою жизнь в окружающей нас темноте.

Я смутно осознаю, что телефон выскальзывает из моего кармана и падает на дорогу подо мной, пока я борюсь с ним.

Данте тащит меня по дороге, кажется, целую милю, прежде чем мы останавливаемся. В темноте я вижу, как лунный свет каскадом отражается от темной воды. И пока он продолжает тащить меня, начинается паника.

— Нет, нет, нет!

Я умоляю, думая, что он собирается утопить меня в этой воде.

Данте бросает меня на землю и возвышается надо мной.

— Пора садиться в лодку, милая, — усмехается он.

— Нет! Я не буду! Я не могу! — Кричу в истерике.

— Ну, раз ты не хочешь пойти легким путем, нам придется сделать это трудным, — говорит он мне прямо перед тем, как что-то тяжелое ударяет меня по голове, и мир вокруг меня погружается во тьму.

Глава 57

Лука

В моих ушах все еще звенит от только что прогремевшего оглушительного взрыва, и мне требуется несколько долгих минут, чтобы собраться с духом и осмотреться.

Дом вокруг нас горит, и дым заполняет мои легкие, когда я делаю глубокий вдох. Кашляя, я изо всех сил пытаюсь выползти из-под обломков того, что раньше было моим столом, и с треском проваливаюсь. Я застрял здесь. Кровь стекает по моему лбу и заливает глаза, когда я зову своих людей.

Некоторые из них отвечают. Думаю, немного лучше, чем ничего.

Кто-то хватает меня, вытаскивая из-под обугленного стола. Бенито.

— Собери все, что сможем, и давай убираться отсюда к чертовой матери, — инструктирую я его. Огромная дыра в стене особняка — наша точка выхода, поскольку мы выносим столько оборудования, сколько можем.

— Мистер Витале, — говорит мой главный айтишник Альдо, когда появляется. Он выглядит потрепанным, его темные волосы взъерошены, лицо почернело от сажи, очки съехали набок.

— Да, — быстро отвечаю я, желая знать, что ему известно.

— Я смог отследить сигнал, который вызвал взрывы. Он исходил не от Константина или какого-либо внешнего источника. Это из нашей собственной сети. Потребовалось некоторое время, чтобы отследить источник, но я знаю, что взрывы произошли с телефона на территории особняка или поблизости от него.

— Черт! — Я шиплю, оглядываясь на свою группу мужчин. Знаю, что никто из них не несет ответственности, но тогда кто? Кто, черт возьми, хотел причинить нам вред? Кому, черт возьми, понадобилось пытаться убить нас?