Я закрываю глаза и представляю, как мой муж сует руку мне между ног, трогает меня. У меня никогда не было парня, поэтому понятия не имею, каково это, когда к тебе прикасается мужчина. Особенно такой требовательный собственник, как Лука Витале.

Одна мысль о его руках на мне доводит меня до предела наслаждения. Кончиком пальца я ласкаю маленький комочек нервов, пока тихо не вскрикиваю и не кончаю так сильно, что почти вижу звезды.

Когда открываю глаза, я смотрю на свое отражение. Мои щеки и шея пылают, и я выгляжу... по-другому. И чувствую себя по-другому. Я никогда раньше не получала удовольствия, думая о конкретном мужчине. Я хочу Луку, но не думаю, что он тоже хочет меня. Мы еще даже не завершили наш брак, но я беспокоюсь, будет ли наш первый раз из ненависти или из любви, потому что у меня такое чувство, что я не очень нравлюсь своему мужу.

Похоже, само мое присутствие раздражает его. Я не знаю, изменится ли это со временем или, может быть после того, как мы узнаем друг друга лучше. Но, учитывая тот факт, что Лука почти не разговаривает со мной, я не знаю, познакомимся мы когда-нибудь друг с другом по-настоящему. Я даже мало что знаю о своем муже, кроме того факта, что временами он безжалостен и жесток. И он всегда всё контролирует.

Вытряхивая себя из своих внутренних мыслей, я подхожу к шкафу и беру новые стринги. Переодеваю трусики и выхожу из своей комнаты, спускаясь вниз. Я знаю, Лука сказал мне идти в мою комнату, но он не может ожидать, что я останусь там, как будто меня наказали. Кроме того, я несу ответственность за беспорядок на кухне, и я должна быть тем, кто его уберет.

Когда я вхожу в комнату, то вижу Данте со шваброй и ведром, энергично отскребающего пол. Вокруг больше никого нет, и я хмурю брови, когда понимаю, что Лука поручил Данте сделать это самому.

— Где все? — Я спрашиваю.

Данте поворачивается, и его хмурый взгляд немного смягчается, когда он смотрит на меня.

— Лука их уволил.

— Уволил их? Почему?

Данте пожимает плечами и возвращается к мытью пола. С тех пор пена рассосалась, оставив на плитке только мыльную воду.

— Позволь мне помочь.

— Нет, все в порядке, — быстро говорит он, качая головой.

— Я хочу помочь, — говорю я, подходя к нему.

— Я сказал нет, Ви! — внезапно рявкает он.

Я делаю шаг назад. Данте никогда раньше даже не повышал на меня голос, поэтому я ошеломлена его отношением.

— Мне жаль, — тут же извиняется он. — Просто это была очень напряженная неделя, и я вымещаю свой гнев не на том человеке.

Медленно кивая в знак понимания, я говорю ему: — Тогда я просто составлю тебе компанию, пока ты будешь этим заниматься.

Он улыбается этому.

— Хорошо. — После нескольких минут молчания он спрашивает: — Что Витале сделал с тобой, когда приказал тебе выйти из комнаты? Он перестает вытирать пол и смотрит на меня, на его лице написано беспокойство, смешанное с гневом. — Он прикасался к тебе? Он причинил тебе боль?

— Нет, — быстро лгу я. Я понятия не имею, почему я соврала ради Луки, но чувствую, что, если я скажу Данте правду, он попытается навредить Луке, а это может закончиться только катастрофой. — Он просто ... он сказал мне идти в свою комнату.

На красивом лице Данте появляется улыбка.

— И все же ты здесь. — Он качает головой. — Всегда была такой непокорной. Даже когда мы были детьми.

— Я не бунтарка! — Я протестую.

— Всякий раз, когда тебя просили что-то сделать, ты хотела сделать наоборот.

Я хмурюсь, вспоминая свое детство.

— Может быть, именно поэтому мой отец отослал меня, — предполагаю я.

Данте качает головой.

— Нет, ты знаешь, почему тебя отослали.

Он прав, однако я не знаю, понимала ли когда-нибудь всю причину. Мне только сказали, что дома для меня небезопасно. Это было вскоре после смерти моей матери. Меня отправили в школу-интернат в другой штат с чемоданом, полным моих вещей.

— Для тебя это было лучше, — говорит мне Данте. — То, что я видел и делал в детстве... Его голос замолкает, когда он смотрит вдаль, как будто на него обрушивается шквал плохих воспоминаний.

— Я бы хотела, чтобы мы могли просто сбежать вместе, — шепчу я, подходя к нему ближе. Я обнимаю его и вдыхаю знакомый запах мыла. — Мы провели так много лет порознь.

Швабра выпадает из рук Данте, когда он обнимает меня. Я чувствую, как он вдыхает запах моих волос, и это заставляет меня смеяться.

— От меня воняет? — Я шучу.

— Нет. Ты действительно потрясающе пахнешь.

Объятия начинают казаться слишком интимными ... и неловкими, поэтому я отстраняюсь. У нас с Данте никогда не было ничего, кроме дружбы, хотя я годами подозревала, что он хотел большего. Мой отец бы этого не допустил. И теперь, когда я замужем... что ж, теперь все это снято с повестки дня. Я никогда не смогу быть с Данте, пока замужем за Лукой Витале.

Я подхожу к холодильнику и открываю его, изучая содержимое.

— Как насчет того, чтобы я приготовила нам обед? — Предлагаю я.

Он смотрит на меня несколько секунд, и я вижу в его глазах тоску, которой там быть не должно.

— Конечно, — наконец говорит он, прежде чем вернуться к мытью пола.

Глава 16

Лука

Позже в тот же день Бенито приходит мне с видеозаписью на своем телефоне, где Верона и Данте вместе на кухне. Когда я вижу, как она подходит к нему и обнимает его, я так зол, что даже не могу говорить.

— Ты думаешь, между ними что-то происходит? — Спрашивает Бенито.

Я внимательно наблюдаю, как Верона отстраняется от Данте и пытается разыграть все это, выглядя взволнованной.

— Не с ее стороны. Но с его ... — Я изучаю несчастное выражение его лица, когда она уходит от него. — Он влюблен в нее. Я знал это с первого дня. Черт возьми, я знал это, когда мы все были детьми.

Данте, должно быть, никогда не позволяли проявлять свои чувства в доме Моретти. Ее отец, вероятно, насадил бы его голову на кол.

Но здесь он почувствовал себя в большей безопасности. Но если он думает, что я позволю ему попытаться украсть у меня жену в моем собственном чертовом доме, то он сильно заблуждается.

— Не спускай с них глаз, — инструктирую я Бенито.

Он кивает в знак согласия.

— Я не доверяю Данте.

— Я тоже. — Я смотрю на крошечный экран, наблюдая, как моя жена хлопочет по кухне, готовя им двоим обед, будто это они поженились. — До того, как мы начали воевать, Моретти и Витале вели деловые отношения вместе. Можно даже сказать, что они были партнерами, хотя, вероятно, больше по удобству, чем по выбору. Родители Данте были предателями по отношению к двум семьям, и поэтому их убили за дерзость. По какой-то долбаной причине Моретти приняли Данте, воспитали его как одного из своих.

— Ты думаешь, он питает какую-то неприязнь к семьям? — Спрашивает Бенито.

— А ты бы не стал?

Бенито секунду обдумывает это, прежде чем кивнуть.

— Я бы не смог успокоиться, пока они все не пострадали.

— Вот почему мы никогда не сможем ему доверять. Даже если он был ребенком, когда все это произошло, я не верю, что его жажда мести когда-нибудь полностью пройдет. Возможно, он планирует попытаться отобрать у меня Верону в качестве части своей мести. Только через мой гребаный труп.

— Ему нельзя доверять.

— Да.

Бенито уже на полпути к двери, когда я окликаю его: — Спасибо за информацию.

— Конечно, — говорит он, прежде чем покинуть мой кабинет.

Бенито пристально следит за моей женой. Это хорошо, потому что прямо сейчас я едва могу выносить ее вид. Она дочь моего врага, следовательно, она и мой враг тоже. Я никогда не полюблю ее. Может быть, однажды я смогу терпеть ее присутствие, но это сомнительно. Все, что я чувствую к своей жене, — это ненависть. У меня нет ни малейших сомнений в том, что ее семья несет ответственность за убийство моей матери. И поэтому я никогда не смогу простить их преступления.